знали, что их возраст не так важен, как то, насколько легко их похитить и контролировать. И если он не мог найти симпатичную белокурую девушку или молодую женщину, которая соответствовала бы этому критерию, он выбирал ту, которая была доступна. И он не собирался останавливаться.
Страх продолжал распространяться. Как и в Лексингтоне, департаменты шерифа двух соседних округов были завалены звонками и советами. Хотя мы всегда поощряем людей делиться с правоохранительными органами тем, что они видят и слышат, соотношение полезной информации к бесполезной сильно смещено в сторону второй. Одна женщина, которая была двадцать пятой позвонившей в Департамент шерифа округа Ричленд в течение одного только часа, сказала, что увидела во сне человека, ответственного за смерть Шари и Дебры Мэй, схватила карандаш и просто начала писать. Она призналась, что не поняла, что написала, но знала, что это как-то связано с пропавшими девочками.
– Если бы вы просто послали кого-нибудь сюда посмотреть на это, я уверена, вы смогли бы понять, что это значит, – сказала она детективу по телефону.
– Нет, мэм. Мы не собираемся никого посылать, – вежливо, как только мог, ответил детектив.
– Хорошо, я принесу это вам сюда, – предложила она.
– Нет, пожалуйста, не надо, – взмолился детектив и, поблагодарив ее за бдительность, быстро повесил трубку.
К этому моменту уже четыре человека были арестованы то ли за попытку вымогательства выкупа у Смитов, то ли за предоставление заведомо ложных сообщений.
* * *
В воскресенье, 23 июня, мы с Роном получили краткую передышку: Льюис Маккарти забрал нас из мотеля и привез в свой домик на озере Мюррей. В деревенском деревянном доме, в красивом, спокойном месте, я в кои-то веки расслабился – просто любовался пейзажем, а не анализировал постоянно свое окружение в поисках подсказок или идей. Маккарти приезжал туда либо один, либо с друзьями на охоту и рыбалку. Рон также запомнил этот день как единственный, когда мы не страдали от влажной летней жары. Никто из нас не испытывал желания брать в руки винтовку или удочку, поэтому большую часть дня мы втроем просидели на крыльце, попивая виски и болтая ни о чем. За то короткое время, что мы пробыли в Южной Каролине, Льюис не только вырос как профессионал, но и стал настоящим другом.
Впервые с тех пор, как мы занялись этим делом, жизнь, казалось, замедлилась, и мы смогли сосредоточиться на чем-то другом, кроме поимки убийцы. Тем не менее я не мог полностью выбросить из головы памятное мероприятие, которое мы запланировали на день рождения Шари во вторник. Мы не могли не замечать того, что происходило вокруг нас, или того, что появлялось в средствах массовой информации.
«Лозунг всего этого – беспомощность», – сказал психиатр, доктор Дэвид К. Джейкобс в интервью Джойсу У. Милки для «Таймс энд демократ», газеты Оранжбурга в Южной Каролине. «В „Таймс энд демократ“ и другие газеты поступали сообщения о предполагаемых попытках похищения, приметах подозреваемого, страхах и подозрениях, – писал Милки. – Страх угрозы и опасения родителей привели к тому, что детские сады запирались изнутри, не выпуская детей на улицу».
Это ужасающая ситуация, признал Джейкобс: «Люди не привыкли к такому ужасу, когда ваших детей могут похитить из своего же двора. Это то, к чему люди здесь просто не привыкли. И такие реакции вполне уместны».
Глава 12
В понедельник, 24 июня, шериф Меттс организовал для меня встречу с несколькими представителями местных СМИ – рассказать о мероприятии, запланированном нами на следующий день. Не предполагая, что именно они должны написать – журналисты, по понятным причинам, плохо относятся к такого рода советам, – я доверил им наши собственные цели: выманить НС на открытое место, заставить его прийти на кладбище ночью, чтобы забрать коалу, или, по крайней мере, снова начать звонить. Я рассказал им, как несколькими годами ранее, когда работал над делом об отравлении тайленолом в Чикаго, согласился на интервью с Бобом Грином, популярным обозревателем газеты «Чикаго трибюн», чтобы объяснить, как ФБР расследует это дело. Я рассказал ему о самой младшей жертве – двенадцатилетней Мэри Келлерман. Боб Грин написал трогательную статью, посвященную Мэри. Я прочитал ее с надеждой, что она побудит НС посетить могилу девочки, за которой мы договорились наблюдать.
В итоге мы так и не поймали того типа, хотя я все еще думаю, что стратегия была хорошая. Но пока за могилой наблюдали, кто-то посетил соседнюю и признался в нераскрытом наезде на другую девушку. И полиция схватила его! Заранее никогда не угадаешь, что и как сработает.
Ко вторнику департаменты шерифа трех округов пересмотрели свой фоторобот, чтобы отразить новую информацию об обоих похищениях. Хотя НС по-прежнему описывался как мужчина среднего роста, двадцати восьми – тридцати пяти лет, крупного телосложения и довольно дряблый, к характеристикам теперь добавились темная борода и волосы – длинные сбоку, лохматые спереди, – тогда как на ранних набросках он был чисто выбрит или имел лысину. Очерк опубликовали во всех региональных газетах.
Во вторник днем на кладбище прошла поминальная служба. Как мы и надеялись, пришло много репортеров. Я стоял в стороне от могилы и семьи, рядом с толпой журналистов, откуда наблюдал за присутствующими – нет ли среди них похожего на наши описания. Если бы таковой обнаружился, то помощники шерифа, якобы присутствовавшие там для контроля за дорожным движением, схватили и задержали бы его. Меня беспокоило только то, что могила находилась близко к дороге: НС мог остаться в своей машине либо наблюдать за происходящим издалека.
Возможно, лучше всех это событие осветила Тереза К. Уивер, писавшая для «Коламбия рекорд» и опубликовавшая на следующий день репортаж под заголовком «Справляясь с болью». Он начинался так:
Стройная блондинка в темных солнцезащитных очках осторожно опустилась на колени у могилы своей сестры и молча прикрепила к искусственным цветам плюшевого медведя-коалу высотой в два дюйма.
Под приглушенный шум послеполуденного трафика семья медленно подошла к могиле и присоединилась к девушке. Держась за руки, они прослушали прочитанную отцом короткую молитву.
Вчера был бы восемнадцатый день рождения Шари Смит.
Впервые после похорон семья смогла вернуться на могилу, и Дон переполняли эмоции. Слезы текли по ее лицу, когда она положила маленькую коалу на розовую цветочную композицию. Она уже говорила мне, что чувствует себя некомфортно, разыгрывая заранее расписанный сценарий, и, наблюдая за ней, я должен был признать, что манипулировал ею точно так же, как это делал НС. Хотя здесь мотивация была другой, я знал, что это ее огорчает.
Поскольку надгробие еще не поставили, мы соорудили белую деревянную кафедру с наклеенной спереди фотографией Шари. Несколько больших цветочных композиций обрамляли участок захоронения. Многочисленные затворы камер щелкнули, когда четверо членов семьи взялись за руки вокруг могилы и
