спросил Марк, когда ему надоело наблюдать за плавным движением цистерн.
— Виделся. Спрашивает, чем может помочь, — вздохнул Кирилл. — Только я и сам себе помочь не могу.
— Да ну? — усмехнулся Марк. — Зачем же ты тогда вытащил меня сюда? Могли бы сидеть в офисе и дальше строить догадки.
— А работать кто будет? — на полном серьезе спросил Кирилл.
— Как кто? Ворон, конечно. Можно ему в помощь Лену отрядить, если не ревнуешь.
Кирилл отвернулся, и Марк засмеялся.
— Да иди ты, — буркнул Кирилл. — Вон твой Ворон идет.
— Он не мой, а наш. А Ленку бери в оборот, а то уведу, — пригрозил Марк.
— У вас что вторая смена? — спросил Иван, подойдя к ним. — Чтобы вы не задумали, я пас! Эти человеки меня сегодня достали!
— Ты чего такой нервный? — спросил Марк.
— Восемь заявлений о пропаже газонокосилок! Восемь! — зло выплюнул Ворон. — Я даже в офисе Седьмого отдела стула не имею! Торчу тут с этими косилками и прочей коноплей. Короче, если вы мне не поможете, я сойду с ума. Буду первым акудзином, угодившим в психушку.
— Вообще-то, далеко не первым... — начал было Марк.
— Лекции потом, — прервал его Кирилл. — Давайте к делу. Я тут подумал, что большинство жертв пропадали на станции. А даже если нет, то последнее место, где их видели — это станция.
Кирилл замолчал, глядя куда-то вдаль, а Иван с Марком переглянулись.
— Разомкни, Ищейка, — Ворон помахал перед глазами Кирилла, и тот будто вышел из оцепенения.
— Я думаю, станция — хорошее место, чтобы выслеживать жертв. Здесь постоянно много людей, никто не заметит, если ты будешь наблюдать за кем-то, а если ты сам часто бываешь на станции, то ни у кого не возникнет к тебе вопросов.
— Хочешь сказать, что это кто-то из работников станции? — поднял одну брось Ворон и недоверчиво покосился на Кирилла.
— Или кто-то из ближайших домов, или работники магазинов, или те, кто торгует на рынке, — Кирилл махнул рукой в сторону пятачка, где обычно стояли палатки торговцев. — Да, это кто-то из них.
— Слушай, я может и не такой умный как ты, — скривился Ворон, — но за год уж поверь мне всех этих проверял. Никто не вызывает подозрений. К тому же проверить человек это или нет, не всегда удаётся. Правда, Демон?
— Правда, — ответил Марк, пропустив мимо ушей прозвище. — Если человек спокоен, ему нечего скрывать и бояться, он сосредоточен на разговоре, не вызывающем эмоциональную реакцию...
— Да-да, заканчивай лекцию, — перебил Иван. — Его эмоции сложно считать.
— И все-таки большинство жертв пропало ближе к станции в вечерние часы, — упрямо мотнул головой Кирилл.
— Ты еще ножкой топни, чтобы мы тебя точно поняли, — ехидно поддел его Иван.
Кирилл сжал кулаки, но Марк встал между ними и повернулся к Ворону:
— Если он топнет, ты ляжешь, — прорычал он. — Так что заткнись и слушай умного акудзина, потому что ты за год не нашел ни одной зацепки и ни одного подозреваемого.
— Ну вообще-то подозреваемые были, — обиженно проговорил Иван. — Но я вам о них ничего не скажу, потому что вы злые. Уйду я от вас, короче.
Он уже собирался сделать было шаг, но Кирилл его остановил.
— Почему были? — спросил он.
— Потому что не доказана причастность ни одного, — во весь рот улыбнулся Иван, но прекратил попытки пройти мимо Марка и Кирилла, которые перегородили ему дорогу. — У кого-то было алиби на некоторые жертвы, кто-то точно человек, но есть парочка людей, чьи эмоции считать не удалось. Я так-то не слишком люблю в них копаться, поглощаю сильные, слабые не замечаю. У вас ведь так же?
— Слабые эмоции требуют серьезной концентрации. Невозможно одновременно считывать эмоции и говорить с жертвой, да не проявляя сущности, — подтвердил Кирилл и повернулся к Марку, который стоял с таким лицом, будто не понимал, о чем речь.
— Да вы гоните? — наконец отозвался он. — Нет, это очень большая редкость — человек без эмоций. Согласен. Но чувствовать эмоции, не проявляя сущность... Это просто.
— Десятка, — сплюнул на асфальт Ворон. — Оторванная от жизни элита.
— Не, я не понял. Не у всех так? — удивился Марк.
— Марк, чтобы почуять эмоции людей, надо потянуться к сущности, а сущность проявится в твоих глазах, — мягко, словно ребенку пояснил Кирилл. — Никто бы из нас не рискнул это делать на людях.
— Ах, вот же гады! — воскликнул Марк. — Я их раскусил!
— Кого? — опешили коллеги.
— Да так. Неважно, — Марк смущенно улыбнулся и провел ладонью по волосам. — Значит наблюдаем, что происходит вечером на станции?
— Да, и опрашиваем местных. Повод есть — Зоя Трофимова, — подтвердил Кирилл.
— А Демону еще и спец задание я так понимаю? — усмехнулся Ворон.
— Именно, — кивнул Кирилл. — Марк, ищи тех, чьи эмоции не можешь почуять.
— Хорошо, — легко согласился Марк. — Это тебе Константинов подкинул идею?
— Он сказал, что для десяток это легко, — не стал отпираться Кирилл.
— Угу. Вот только не для всех десяток. Я таких только двоих знаю: я и мой дядя.
Злясь на отца и Константинова, Марк развернулся и пошел к лестнице, которая вела на первый путь. Захотелось побродить одному, а тут такой повод. Тем более собственные мысли не мешали незаметно наблюдать за работниками железки.
***
В таких местах всегда царят божественные запахи. На станции Озерки пахло креозотом, пылью, остывающим асфальтом и откуда-то издалека доносился запах хвои, хоть Марк и не заметил вокруг поселка ни одного хвойного леса.
Он ходил то по одну перрону, то перейдя пути поверху, бродил по другому. Разговаривал с вагонщиками, перекинулся парой слов с симпатичными проводницами из поезда дальнего следования. Хотя эти были ему неинтересны — все равно в Озерках бывают лишь проездом и то через раз. Через полчаса состав отправится в путь, и этих девушек Озерки не увидят еще неделю.
Марк заметил Кирилла. Коллега сошел с перрона и общался с дорожными мастерами, ремонтировавшими дальний путь. Марк подошел к краю платформы, постоял с минуту, убедился, что ни прибывающих, ни отходящих поездов
