Персидская (сасанидская) традиция считает, что Заратустра жил «за 258 лет до Александра [Македонского]», т. е. в конце VII — начале VI вв. до Р.Х. «Но эта дата, очевидно, связана с неисторической традицией иранского эпоса… Вместе с тем, уже для позднеахеменидского времени античными источниками засвидетельствована версия, относившая Зороастра к гораздо более седой древности. Из сопоставления материалов самой Авесты и иных исторических данных следует, что Заратустра и Виштаспа [правитель страны на территории современного Афганистана, куда Заратустра бежал с родины — западной Арианы (предположительно, Мидии) от преследований. — В.М.] жили задолго до ахеменидской эпохи. Ученые, не придающие значения «традиционной» дате, полагают, что можно говорить о времени между X/IX — началом VI в. (а иногда время жизни пророка уводят даже во II тысячелетие до х.э.)»{257}.
В «Младшей Авесте», созданной позднее Гат и «Ясны семи глав» и распространявшейся в Персидской империи, некоторые географические названия локализованы в Западном Иране и соседних областях, в том числе в Азербайджане (Мидии). Но надежно идентифицируемые относятся к восточным частям Иранского плато и к Средней Азии.
По сообщению Авесты о «Арйана вэйджа» — арийской родине (доме), зима там (на реке Pax) длится 10 месяцев, а лето — лишь два. Считают, что это отражает воспоминание об областях далеко к северу от Ирана и Средней Азии. Реку Pax отождествляют не только с Сырдарьей (Яксарт античных авторов, Ахшарата иранцев) но и с Волгой, названной у Птоломея Ра(х).
Для того чтобы объяснить зимы длиной в 10 месяцев, вовсе не обязательно забираться на Волгу. В Авесте упоминаются «северные» области расселения ариев: Хваризам (Хорезм), Сугда (Согдиана), Маргу (Маргиана, по реке Мургаб), Харайва (Арейа, совр. Афганистан в районе Герата), Бахди (Бактрия, страна между Гиндукушем и Амударьей), Хайтумат (на юго-западе совр. Афганистана), Арахосия (юго-восток Афганистана в районе Кандагара). Суровый климат на этих территориях объясняется тем, что Авеста описывает их такими, какими они были на рубеже II–I тысячелетия до Р.Х., когда влияние ледникового периода было еще заметно: сохранялась вечная мерзлота на широте устье Волги — Арал — Балхаш, а почти всю Туранскую низменность занимало Каспийско-Аральское море.
Таким образом, лингвистика и география древнейших частей Авесты свидетельствует, что Заратустра жил не в VI в. до Р.Х., а на 500 лет раньше, и его учение было сформировано им не в Западном Иране (Персии или Мидии), а в Восточном — Среднеазиатской Ариане. «Более вероятны, или, по крайней мере, не встречают прямых возражений мнения о возникновении зороастризма в таких областях, как Арейа, Маргиана, Дрангиана»{258}. То есть, вовсе не в Иране, а в Туране (Средней Азии) по классификации Гумилева. В Туране арийский этнос и арийский язык сохранились в большей чистоте, чем в Персии, где смешение с местными племенами и переселенными сюда при ассирийцах семитами оказало заметное отрицательное влияние на западноарийские племена.
И только потом зороастризм, возникший первоначально как единобожие, был принят в Персии, уже расширенный и «модернизированный» до многобожия. Персидская империя не могла допустить, чтобы ее традиционный противник — арийские племена Средней Азии и Северного Причерноморья (массагеты, саки-скифы, парфяне и пр.), неоднократно громившие персов, оставались «страной добра». Присвоив учение Заратустры и исказив его (о чем будет сказано ниже), персы, пользуясь своей политической и культурной гегемонией в Передней Азии (в результате чего именно они писали историю в то время), объявили своих противников «империей зла» — Тураном, а себя — верными последователями Ормузда, единственными истинными арийцами — Арьяной.
Как это часто бывает, последователи Заратустры вскоре после смерти своего учителя стали его поправлять и добавлять. Постепенно было сделано много уступок «до-заратустровским» верованиям неарийских народов Арьяны, вновь стали почитаться древние «божества». Абстрактные сущности (или, если угодно, эманации) Ахурамазды стали отдельными «богами», в честь которых в Авесте появились гимны. Так создавался новый пантеон «богов» во главе с Ахурамаздой. В IV в. до Р.Х. зороастризм в сильно реформированном «младоавестийском» виде распространяется в Западном Иране и становится официальной религией{259}.
Глава 23
ЧТО ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА?
Без сомнения, такая основополагающая черта зороастризма, как учение о борьбе добра и зла, являющейся сутью мирового процесса, изначально существовали у всех ариев и ранее — у хеттов. Однако значение самого Заратустры и его учения заключаются в том, что он четко сформулировал это учение и тем самым предотвратил духовную катастрофу арийцев.
Как уже говорилось выше, одной из основных причин поражения хеттов был религиозный синкретизм хеттского общества, которое (так же, как имперский Рим в последний период своего существования) допустило заимствование религиозных верований и обрядов у окружающих хеттов народов, в частности, у ассирийцев-семитов и хамитских племен Передней Азии. Если первоначальная хеттская религия проповедовала борьбу добра и зла, света и тьмы, в которой соучаствовал и человек, то религиозные верования других народов, хотя и делили «богов» на «добрых» и злых», но почитали и тех, и других, лавируя между добром и злом исходя из своих интересов. Но, как известно, «нельзя служить двум господам одновременно», и формально нейтральная позиция в этой мировой борьбе вела в лагерь зла. Отсюда оргиастические культы в религии и беспрецедентная жестокость на войне, разъедающие народ как проказа.
Урок не прошел для хеттов впустую. Когда они пришли в Ариану и расселились среди аборигенов — хамитских и семитских племен — возникла угроза повторения старой истории. Разобщенные, рассеянные племена арийцев вновь могли соблазниться чужими богами.
И тогда Заратустра стал проповедовать учение, возвещенное ему, по его словам, Ахура-Маздой — Мудрым Владыкой, Творцом Вселенной. Господь Заратустры — единый Бог, имеющий шесть сущностей, в которых Он проявляется. Они называются Амеша Спента — «Бессмертные Святые»: Ваху Манах — «Благая Мысль» (персонифицированный затем в Митру), Арта Вахишта — «Лучшая Правда», Спента-Амарти — «Святое Благочестие», Хшатра Варйа — «Избранная Власть» (в будущем — Индра у индоарийцев), Харватат — «Целостность», Амеретат — «Бессмертие». У Ахура-Мазды есть Спанта-Манйу — «Святой Дух», которому противостоит его дух-близнец со знаком минус, Ахра-Манйу (Ахриман, Ариман) — «Злой дух».
Хотя и считается, что в зороастризме добро и зло равносильно, но мы видим, что Творец вселенной Ахура-Мазда стоит выше духов-близнецов, Спанта-Манйу и Ахра-Манйу. Эти духи еще до творения мipa сделали свой выбор между добром и злом. Вслед за ними Амеша Спента, вставшие на сторону добра, а дайвы (дэвы) выбрали зло. Вслед за духами такой же выбор предоставлено сделать и человеку.
Именно осознанный выбор между добром и злом возвышал роль человека в решении судеб мира и отличал религию арийцев от религиозных верований окружавших их народов.
Человек, вставший на сторону сил добра, способствует победе доброго начала, что является целью мирового процесса. Заратустра учил, что после дня Страшного суда и испытания огнем те, кто избрал добро, окажутся в царстве справедливости, созданном Ахура-Маздой в новом мире, возникновение которого ознаменует триумф сил добра над злом.
У человека для борьбы со злом есть три орудия: добрая мысль (манах), доброе слово (вачах) и доброе деяние (шйаотна). Особое значение придавалось умножению материального добра, созданного добрыми силами для человека — разведению скота, возделыванию полей и любой другой деятельности, ведущей к изобилию. Это вело к увеличению рода, а многочисленное потомство умножало воинство добра.
Особенностью зороастризма было отрицание аскетизма, так как «ни один из тех, кто не есть не способен ни к усердному занятию земледелием, ни к усердному занятию произведением сыновей» («Младшая Авеста»).
Праведный образ жизни признавался главным долгом человека перед силами добра и был основным условием достижения личного спасения в будущей загробной жизни. Жертвоприношениям и молитвам первоначально в зороастризме отводилась незначительная роль. Авеста учит, что возделывающий хлеб наносит ущерб злому началу и способствует победе добра в такой же мере, как и произносящий 10 000 молитв. Заратустра отверг массовые жертвоприношения скота — что позволяет проводить параллели со словами пророка Осии: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Ос.6:6), которые повторил и Христос (Матф.9:13; Матф.12:7).
Сходное религиозное учение существовало и у индоариев. Страбон пишет, что брахманы долины Инда «полагают, что мир сотворен и обречен на гибель, так же как это утверждают и греки; мир они считают шарообразным, и Бог, который создал и управляет этим миром, проникает всю вселенную… При этом брахманы вплетают в свои рассказы, подобно Платону, мифы о бессмертии души, о суде в Аиде и другие в таком же роде… Они берут себе в жены как можно больше женщин, чтобы иметь много детей, так как от многих женщин можно иметь и больше достойных детей [воинство добра — В.М.]»{260}. Страбон передает слова индийского «софиста», описавшего рай и причины изгнания из него людей довольно близко к христианскому учению: «В древнее время все было полно ячменной и пшеничной муки, как теперь пыли. Одни источники текли водой, другие — молоком, а также медом, иные — вином, иные — елеем. От пресыщения и роскоши люди сделались высокомерными. Зевс [в понимании Страбона. — В.М.], возненавидев такое положение, уничтожил все это и обрек человека на жизнь в труде. Когда вновь появились на свете умеренность и другие добродетели, снова вернулось изобилие благ. Теперь человеческие дела уже приближаются к пресыщению и высокомерию, и существует опасность истребления всего»{261}.
