выяснилось, попал в точку: Эйвбери – место, с которым надо очень и очень разбираться. В этом смысле гибель Добромыслова подтвердила его правоту и стала моментом истины. Только цена истины оказалась непомерно высокой…
Тогда, выходя из кабинета, Сергей вдруг оглянулся, и наши взгляды встретились. Не знаю, что он увидел в моих глазах, а вот я в его – тоску. Предчувствие беды, как мне теперь кажется… Не могу этого забыть. Вроде бы упрекнуть себя не в чем, формально я совершенно прав. А фактически допустил, что мой офицер уехал в опасную командировку без прикрытия. И не вернулся.
Слушая Вильямса, Володя хмуро смотрел на меня и, кажется, думал о том же. В душе крыл последними словами, к бабке не ходи. Только зря старается: за эти дни я и без него адресовал себе исчерпывающий набор матерных эпитетов. Никогда не думал, что смогу оказаться такой скотиной…
Ладно.
Покинув резиденцию «Наследия», Сергей вернулся в гостиницу около пяти вечера и примерно до половины восьмого оставался в номере. Можно предположить, что обдумывал ситуацию, искал способ сломать Аткинсона, возможно, делал звонки по спутниковому телефону. (Кстати, надо запросить на этот счёт нашего ведомственного оператора связи. Телефон-то служебный.) Затем Сергей спустился в ресторан, поужинал и в начале девятого вновь ушёл к себе в номер.
До этого пункта всё более или менее ясно, всё в пределах известных фактов и логики. А вот дальше… дальше начинается какая-то чертовщина. Или, скажем осторожнее, нечто абсолютно непонятное.
Допрошенный Вильямсом портье рассказал, что поздно вечером, без пяти одиннадцать, Сергей вышел из гостиницы. Портье удивили два обстоятельства. Во-первых, ночных развлечений в Эйвбери нет, а для прогулки время неподходящее. Во-вторых, постоялец был в одном пиджаке. Портье даже осмелился сказать, что надо бы накинуть плащ, погода прохладная, и дело идёт к дождю. Не ответив, Сергей вышел на улицу. При этом лицо у него было задумчивое до отрешённости. Он словно бы и не слышал обращённой к нему реплики.
Примерно через полчаса живущий на окраине деревни мистер Спенсер курил у себя возле дома трубку и в свете фонаря увидел незнакомого человека. Тот шёл мимо целеустремлённой размеренной походкой, глядя прямо перед собой. По описанию, человеком этим был Сергей.
Вот, собственно, и всё. Утром тело Добромыслова обнаружил местный житель мистер Эббот, для которого первозданная пустошь за околицей – привычная площадка для ранних прогулок…
Уже часа полтора мы втроём топтались на месте, строя и тут же опровергая всевозможные версии трагедии. Чуть поодаль, символизируя связь с цивилизацией, стоял неброский полицейский джип с дремлющим за рулём констеблем Хадсоном. Мы рассчитывали, что к нашей мини-бригаде присоединится опытный сыщик Мортон, однако он предпочёл вместе с Бурановым и Айрин работать в замке. Впрочем, в офисе «Наследия» сыскные навыки вполне в тему – там копать и копать…
– Могу ручаться, что все возможные следственные действия мы провели исчерпывающе, – сообщил Вильямс, кутаясь в форменный плащ. Вроде бы начало июня, а всё же прохладно здесь, на ветру-то…
– Да мы и не сомневаемся. Но толку от них чуть, – возразил Володя. – Ни малейшей зацепки.
– Если не хватает фактического материала, остаётся строить логически непротиворечивые гипотезы, – предложил я.
– Ну, рискни, – буркнул Ходько.
– Благодарствую… Версию, что Добромыслов рехнулся и ушёл ночью в припадке безумия, я бы отбросил. Хотя рассказ портье о странном выражении лица Сергея цепляет. А если вспомнить о его затяжных личных проблемах, о конфликте на службе (я невольно замялся)… теоретически можно заработать сдвиг по фазе. Или, как минимум, впасть в тяжёлую депрессию с потерей душевного равновесия. Но эта версия объясняет лишь ночной уход и ничего не говорит о внезапной смерти, да ещё столь изуверской…
– Отбросили, – согласился Володя, и Вильямс кивнул.
– Далее, отталкиваясь от факта той самой дикой смерти, можно предположить, что убийство – дело рук некого маньяка. Однако и эта версия сомнительна. Откуда маньяку знать, что будущая жертва на ночь глядя устремится в пустынное место? Или он на всякий случай сел на равнине в засаду?
– Нет у нас тут никаких маньяков, – категорически заявил Вильямс. – Я в Эйвбери двадцать лет служу, всех наперечёт знаю.
– Бред какой-то, – с отвращением сказал Володя. – Даже если Серёгу убил маньяк, то как он сумел ударить ножом в спину, а потом отрезать голову, не пролив ни капли крови? Как такое вообще возможно?
Воистину… Одна из поразительных загадок смерти Сергея заключалась в том, что рядом с телом не обнаружилось следов крови. Ни малейших. Напрашивался вывод, что убийство совершено в другом месте, а труп затем с неизвестной целью перетащили. Однако Вильямс клялся, что в радиусе километра его люди облазили каждый клочок земли и ничего не обнаружили. Следов борьбы, кстати, тоже не было, во всяком случае, там, где нашли тело. И получается, что сильный, тренированный человек позволил себя убить без малейшего сопротивления, чего быть не может. Ну, если только находился в сумеречном или бессознательном состоянии… Да нет, полная чушь. Сплошные натяжки. Шёл-шёл, потерял сознание, а рядом случайно оказался маньяк с кинжалом… Я никак не мог придумать сколько-нибудь внятного объяснения тёмных тайн Эйвбери, и это было мучительно. Мы тонули в омуте предположений, голова трещала от невозможности осознать происходящее, жуткие факты выламывались из круга привычных схем.
– Пока сдаюсь, – сказал я со вздохом. – Конструктивных мыслей нет. Мозговая импотенция.
Володя присел на замшелый валун (их тут валялось немало) и задумчиво уставился в низкое небо, затянутое облаками.
– А если зайти с другого бока? – сказал он в пространство.
– Это как? – заинтересованно спросил Вильямс.
– А вот так… Отложим вопросы, зачем он сюда пришёл и кто убийца. Давайте спросим: а зачем вообще понадобилось убивать Серёгу?
Мы с Вильямсом переглянулись.
– Уточни, – осторожно сказал я.
– А вот смотрите. Убийца, кто бы он ни был, не мог не сознавать, что гибель офицера ООГ, да к тому же представителя России, вызовет сильный, и даже, возможно, силовой резонанс. Чтобы разобраться, союзники перетрясут и «Наследие прошлого», и весь Эйвбери. А в ходе расследования вполне могут наткнуться на то, что Альбион тщательно скрывает.
И всё-таки, несмотря ни на что, Серёгу убили. Почему? Либо убийца питал к нему личную ненависть, и гори всё остальное синим пламенем. Либо убийца не местный, и неминуемые последствия ему по барабану, а мотив убийства вообще непонятен. Либо…
Он замолчал, прикуривая.
– Либо? – нетерпеливо переспросил я.
– Либо убийство Серёги стало меньшим из двух зол. Предположим, он получил или, скорее, мог получить какую-то информацию, чрезвычайно опасную для убийцы. И тот был просто вынужден пойти на преступление, хотя сознавал,
