Сидевшие за столами люди слушали Леону, держа в руках кто вилку, кто ложку, кто металлическую кофейную чашку, но вдруг они дружно положили все это на стол и разразились аплодисментами.
— Господа, дослушайте до конца! — Подняв руки, Леона попросила перестать аплодировать. — Главная особенность центральноамериканской цивилизации в том, что, оставаясь в каменном веке, она создала высокоразвитую культуру. И еще важный момент — в центре каждого из их городов стояла каменная пирамида. С этой точки зрения получается, что из всех районов, входящих в сферу цивилизации Мексиканского залива, пирамид нет только в США.
Снова раздались аплодисменты.
— Еще одно, еще одно важное замечание, джентльмены. Все центральноамериканские пирамиды имели религиозное значение, и среди них нет ни одной, которая служила бы царской гробницей.
— Браво! Как жаль, что брат не встретился с человеком, который мог бы стать его другом на всю жизнь… Или, вернее будет сказать, вам не довелось познакомиться с тем, кто разделял ваши увлечения. Будь брат здесь, он заполнил бы весь вечер разговорами о пирамидах, и до съемок дело не дошло бы. Так что мистеру Тофлеру повезло. Брат говорил совершенно то же, что и вы. Среди мексиканских пирамид нет ни одной гробницы. При этом и у египетских, и у мексиканских пирамид общие корни. Это как человек и обезьяна — словно две реки, вытекающие из одного источника.
— Вот как, — сказала Леона.
Ричард вдруг поднял указательный палец.
— Еще вспомнил из того интересного, что он говорил. Эта пирамида — копия Великой пирамиды в Гизе, и ту тоже изначально строили на острове.
— На острове? — хором спросили Леона, режиссер и оператор.
— Да, Великая пирамида Гизы была построена на острове посереди большого озера, насколько я помню рассказы брата.
— Леона, а в Мексике есть пирамида, стоящая посреди озера? — спросил режиссер.
— Да, есть такая. В семьдесят восьмом году ее случайно откопали при прокладке водопровода в центре Мехико. Известно, что до испанского вторжения на месте Мехико была столица империи ацтеков под названием Теночтитлан, которая стояла на плоском острове посередине огромного озера на горной возвышенности.
— Правда?
— В центре города возвышалась пирамида высотой сорок метров. Остров с берегом связывало несколько дорог, и по одной из них был проложен водопровод.
— И ты говоришь, что у них не было металлических орудий труда?
— Не было.
— И эта пирамида тоже не была усыпальницей?
— Нет. Но вокруг мексиканских пирамид-алтарей обычно было много захоронений. Так же, как вокруг Великой пирамиды в Гизе. Ведь к западу от нее много гробниц-мастаба, — пояснила Леона.
— Тогда, Леона, согласны ли вы, как и брат нашего хозяина, с теорией, что у тех и других пирамид общие корни? — спросил главный художник Эрик Бернар.
Леона пожала плечами.
— Не знаю. Я не специалист по пирамидам; просто знаю, что пирамиды встречаются по всему свету, и могу сказать только, что сейчас существует непризнанная точка зрения, будто все они созданы наследниками одной цивилизации, существовавшей, например, на некоем исчезнувшем континенте.
— Вы верно говорите. Поэтому брата и отлучили от мира авторитетных ученых. На него смотрели так же, как на тех типов, которые утверждают, что раскрыли тайну пирамид, поддерживая связь с инопланетянами с НЛО. Но это в той или иной степени судьбы всех членов нашей семьи Алексон. Я вот считаюсь еретиком в мире предпринимателей, а брат испытал на себе то же самое в мире, к которому он принадлежал. Основателя компании «Алексон» в свое время изгнали из лондонского высшего света, и он перебрался в Америку. Нам с братом еще повезло, что нас не сожгли на костре.
— Где сейчас ваш брат? — спросил главный оператор Брайан Уитни.
— В восемьдесят четвертом он неожиданно исчез. С тех пор от него нет никаких вестей.
— А когда построили эту пирамиду? — спросил главный художник Эрик Бернар. Его, как человека, руководившего сооружением декораций, это, видимо, интересовало с профессиональной точки зрения.
— Должно быть, в восьмидесятом.
— Ваш брат ведь говорил, что строит ее для какого-то эксперимента?
— Да, так он объяснял.
— Что же это за эксперимент?
— Он не слишком об этом рассказывал. Говорил только, что строит эту стеклянную пирамиду для какого-то эксперимента и что она будет точной копией Великой пирамиды в Гизе. По его словам, центральная часть всех четырех сторон основания пирамиды в Гизе слегка вогнута внутрь, и в его пирамиде это сделано точно так же.
— Что же за эксперимент он планировал? — пробормотал, повернувшись к режиссеру Тофлеру, Эрик, которого, по-видимому, интересовал Египет.
— Наверное, с помощью этой точной копии он хотел подтвердить правильность своих утверждений, — сказал режиссер.
— Каких, интересно…
— Раз даже Леона не знает, то я тем более, — ответил Тофлер.
— В нашем разговоре одна тайна уже раскрылась. Я все думал, зачем понадобилось строить на острове копию сооружения, стоящего в пустыне, а оказалось, что Великая пирамида Гизы тоже раньше была на острове посередине озера, — сказал Эрик.
— Только не забывайте, что это особое мнение непризнанных ученых. Когда-то Ньютон сказал, что не следует привносить научную истину в религию, иначе религия станет ересью. Точно так же нельзя привносить религиозную истину в науку, иначе наука превратится в пустые мечтания.
— Великая пирамида в Гизе тоже стоит на скале, — неожиданно сказала Леона.
— Может быть, в древности там, как и здесь в наше время, был скалистый остров в озере.
— Слово «эксперимент» наводит на мысли. Алтарь, стоящий у нас за спиной, на самом деле — уменьшенная в соответствии с размерами помещения копия алтаря Рамзеса Второго, известного как Абу-Симбел, который находится выше по течению Нила. У Абу-Симбела есть интересная особенность. Он спроектирован так, чтобы солнечные лучи падали на него под прямым углом.
После этих слов главного художника все повернулись к огромному пластиковому алтарю, стоявшему недалеко от стола. Они ужинали прямо у ног огромных каменных изваяний, лица которых можно было разглядеть, только задрав голову.
— Сейчас этот алтарь перенесли на вершину холма, чтобы его не затопило водохранилище Асуанской плотины, а раньше он был рядом с Нилом. Прямо напротив этого вырубленного в скале алтаря, над противоположным берегом Нила, восходит солнце. По мере того как оно поднималось вверх, тень, отбрасываемая горами на противоположном берегу, опускалась ниже и ниже, словно с алтаря медленно спадало покрывало, и он постепенно освещался солнечными лучами. Наконец, солнце полностью освещало алтарь, но представление на этом не заканчивалось. Алтарь был рассчитан таким образом, что с подъемом солнца угол падения лучей изменялся, они через вход постепенно проникали внутрь, и в определенный момент освещали статую воплощения бога солнца Рамзеса Второго, сидящую во внутреннем зале. Рамзес просыпался от падавших на него лучей, и в Египте начинался день. Это было чудесное представление с участием солнечного света. Ведь в Египте не бывает дня, чтобы солнце не появилось на восточном небосклоне.
— Эрик, вы очень хорошо рассказали об Абу-Симбеле. А как он связан с пирамидами?
— Мы упускаем из виду, что древнеегипетские постройки часто имели функцию неких устройств. Я не археолог, поэтому подробно рассказать не смогу, но все же… Я чувствую, вполне вероятно, что Великая пирамида некоторым образом… не знаю, как сказать… была устройством, выполнявшим функцию вроде управляемых компьютером прожекторов.
— Эрик по гороскопу Рыба, так что есть смысл прислушаться к его предчувствиям. Я тоже думаю, что пирамида Хуфу — это не просто усыпальница царя, — сказала Леона.
— Если Пол тоже думал, что Великая пирамида — это какое-то устройство, но при этом не мог использовать ее для эксперимента, поскольку она — собственность правительства Египта, то можно предположить, для чего он построил здесь ее копию.
