— Ты что тут делаешь? — окликает меня сиплый голос.
Резко разворачиваюсь назад и замечаю высокого детину с длинными, падающими на лицо, сальными патлами. Волосатый упырь пялится на меня, отстукивая ритм на ладони железным прутом. Даже со своим ростом я рядом с ним чувствую себя коротышкой.
— У меня назначена здесь встреча, — говорю, чуть севшим голосом.
Мужик ухмыляется и принимается хрустеть воловьей шеей, на которой наколоты какие-то руны.
— С богом, что ли, встречу назначил? — спрашивает, продолжая гадко улыбаться.
— Ну, если верить моим источникам, то да, — киваю, — с ним самым. Его здесь Карлом величают.
Мужик перестаёт угрожающе размахивать железякой и смотрит на меня, прищурившись. Наверное, хочет понять, кто я такой. То, что этот громила — человек Карла и так понятно. Все самые мерзкие отморозки — его ребята. Но меня не волнует этот бугай. Мне нужно попасть к его боссу, а всё остальное — ерунда.
— К Карлу, говоришь, пришёл... — задумчиво протягивает и принимается машинально ковырять носком пыльного сапога гравий под ногами. От чего становится поход на огромного быка.
— Он меня ждёт: мы пару часов назад по телефону договорились.
— Да? Ну, ладно. Стой тут и никуда не суйся, усёк? Замечу где-то твою задницу, оторву голову. Надеюсь, доходчиво объяснил. Сейчас вернусь. 1
Оглянувшись по сторонам, мужик поворачивается и скрывается в проходе между двумя покосившимися домишками с оштукатуренными в прошлой жизни стенами. Остаюсь один и, чтобы хоть чем-то занять руки достаю сигареты. Дым успокаивает и немного приводит нервы в порядок. Хоть я и не привык чего-то бояться, Карл и его компания наводит как-то неосознанный страх. Ничего не могу с собой поделать, только от одной мысли о встрече с ним в районе солнечного сплетения становится тесно и трудно дышать.
Сигарета истлевает почти до фильтра, а я так и стою один в промзоне в полном одиночестве. Что там можно так долго обсуждать?
— Эй, красавчик, — знакомый уже голос разрушает тишину, — пойдём. Карл ждёт тебя.
Киваю и направляюсь вслед за Бугаём. В тесном проходе не развернуться, и моему провожатому проходится повернуться боком и так идти, а не то точно застрянет — я и сам еле протискиваюсь, а он раза в два шире в плечах.
Мы оказываемся возле железного ангара, на ржавой стене которого выведена цифра девять. Мужик дёргает за ручку, и сбоку открывается неширокая дверь, ведущая в сумрак.
— Извини, парень, ничего личного — обычная мера предосторожности, — говорит Бугай и тянет ко мне руки-брёвна, покрытые неряшливыми татуировками.
Не успеваю ничего сообразить, а он уже шарит жёсткими волосатыми кистями рук по моему телу, ощупывая.
— Чистый, молодец, — скалится Бугай, обнажая на удивление ровные белые зубы, и отходит в сторону. — Проходи и будь хорошим мальчиком.
— А если не буду?
— Дело твоё, но в таком случае потом не плачь, договорились?
Он делает шаг в сторону и указывает рукой на вход.
Захожу внутрь ангара и попадаю в тёмное, заваленное всяким хламом помещение с высокими потолками. Пытаюсь сообразить, куда именно мне следует идти, а Бугай толкает меня в спину, призывая не задерживаться и следовать намеченным маршрутом. Сжимаю зубы до хруста, чтобы не садануть конвоиру промеж глаз — нужно держать себя в руках. Вряд ли Карл одобрит, если я покалечу одного из его людей.
Мы останавливаемся возле узкой двери в самом дальнем углу. Бугай открывает дверь, заглядывает в неё и, сказав: «Принимайте гостя», отходит назад.
Делаю шаг и попадаю в просторную и очень чистую комнату, в которой нет ни одного окна, зато большое количество точечных светильников на потолке.
— Никита, давно не виделись. — Карл собственной персоной сидит за широким деревянным столом, положив руки на подлокотники кожаного кресла. Прямо министр какой-то, а не лидер «Чёрных ангелов». — Не думал, что ещё свидимся.
— Ну, я живучим оказался, — говорю, глядя Карлу в глаза. Этот человек всегда презирал тех, кто прячет взгляд. Вряд ли что-то изменилось за эти годы. — Рад тебя видеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не скажу, что очень взаимно, но проходи — не мнись на пороге, как барышня.
Карл высокий и тощий, словно жердь, с острыми чертами лица и пристальным взглядом. Он протягивает мне сухощавую ладонь с тонкими бледными пальцами, но в ней столько силы при кажущейся хрупкости, что любые кости одним движением поломает. Рукопожатие выходит крепким, чтобы я сразу уяснил, кто в этом доме хозяин.
Я никогда не пылал восторгом, если приходилось иметь с ним дело. Старался обходиться своими силами, но порой, когда денег не хватало, а жить красиво хотелось отчаянно, приходилось обращаться к Карлу, который всегда был щедр на оплату. Правда, и работу предлагал самую чёрную.
А ещё он самый настоящий альбинос, и от взгляда красных, словно у кролика, расфокусированных глаз бросает в дрожь.
— Говоришь, работа тебе нужна, — без всяческих прелюдий и пустой болтовни начинает Карл. Голос его не выражает никаких эмоций, только в красных глазах в ореоле белоснежных ресниц застыло лёгкое любопытство.
— Очень. Сам понимаешь, столько лет прошло, многие связи утеряны, если не все. А жрать хочется.
— Жрать всем хочется, — говорит, облокотившись на стол, и постукивает тонкими пальцами по полированной столешнице. — Только у меня здесь не бесплатная столовка для сирых и убогих.
— Карл, зачем опять начинать? Я ни разу тебя не подвёл в прошлом...
— Так это когда было?! — хмыкает потенциальный работодатель и крутит в тонких пальцах карандаш.
— Давно, знаю. Много времени прошло, но я постараюсь доказать, что со мной всё ещё можно иметь дело. Просто поверь мне, ты не пожалеешь, обещаю.
Карл снова хмыкает и поднимается во весь рост. Сейчас он похож на белую, словно первый снег швабру. Особенно сильно контрастирует светлая кожа и волосы с чёрной кожаной жилеткой и тёмными джинсами.
— Много воды с тех времён утекло. Всё меняется, мы меняемся. Я никогда не был в восторге от тебя, потому что ты мутный и скользкий. Теперь, после зоны, вообще не могу представить, чего от тебя ожидать.
Ну, как этого долбня уговорить? Упёрся, ты посмотри на него. Но мне некуда отступать, поэтому сдаваться не намерен.
— Ты прав, но, судя по тому товарищу, что провёл меня сюда, в твоей жизни и мировоззрении мало что изменилось.
Карл издаёт смешок и подходит к высокому шкафу, в котором за стеклом выстроились в ряд бутылки. Не спрашивая, берёт два стакана и плещет в них равные порции дорогого коньяка.
— Кажется, ты именно этот напиток всем другим предпочитаешь. Или на зоне уже на чифир перешёл? — спрашивает Карл и смеётся своей шутке. Криво улыбаюсь, хотя это и стоит мне всех усилий. Дать бы этому глисту в рожу, но кусать руку, которая в состоянии накормить даже для меня недопустимо. — Пей.
Делаю глоток под пристальным взглядом самых странных глаз на свете. Коньяк однозначно хорош и, пока пью, кажется, что внутри слабеет пружина, мешающая дышать.
— Беру свои слова обратно, ты мало изменился, — усмехается Карл, но в его интерпретации это больше похоже на хищный оскал. — Дерзишь, словно тебе терять нечего, спину ровно держишь — аристократ, твою мать. Ну и мордашка у тебя смазливая — таким верят. Это может мне пригодиться. Не знаю, может быть, я старею, может, хватку потерял, но я согласен дать тебе шанс.
Я готов прыгать до потолка, но Карл вряд ли оценит мой порыв, поэтому сижу, откинувшись на стуле с максимально равнодушным выражением лица.
— Спасибо.
— Не за что благодарить. Ты беспринципный подонок, это мне хорошо известно, но это даже в плюс.
Однако, какой лестный комплимент. И главное, что это у нас взаимно.
— Ты мне пригодишься, так что, считай, работа у тебя уже есть. Бабки получишь сразу по выполнению. Если хорошо справишься, будет тебе и бонус, о котором ты меня просил по телефону.
— Я постараюсь.
— Конечно, постараешься. — Карл делает большой глоток коньяка и достаёт из ящика стола пачку сигарет и серебристую зажигалку с орлом на корпусе. — А нет, так я тебя за яйца повешу.
