— Слава Богу! Выходит, я не прелюбодей.
— А что скажет твой отец?
Эрик рассмеялся.
— Ничего хорошего. Мы пойдем на торжественный вечер. Сегодня вечером Бал пожарных, помнишь? Ты наденешь фамильные бриллианты, ну а потом я представлю тебя и посмотрим, как у него глаза на лоб полезут.
— Так ты решил его позлить? Это что, очередной бунт?
— Очередной бунт? Я никогда в своей жизни не бунтовал против своего отца. Пассивно-агрессивный — всю свою жизнь. Нет, все дело в том, что я возвращаю любовь всей своей жизни, а еще получаю особое удовольствие от того, что мои родители наконец-то признают факт, что я сам себе хозяин.
— Ты всегда им был.
— Очень пассивно-агрессивным образом.
Он улыбался, был счастлив, и в его глазах отражалось его сердце.
— Ты любишь меня, потому что теперь я стройная? И похорошела?
— Ага.
Она уставилась на него с открытым ртом, и Эрик разразился хохотом.
— Хлоя, а знаешь, когда я сделал для тебя эту запись на магнитофон?
— Надеюсь, что двенадцать лет назад, потому что, если ты подделал ее только сейчас, этим отношениям конец.
Он подошел, сел на пол у ее ног и взял ее за руку, прослеживая место на пальце, где было обручальное кольцо.
— Ну, вообще-то, тринадцать. В этом смысле я довольно медленно соображаю.
Странно было видеть Маршалла у своих ног, а не так, как обычно обстоят дела, и Хлоя почувствовала, как у нее затрепетало сердце.
— Я люблю, что в этом смысле ты так медленно соображаешь.
— Ты любишь меня, потому что я настолько тормознутый? — настойчивые серые глаза буквально светились изнутри. Двойные окружности, пылающие расплавленным серебром. Ради нее.
— Ну да, — с радостью призналась она.
— Ты любишь меня?
— Я всегда любила тебя. С первого же дня, когда сделала свой первый вдох. И буду любить тебя до своего последнего вздоха. Для меня не существует другого мужчины. И никогда не будет.
Он потянул ее за руку, стащив ее на ковер, где они оказались лицом к лицу. Сердцем к сердцу.
— Оставайся со мной, Хлоя Скидмор. Оставайся здесь. Оставайся жить в моем доме. Навсегда.
Он встретил ее на полпути, их губы сомкнулись, а снаружи до нее доносилась дивная мелодия «Мы желаем вам веселого Рождества». А ведь это предвещало счастливое Рождество. Самое лучшее в жизни Рождество.
Кэндис Хейвенс «Горячая декабрьская ночь»
Глава 1
«Заместитель начальника пожарной службы Джейсон Тернер совершил массовое убийство во время встречи комитета по подготовке торжественного мероприятия в честь Рождества!»
Джейсон представлял себе и другие возможные заголовки в газетах, если ему придется вытерпеть еще хотя бы одну минуту этой встречи с самыми наиболее кричащими спорщицами на Земле.
Кричащими и чокнутыми.
Столпы Пайн-Креста любили слушать только самих себя. Их голоса, точно шарики для пинг-понга, отскакивали от кирпичных стен зала заседаний в здании суда вплоть до того момента, когда они зазвучали, словно стая разъяренных, крикливых птиц, кричащих друг на друга.
«Просто убейте меня сразу!» — умолял он Вселенную.
«Ты злобный Гринч».
«Да, и у меня есть все причины им быть».
Это время года как правило делало его раздражительным. Всякий раз, когда он думал, что все плохое позади, звонил телефон или кто-то на него странно поглядывал, и Джейсон боялся, что рождественское проклятие вновь нанесет удар. По всей видимости, в это время года все идет не так, как надо.
Его дед сорок лет назад в канун Рождества проиграл в покере семейную ферму. Всего два года тому назад в Рождество скончалась его бабушка. И будучи пожарным, он видел худшее, что может случиться во время этого праздника. Семейные дома, уничтоженные гирляндами, или из-за того, что носки для подарков подвешивали слишком близко к огню.
Заручиться его согласием, чтобы вынудить его присутствовать на этих встречах, представляло собой одну из разновидностей этого проклятия. Он обожал этих женщин, когда ему приходилось иметь дело с ними, но по одной за раз. Однако, все вместе в одной комнате они являли собой его версией ада.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Свахи. Сплетницы, постоянно сующие свой нос в чужие дела. Мамаши. Бабушки с их подходящими и не очень подходящими внучками, племянницами, и не только. Этих женщин, которые так любят решать проблемы, можно выдерживать только по одной. Когда они все вместе, то толпой могут обернуться против него.
Боль в голове усиливалась.
Они обсуждали детали для сбора средств на восстановление особняка Прайса, сильно пострадавшего в результате недавнего пожара. В ту ночь Джейсон спас человеку жизнь, но он все еще переживал по поводу этого пожара. Они все переживали. Он постоянно задавался вопросом, мог ли он со своей командой сделать больше.
Джейсон потер виски.
Старая миссис Рэндольф в третий раз под столом стукнула его ногой по лодыжке. За ударами последовали поглаживания по его колену. Не будь она так близко к девяносто, он бы, наверное, разволновался, что она заигрывает с ним.
«Начальник, должно быть, сильно меня ненавидит».
Комитет ежегодного Рождественского бала пожарных сперва обратился к начальнику. Он сказал им, что к сожалению, он «слишком занят», и что Джейсон будет более чем счастлив вызваться пойти вместо него.
Слишком занят. Ага, конечно.
Скорее он слишком занят, играя в онлайн-покер и поглощая рождественское печенье, которое испекли для него городские вдовушки. Даже со сбережениями арахисового масла, как начальник называл «колесо» вокруг своего живота, старик все равно оставался хорошей партией — по крайней мере, по мнению этих вдов. Это ничего не значило. Холостяков в Пайн-Кресте не так уж много.
— Заместитель начальника Тернер, какого ваше мнение по поводу проведения аукциона во время бала?
Милый и сексуальный голос Кристен Лавджой прервал его размышления. Организатор праздников была идеальна практически во всех отношениях с ее кудрявыми светлыми волосами, соблазнительной фигурой и небесно-голубыми глазами, которые, казалось, были слишком знающими для женщины ее возраста. Просто идеальна, если не считать ее страсти к праздникам.
Именно она всегда приносила членам комитета рождественские закуски и небольшие праздничные сюрпризы. Это было заседание комитета, а не вечеринка. И она была такой веселой. Джейсон никогда не видел ее без улыбки на лице.
Все уставились на него. Джейсон прочистил горло, пытаясь придумать что-то, что сказать.
— Если хотите, чтобы парни участвовали в аукционе, вам понадобится то, что нравится парням, — тут же сказал он, словно думал об этом все время.
— И что это? — она мило улыбнулась ему, но ее бровь приподнялась, как будто она знала, что поймала его, когда он витал в облаках.
— Фотографии звезд спорта с автографами или памятные сувениры. У меня есть друг, который мог бы помочь нам с этим, и я знаю, что и у начальника пожарной службы имеется огромная коллекция. Возможно, он захочет пожертвовать что-нибудь на такое благое дело.
Это припадало бы урок старику спихивать на него эти невыносимые заседания комитета.
— И еще вы могли бы поговорить с Ланой в туристическом агентстве, чтобы выяснить, может ли она предложить бесплатный круиз. Готов поспорить, что это принесет немалые деньги. — Джейсон был в ударе.
Окинув взглядом собравшиеся вокруг стола, он заметил, что все женщины смотрят на него, разинув рты.
— Что такое? Я чего-то не так сказал? — Джейсон сел на стуле более прямо. Почему они так странно на него уставились?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кристен откашлялась.
— Э... нет. Это было... То есть, это потрясающие идеи. Вы бы не хотели поговорить со своим начальником о пожертвовании?
— О, нет. Это не самая удачная идея. Не хочу показаться сексистом, но смазливое личико весьма поспособствовало бы тому, чтобы заставить его распрощаться с некоторыми из его ценных приобретений.
