— Понял.
— У вас глаза умного человека, — констатировал Аркадий Ефимович. — Вы подходите для ответственной работы. Ко мне есть вопросы?
— Нет.
— Когда вам удобно будет приступить?
— С понедельника.
— Хорошо, в понедельник так в понедельник, — Аркадий Ефимович побарабанил по столу кончиками пальцев. — Скажите Марине, что я велел сфотографировать вас на бейдж. Оставьте в отделе персонала свои размеры.
Счастливо!
Данилов не стал уточнять — догадался, что так зовут девицу в приемной.
Вся встреча не продлилась и трех минут.
Марина усадила Данилова на фоне стены и сфотографировала обычной карманной камерой.
— А теперь ступайте к Наталье в отдел персонала. Она вас оформит.
Данилов снял с вешалки куртку, но надевать не стал, кивнул Марине на прощанье и пошел оформляться.
— Я же говорила, что все будет хорошо! — улыбнулась Наталья при виде Данилова. — Садитесь и пишите.
Бланк заявления и ручку она уже приготовила.
Данилов вписал себя в заявление, поставил дату и расписался.
— Паспорт, ИНН и пенсионное при себе? — спросила Наталья.
— Только паспорт, — Данилов достал документ из внутреннего кармана куртки, лежавшей у него на коленях, и протянул Наталье.
— В понедельник не забудьте принести, — Наталья подняла крышку копировального аппарата, стоявшего прямо на полу, и положила туда раскрытый паспорт Данилова. — В первый день придете на час раньше, чтобы Снежана, наш дневной врач, ввела вас в курс дела. Она же отдаст вам бейдж, халаты и сабо.
Наталья встала, многозначительно посмотрела на Данилова и, дождавшись, когда он тоже встанет, протянула ему руку:
— Поздравляю вас со вступлением в дружную семью сотрудников нашей компании.
— Спасибо, — Данилов осторожно пожал ее ладонь.
— Жду вас в понедельник!
— Паспорт верните, — напомнил Владимир.
— Простите, — Наталья отдала ему паспорт. — Рада за вас!
— А уж я-то как рад! — улыбнулся Данилов.
Он не лукавил: приятно было решить серьезную проблему.
«В воскресенье надо непременно побывать у Игоря, — подумал Данилов. — Заберу литературу, а заодно обмоем мою новую работу».
В ближайшем супермаркете Владимир купил праздничной еды: две большие замороженные пиццы, бутылку армянского коньяка, тортик. Душа просила праздника. Данилов вспомнил — и это очень его обрадовало, — что завтра вечером они с Еленой идут в театр…
Но тут проснулся внутренний голос и все испортил.
«Ты, Вольдемар, ведешь себя словно страус, нет — как халтурщик, который красит проржавевшую трубу, желая выдать ее за новую. И хуже всего — действительно веришь в то, что косметические меры могут привести к серьезным изменениям».
«Что же ты предлагаешь?» — спросил Данилов.
Обычно разговоры с самим собой забавляли его — это было прикольно и немножечко странно; но сегодня он почувствовал досаду, переходящую в раздражение.
«Карты на стол! — потребовал голос. — Разговор начистоту, без обиняков! Разбитые горшки не склеивают.
Их выбрасывают и заводят новые! А вся эта твоя дипломатия есть не что иное, как попытка выдать желаемое за действительное! Спроси — и получишь ответ!»
«Я подумаю, — пообещал Данилов. — Обязательно».
Голос умолк. Владимир начал размышлять и задумался так основательно, что в автобус не на той остановке и вместо дома уехал к метро. Вместо того чтобы сразу вернуться, он забрел на местный рынок и зачем-то купил полкило изюма и полкило кураги. Затем вдруг спохватился, что пицца тает, и заторопился домой. От былого хорошего настроения не осталось и следа, но еду удалось довезти.
— Тебя взяли! — догадалась Елена, принимая у Данилова пакеты.
— Да, и по этому поводу — небольшой семейный праздник!
— Как хорошо, что я затянула с ужином, — Елена унесла пакеты на кухню.
— Поздравляю! — вышел из своей комнаты Никита. — А там для родственников скидок нет? Чтобы в бассейн на халяву ходить.
— На халяву — это уже не скидка, — рассмеялся Данилов, которого всегда веселила детская меркантильность. — Я уточню, но, кажется, бесплатный бассейн светит только мне.
— Жаль, — Никита скрылся в своей комнате.
— Приходи есть пиццу! — крикнул ему Данилов.
Когда Владимир, вымыв руки, появился на кухне, Никита уже сидел за столом и канючил:
— Мам, ну сколько еще ждать!
— Запомни, — учила его Елена, накрывая на стол. — В духовку блюдо ставят только после того, как она разогреется до нужной температуры. Иначе блюдо не приготовится, а высохнет.
— Я с голоду умру…
— Бедный мальчик, нам так будет тебя не хватать, — вздохнула Елена.
— Из врачей получаются весьма циничные и совершенно безжалостные родители, — пошутил Данилов, доставая из настенного шкафчика рюмки и стаканы. — А уж если твоя мама не простой врач, а руководящий…
— То это полный абзац! — закончил Никита, торжествующе глядя на мать.
— Сейчас кто-то получит, — пообещала Елена, открывая духовку…
Когда ужин был окончен, а посуда помыта, Данилов наполнил две оставшиеся на столе рюмки и, подняв свою, сказал:
— Давай выпьем за то, чтобы у нас с тобой все было хорошо!
— А разве у нас что-то плохо? — уголки губ Елены дрогнули, обозначая улыбку. — По-моему, у нас все хорошо, — но рюмку взяла и отпила глоточек.
— Нет, не плохо, — покривил душой Владимир, — но всегда хочется, чтобы было еще лучше. И не пора ли нам наконец определиться со свадьбой?
Он чувствовал, что торопится, торопится неоправданно и неуместно, но, начав, уже не мог остановиться.
— С твоим новым графиком о свадьбе и думать нельзя, — отшутилась Елена.
— А если серьезно?
— Если серьезно, то я пока еще не решила.
— Почему?
— Какая разница? — Елена умела уходить от ответов на те вопросы, которые ей не нравились. — Вернее — что это изменит?
— Ну это поставит точку в наших отношениях…
— Не хотелось бы, — вздохнула Елена, отпивая из рюмки.
— Да я не то сказал… В смысле — расставит все по местам.
— Бумажка вместе со штампом в паспорте не могут расставить по местам ничего. Ни-че-го!
— Ну, как знаешь… — отступил Владимир, допивая свой коньяк.
— Данилов, налей еще! — неожиданно потребовала Елена, протягивая ему рюмку.
Владимир удивился, но просьбу выполнил. Опустевшую бутылку поставил на пол. Как раз сегодня доцент Астраханцев поведал им с Ирой, откуда пошел этот обычай. Оказывается, завели его казаки, оказавшиеся в далеком 1814 году в Париже. У французских трактирщиков было принято рассчитываться по пустым бутылкам, стоявшим на столе. Ушлые казаки быстро смекнули, как можно сэкономить, и стали прятать часть бутылок под столом.
— За тебя, Данилов! — в последнее время Елена называла его только по фамилии. — Пусть у тебя все будет хорошо! Ты заслуживаешь.
— Спасибо!
Они чокнулись. Елена второй раз удивила Владимира, выпив весь коньяк залпом. В третий раз он удивился, услышав ее вопрос:
— Признайся-ка, ты кому-нибудь, кроме меня, делал предложение?
— Ты уже спрашивала об этом, — напомнил Данилов.
— Так делал или нет?
— Нет, не делал.
— Никому?
— Никому.
— Никогда?
— Клянусь! — Данилов поднял правую ладонь и тут же добавил: — Разве что неосознанно, в пьяном угаре, но это не считается.
— Тогда запомни, — Елена мгновенно стала серьезной. — Если ты хочешь, чтобы твое предложение было принято, то делай его на пике отношений, а не тогда, когда все устоялось…
— И обрыдло?
— Я этого не говорила, — покачала головой Елена.
— Но подразумевала?
— Прекрати! — потребовала жена. — Дай договорить!
Я хочу сказать, что когда все устоится, очень трудно объяснить самой себе, зачем вдруг нужно идти в загс регистрировать свои отношения, если до сих пор мы прекрасно обходились без этого.
— В твоих словах есть определенная доля здравого смысла, — согласился Данилов. — Но мы же вместе обсуждали…
— Вот именно, что обсуждали! — Елена встала и пристально посмотрела на Владимира. — А предложение делают иначе! Просто берут и говорят: «Давай поженимся»!
И ведут подавать заявление. Можно обойтись без цветов, колец и романтического ужина в пошлой ресторанной обстановке. Важно просто сказать эти слова вовремя и так, чтобы язык не повернулся ответить «нет». И ни в коем случае — не непосредственно перед тем, как трахнуть!
— Лучше после, — сказал Данилов. — Перед половым актом мужчины бывают слишком возбуждены для того, чтобы делать серьезные заявления. Вот после — совсем другое дело.
— Дурак, и не лечишься, — обиделась Елена.
— Мне поздно лечиться, — ответил Данилов, — придется доживать так.
— Совершенствоваться никогда не поздно.
Елена ушла. Проводив ее взглядом, Данилов обратил внимание на то, как соблазнительно покачиваются ее бедра, и ощутил мощный прилив желания. Уже месяц, если не больше, у них с Еленой не было секса. То она засыпала раньше Владимира, то, наоборот, засиживалась за книжкой или над всякими служебными бумагами до утра, то сильно уставала за день…
