– Да что вы, господин, вы просто неправильно меня поняли, – испуганно воскликнула миссис Беннет. – Лиззи упряма только в таких делах. Во всем же остальном она – самая радушная девушка, которую только можно встретить. Не беспокойтесь, сейчас я пойду к мистеру Беннету, и вскоре мы все уладим.
Не успел мистер Коллинз ей ответить, как она поспешила к своему мужу и, зайдя в библиотеку, воскликнула:
– Эй, мистер Беннет, немедленно идите сюда, потому что мы озадачены и просто не знаем, что делать. Сейчас же идите сюда и заставьте Лиззи выйти замуж за мистера Коллинза, потому что она заверяет, что ей не нужен такой муж, и если вы не поторопитесь и не заставите ее передумать, то передумает мистер Коллинз и скажет, что ему не нужна такая жена.
Мистер Беннет оторвался от книги и посмотрел на свою жену со спокойным равнодушием, на которое не повлиял ни ее приход, ни сообщение.
– Простите, но я вас не понимаю, – сказал он, когда миссис Беннет закончила свою речь. – О ком вы говорите?
– О мистере Коллинзе и Лиззи. Лиззи заявляет, что ей не нужен мистер Коллинз, а мистер Коллинз уже начинает подумывать, нужна ли ему Лиззи.
– Чем же я могу тут помочь, если они не хотят друг друга? Значит, это безнадежное дело.
– Я хочу, чтобы вы сами поговорили с Лиззи. Скажите, что вы настаиваете на том, чтобы она вышла за него замуж.
– Что ж, позовите ее сюда. Пусть услышит мое мнение. Миссис Беннет дернула звонок, и мисс Элизабет позвали в библиотеку.
– Иди-ка сюда, дитя мое, – сказал мистер Беннет, когда она появилась. – Я послал за тобой по очень важному делу. Я так понимаю, что мистер Коллинз предложил тебе выйти за него замуж. Это правда? – Элизабет ответила, что правда. – Прекрасно. И это предложение замужества ты отвергла, да?
– Да, сударь.
– Прекрасно. А теперь – к сути дела. Ваша мать настаивает на том, чтобы вы это предложение приняли, не так ли, миссис Беннет?
– Да, и если она этого не сделает, то я больше не хочу ее видеть.
– Что ж, Элизабет, из двух зол ты должна выбрать меньшее. Начиная с сегодняшнего дня, ты должна стать чужой для отца или для матери. Если ты не выйдешь замуж за мистера Коллинза, тебя не захочет видеть твоя мать, а если выйдешь за него, тебя не хочу видеть я.
Элизабет не могла не улыбнуться, услышав такое завершение этой речи; но миссис Беннет, которая еще раньше убедила себя, что ее муж относился к этому делу так же, как и она, была разочарована чрезвычайно.
– Что значат эти ваши слова, мистер Беннет? Вы же обещали мне, что будете настаивать на том, чтобы она вышла за него замуж!
– Дорогая моя, – ответил ее муж, – я прошу для себя две небольших поблажки. Во-первых, позвольте мне свободно пользоваться моим пониманием этой ситуации, и, во-вторых, в своей собственной комнате. Я хотел бы как можно скорее остаться наедине в своей библиотеке.
Однако миссис Беннет и не думала сдаваться, несмотря на разочарование, которое она получила со стороны своего мужа. Снова и снова мать пыталась уговорить Элизабет, применяя при этом то угрозы, то лесть. Она даже попыталась привлечь на свою сторону Джейн, но та – хотя и очень вежливо – отказалась вмешаться. Элизабет же на наскоки матери отвечала то искренним пылом, то веселой игривостью. Ее манеры менялись, однако решимость оставалась неизменной.
Между тем мистер Коллинз в одиночестве размышлял о том, что случилось. О себе он был слишком хорошего мнения, чтобы понять мотивы отказа кузины; и хотя она и задела его гордость, у него не было каких-то других причин страдать. Его чувства к Элизабет были полностью надуманными, а ее способность заслуживать материнские упреки делала невозможным любое сочувствие с его стороны.
Пока в семье царил переполох, к ним в гости на целый день зашла Шарлотта Лукас. В вестибюле к ней подскочила Лидия и громким шепотом выпалила:
– Как хорошо, что вы пришли! Здесь такое происходит! Как вы думаете – что случилось сегодня утром? Мистер Коллинз предложил Лиззи выйти за него замуж, но она ему отказала!
Не успела Шарлотта им ответить, как к ним присоединилась Китти, которая поведала ту же новость, и как только они вошли в комнату для завтрака, где сидела миссис Беннет, она тоже заговорила на ту же тему, призывая мисс Лукас проявить сочувствие и попробовать уговорить свою подругу Лиззи поступить в соответствии с пожеланиями всей семьи.
– Дорогая мисс Лукас, помогите мне, умоляю вас, – сказала она жалобным тоном, – потому что никто меня не поддерживает, никто не сочувствует, все меня обижают, и никому не жаль моих расшатанных нервов.
От необходимости отвечать Шарлотту спасло появление Джейн и Элизабет.
– Вот, явилась! – продолжила миссис Беннет. – Еще делает вид, что ничего не произошло, а что касается нас, то ей безразлично, как мы живем где-то в Йорке, чтобы только была возможность поступать, как ей заблагорассудится. Но послушай, что я тебе скажу, мисс Лиззи: если тебе придет в голову вот так отказываться от каждого предложения замужества, ты никогда не выйдешь замуж, и я не знаю, кто будет содержать тебя, когда умрет твой отец. Лично я тебя содержать не смогу – предупреждаю заранее. Отныне я знать тебя не хочу. Я сказала тебе в библиотеке, что не буду разговаривать с тобой, и ты убедишься, что я способна сдержать свое слово. Мне неприятно разговаривать с непослушными детьми. И вообще – мне со всеми неприятно разговаривать! Люди, которые, как и я, страдают от нервных расстройств, не расположены к разговорам. Если бы только кто-то знал, как я страдаю! Но это всегда так: тем, кто не жалуется, никто не сочувствует.
Ее дочери молча слушали этот душевный пыл, прекрасно осознавая, что любая попытка урезонить и успокоить мать только увеличит ее раздражение. Поэтому она говорила и говорила, и никто из них ей не перечил, пока к ним не присоединился мистер Коллинз, который вошел в комнату с видом еще более степенным, чем обычно. Увидев его, миссис Беннет обратилась к девушкам: – А сейчас все вы, слышите – все! – замолчите, а мы с мистером Коллинзом немного поговорим один на один.
Элизабет потихоньку вышла из комнаты, вслед за ней направились Джейн и Китти, но Лидия уперлась, твердо решив услышать все, что сможет; а Шарлотта, задержавшись сначала из-за вежливости мистера Коллинза, который бегло поинтересовался, как чувствуют себя она и ее семья, а затем – из-за собственной любознательности, довольствовалась тем, что отошла к окну и сделала вид, словно ничего не слышит. Поэтому трагическим тоном миссис Беннет начала ожидаемый разговор:
– О, мистер Коллинз!
– Уважаемая, – ответил он, – давайте больше никогда не будем вспоминать об этом деле. – Я далек от того, – продолжил он голосом, в котором звучало недовольство, – чтобы осуждать поведение вашей дочери. Способность смириться с неприятностью, которой нельзя избежать, является обязанностью всех нас, и особенно – обязанностью молодого человека, которому, как мне, повезло смолоду занять высокий пост, поэтому мне хочется верить, что я уже смирился. Возможно, в немалой степени этому поспособствовало сомнение в том, что я был бы полностью счастливым человеком в том случае, если бы моя прекрасная кузина удостоила меня чести выйти за меня замуж, я часто замечал, что смирение никогда не бывает таким полным, как тогда, когда утраченное благо начинает терять в наших глазах какую-то степень своей привлекательности. Уважаемая, надеюсь, вы не будете считать моим неуважением к вашей семье то, что я больше не претендую на руку вашей дочери, уважительно не попросив вас и мистера Беннета применить вашу родительскую власть в мою пользу. Однако боюсь, что мое поведение может вызвать осуждение из-за того, что я принял отказ из уст вашей дочери, а не от вас лично. Но всем нам свойственно ошибаться. Видит Бог, все время, пока решалось это дело, я только хотел, чтобы было как лучше. Мое намерение состояло в том, чтобы обрести приятную и добрую спутницу жизни, должным образом учитывая при этом интересы вашей семьи, и если в моем поведении было что-то достойное осуждения, то прошу меня простить.
