Клеопатра Деонисовна задернула шторы, включила в комнате свет и пошла открывать гостям дверь.
– Тетушка, познакомься, это Владислав Стоцкий.
– Очень приятно, голубчик, мы с вами где-то встречались. По-моему, на вернисаже.
– У вас отличная память, Клеопатра Деонисовна.
Официальная часть представления завершилась быстро, в воздухе витало напряжение.
– Что-то случилось? – встревожился Туровский, глядя на задумчивое, опечаленное ли цо тетушки.
– Ничего особенного, – пожала та плечами, направляясь в кухню. – Сейчас чай будем пить с малиновым вареньем, и я все расскажу.
– Я вам помогу, – предложила Катя, птичкой порхнув за Клеопатрой Деонисовной.
– Замечательно, милочка, мне с вами будет веселее.
Андрей потер лоб, тетя была явно чем-то расстроена.
– Пройдемте к мешку, – зловещим, требовательным шепотом сказал Стоцкий.
Андрей не стал с ним спорить, тот дрожал от нетерпения. Мужчины прошли в гостиную, которую украшала высокая ель, переливающаяся огнями, и уселись в кресла. Стоцкий нервно оглядел комнату.
– Где? – прошептал он сухими от волнения губами.
Андрей кивнул на елку. Там, спрятанный за большими игрушками Дедом Морозом и Снегурочкой, лежал красный пухлый мешок.
– Не может быть, – затрепетал банкир и бросился под елку, отшвыривая игрушки в сторону.
– Осторожнее, – поморщился Туровский, глядя на это действо, – не дрова кидаете, а сказочных героев. Им по меньшей мере лет пятьдесят, раритеты, почти как ваши ножи.
– Сравнили, – хмыкнул Воскресенский, но ухмылка тут же сошла с его удивленного лица.
Из-под елки с подозрительно легким мешком вылез Стоцкий. Он не мог говорить, руки его дрожали, голова болталась, как у китайского болванчика, брови нервно взлетали и опускались, рот открывался и закрывался. Довершающие эту неприглядную картину круглые, выпученные глаза делали его похожим на карпа, хитростью и обманом вытащенного из родной реки на берег.
Воскресенский вскочил, подошел к мешку и принялся развязывать бечевку. Они, ударившись головами, одновременно склонились над содержимым мешка.
– Денег нет! – трагически прорычал Стоцкий, которого наконец-то прорвало.
– Денег нет, – подтвердил Олег, вытаскивая из мешка скомканную газету, затем вторую, третью...
– Так вот в чем дело, – нахмурился Туровский. – Тетя! Тетя Клепа!
Он поднялся, чтобы пойти на кухню, но тетя с подносом, на котором дымился чай в чашках, уже стояла на пороге. Позади нее выглядывала Катя с вазочкой, наполненной вареньем.
– Нужно было меня предупредить, – пробормотал Андрей, глядя на расстроенное лицо Клеопатры Деонисовны. – Я бы предпринял какие-то необходимые действия, организовал поисковые мероприятия...
– Извини, Андрюша, – вздохнула тетя, – я сама только сегодня вечером обо всем догадалась. Чем ты можешь мне помочь? Убить этого подлеца и негодяя?!
– Если он в этом виновен, то убью! – рассердился Туровский.
– Кстати, Клеопатра Деонисовна, – подбежал к ней Стоцкий, – а кто он?! Кто та сволочь, что оставила под елкой пустым мой мешок?!
– Пустой мешок?
Клеопатра Деонисовна прошла к столу и поставила на него поднос. Катя прошла следом за ней и поставила на стол вазочку с вареньем. Она чувствовала, что в данной напряженной ситуации ей лучше помолчать. В последнее время, после того, как влюбилась в Олега, она как-то резко поглупела и стала говорить всякую ерунду.
– Пустой мешок? – повторила тетя, как бы заставляя себя вернуться на бренную землю. – Это я оставила его пустым под елкой.
– Эта сволочь вы?! – обомлел Стоцкий.
– Прекратите обзываться! – не выдержала Катерина. – В конце концов, это не только ваш мешок! Это общий мешок! Мы все привязались к нему, как родные.
– Извините, – пробормотал Стоцкий, опускаясь на пол возле мешка. – Я не это хотел сказать.
– Мешок, ах да... при чем здесь мешок, – вздохнула Клеопатра Деонисовна. – Усаживайтесь к столу, господа!
– Тетя, – вкрадчиво начал Туровский, – мы подождем, пока ты объяснишь, куда дела деньги из этого мешка. Хорошо? Когда будешь готова рассказать, расскажешь...
– Не говори со мной как с душевнобольной! – возмутилась она. – Мужчины так меркантильны. – Она повернулась к Катерине, та выдавила из себя понимающую улыбку. – Деньги, деньги, деньги! Их интересуют лишь деньги. Как больно! – Она схватилась за сердце. Андрей подошел к ней с предложением принести любое лекарство. – Таблетки не помогут, – всхлипнула Клеопатра Деонисовна, – когда болит душа. В нее наплевали! Мне наплевали в душу, как обидно.
– Мне тоже всегда бывает обидно, – сказала Катя потому, что Клеопатра Деонисовна обращалась только к ней, – когда в нее плюют!
– Может быть, – робко предположил Стоцкий, усаживаясь за стол, – вернемся к деньгам? Все-таки десять миллионов рублей не иголка в стоге сена.
– Десять миллионов рублей? – внезапно оторвалась от грустных мыслей о меркантильности мужчин Клеопатра Деонисовна. – Там была такая большая сумма? Надо же, а я не посчитала.
– Была?! – трагически прокричал Стоцкий, хватаясь за сердце.
– Мы должны принимать удары судьбы, – тетя снова обратилась к Катерине, – с высоко поднятым забралом, детка!
– Меня посадят, – простонал в это время банкир.
– А ты не воруй, – хмыкнул Туровский.
– Где-то я это уже слышала, – нахмурилась Клеопатра Деонисовна.
– Кинокомедия одна старая, там...
– У нас трагедия! – простонал Стоцкий.
– Никакой трагедии нет, молодой человек, – высокомерно заявила ему тетя. – Я вырву с корнем из своего сердца всякие воспоминания о нем.
– О моем мешке? – не унимался банкир.
– Что вы пристали ко мне с этим мешком?! – возмутилась Клеопатра Деонисовна. – Это так важно? – Племянник кивнул. – Хорошо, если это важнее моей растоптанной души и его преступных намерений, слушайте. Я не могла оставить деньги на виду у всех!
– Я же просил не заглядывать в мешок, – тихо, с укором напомнил Туровский.
– Настоящую женщину об этом можно даже не просить, – усмехнулась Клеопатра Деонисовна. – Я сразу проверила его содержимое. Безусловно, тот факт, что мой племянник совершил настоящий мужской поступок и ограбил банк, чрезвычайно приятен. Тем не менее от денег пришлось избавиться...
– Куда вы их дели?! – не выдержал Стоцкий, нервно подпрыгивая.
– Выбросила на помойку!
Рассказанная Клеопатрой Деонисовной в двух словах история показалась совершенно неправдоподобной! Она проверила содержимое мешка, промучилась весь день, после чего переложила их в спортивную сумку и отнесла в ближайший мусорный бак. Стоцкий сорвался с места и побежал к помойке. Воскресенский, чувствуя во всем этом свою вину, побежал следом за ним. Туровский, прежде чем уйти, осторожно спросил, в какой именно мусорный бак тетушка положила миллионы.
– В ближайший к подъезду или самый дальний, я забыла, – резко ответила она ему. – Бегите, мальчики, наши коммунальщики очистят контейнеры только после праздников. Дерзайте! Как я над ними пошутила?
Катерина непонимающе поглядела на повеселевшую Клеопатру Деонисовну.
– Неужели ты, деточка, думаешь, что я и правда могла выбросить деньги? Ах, если бы я была такой твердой и неуступчивой, он меня никогда бы не зацепил!
– Так они там ищут то, чего нет?!
– Иди, милочка, на второй этаж и принеси сумку из-под моей кровати. В ней, как говорит господин Стоцкий, десять миллионов. Осторожно, она тяжелая.
– Я знаю.
Она протянула Кате ключ от двери, выключила свет и принялась смотреть, как трое прилично одетых, холеных, ухоженных, пахнувших дорогим парфюмом мужчин рьяно роются в мусорных баках возле дома.
– Ищи, сыщик, – хихикнула она, глядя на родного племянника, с головой окунувшегося в подмороженные очистки.
Через полчаса троица вернулась. Выглядели они потрепанными, неухоженными и безумно огорченными.
– Денег нет, – тяжело дыша, произнес Стоцкий. – Какому-то бомжу сильно повезло.
– Денег нет, – повторил за ним Андрей и с настороженным сомнением поглядел на родственницу. – Что? Там их не было! За что?! За что, тетя?!
– За хамство и невнимание к моей скромной персоне. За вранье с сигаретами и алкоголем. За то, что не выслушали меня. – Она носком туфли подпихнула к банкиру стоявшую рядом спортивную сумку. – Я еще не сошла с ума, чтобы выбрасывать миллионы в мусорку. Как вы могли обо мне так подумать?
– Прости, тетя, – пламенно сказал Туровский, хватая сумку и подходя с ней к дивану.
– Если они там, – простонал Стоцкий, потянувшийся за ним, – я готов вынести целую дюжину ваших дурацких шуток! Извините, Клеопатра Деонисовна... О! А! Ух...
Мужчины уставились на пачки купюр с явным облегчением. Сидевшая за столом Катерина вытянула шею, боясь покинуть свое место и оказаться в оппозиции к хозяйке.
– Теперь вы довольны, – поинтересовалась тетя, – и готовы меня выслушать дальше?!
