достала и наверх поднялась. И Осип со мной был, мне его ждать не пришлось. И по дороге мы никого не встретили. Не было тут никого, вот что я вам скажу. Ну да ладно, не беда. Разъяснилось все, и слава богу.
Повариха с мужем ушла, оставив Глафиру в тягостном недоумении. Она точно знала, что ничего ей не привиделось. Дверь была заперта снаружи, и отпереть ее не представлялось возможным. Просто, пока она разговаривала с Инессой Леонардовной, а потом ждала Клаву и Осипа, тот, кто ее запер, стоял в коридоре и, дождавшись, когда она начнет звонить, потихонечку освободил замок и ушел, умудрившись остаться незамеченным. Кто? Зачем?
«В этом доме есть привидения», – зазвучал у нее в голове тоненький голос Еленки Резановой, и Глафира помотала головой, чтобы его отогнать. Никаких привидений не существовало, это она своим рациональным мозгом знала точно. До сегодняшнего дня.
Немного смущенная, она спустилась вниз и прошла в кухню-столовую, где уже снова хозяйничала Клавдия. Та бросила на нее косой взгляд, но промолчала, решив, что инцидент исчерпан. Вздохнув, Глафира уселась за стол и потянула с общей тарелки симпатичный румяный сырник. М-м-м-м, как вкусно.
– Каша или яичница? – спросила Клавдия миролюбиво.
– Спасибо, я сырниками и бутербродами обойдусь. Не буду вас обременять, – отказалась от дополнительного блюда Глафира. – Кофе только можно?
Клавдия поставила перед ней большой кофейник с горячим ароматным кофе. Глафира глянула на часы. Без пятнадцати девять.
– А все остальные уже поели? – спросила она с набитым ртом, потому что оторваться от сырников было решительно невозможно.
– Так смотря кого вы имеете в виду. Марианна с Елкой позавтракали уже, а Павел еще спит. У него проблемы со сном, он может только под утро забыться, так что отдыхает еще. Кирилл к Инессе Леонардовне ушел. У них там дела какие-то компьютерные, я уж не знаю, потому что не понимаю в этом ничего. Так что он прибежал взъерошенный спросонья, кофе глотнул и убежал. Но он вообще никогда по утрам не ест. Наталья еще не появлялась, а вот Светлана позавтракала и ушла по скайпу консультацию давать.
– Какую консультацию?
– Астрологическую. Она же гороскопы составляет и консультирует желающих свою жизнь по звездам выстроить. За деньги, разумеется.
Судя по голосу, работу за деньги повариха считала чем-то предосудительным. Или просто Светлану недолюбливала.
– Эти, гости которые, отец с дочкой, ни свет ни заря встали. Бизнесмен этот, почитай, целый час в озере плавал. Спортсмен, видно. Потом завтракали они, еду мою очень оба хвалили.
– Правда очень вкусно.
– Ну, так я свое дело знаю, – с достоинством сообщила Клавдия. – Хорошо готовлю, этого не отнимешь. И хозяйство веду хорошо.
Итак, с утра из своих комнат не выходили только Павел и Наталья. Получается, они не могли запереть Глафиру в ее комнате. А все остальные могли? Как понять, во сколько бизнесмен Ермолаев ушел на озеро и во сколько вернулся, где именно в тот момент, когда комната была заперта, находились Марианна, Елка и Таисия, когда ушел во флигель Кирилл? Нет, она не будет про это думать и подозревать тоже никого не станет, потому что так можно с ума сойти.
После вкусного и сытного завтрака Глафира вернулась в свою комнату и принялась за работу. Субботний день ничего в ее графике не менял, потому что дедлайны сурово поджимали со всех сторон, а уже послезавтра должна была начаться ежедневная работа еще и по резановской книге. Суровая дисциплина – вот что лежит в основе успеха любого писателя. Хотя, наверное, про не писателей можно сказать то же самое. За компьютером она просидела до часу дня, выполнив все намеченные планы. Никакие привидения ей не мешали.
Обедали благодаря хорошей погоде в беседке. Огромный круглый стол, накрытый белоснежной скатертью, ломился от закусок. На расположенной неподалеку мангальной площадке Осип жарил шашлыки, рядом исходил ароматным паром плов в чугуне. Почему-то думать про предстоящий обед было радостно. Глафира любила пикники на природе, и даже чужая компания и присутствие в ней Натальи не могло испортить ей настроения.
Она вдруг вспомнила, что сегодня почти не общалась с Валерой. Нет, он писал ей несколько раз, но она, работая над рукописью, ответила, что ей пока некогда и что обязательно свяжется с ним, когда освободится. Признаться, раньше она себе такого не позволяла. Но здесь, в поместье, весь ее роман почему-то стал казаться далеким, немного пошлым и отчего-то чужим, как будто не имеющим к ней отношения. Наверное, правильно она решила приехать сюда на три месяца. Здесь ей гораздо легче дышится.
Гости уже сидели в беседке, Глафира пришла последней, и под взглядами собравшихся ей стало неуютно, особенно под холодным и безразличным Натальиным. Та скользнула по ней глазами и отвернулась, словно писательница Северцева не представляла совершенно никакого интереса. Да и слава богу.
– Инесса, мне все-таки нужно с тобой поговорить, – Светлана, похоже, уже не в первый раз пыталась привлечь внимание хозяйки дома.
– Говори, – согласилась та.
– Мне нужно наедине. Вчера и сегодня с утра ты не нашла для меня времени, хотя с остальными уже переговорила, – в голосе женщины сквозило скрытое, но все-таки недовольство.
– Светка, вчера у меня были деловые переговоры с господином Ермолаевым, а потом Павел получил аудиенцию, воспользовавшись своим старшинством.
Она так и сказала, «аудиенция», и Глафире отчего-то стало смешно. Все-таки барские замашки у Инессы Леонардовны водились, да еще какие.
– Сегодня же у меня были свои дела с Кириллом. Это я просила его приехать, и ему еще нужно успеть кое-что сделать, так что оттягивать наш разговор я не могла. А потом, – Резанова вдруг улыбнулась. Улыбка удивительно красила ее немолодое, но все еще красивое лицо, – потом мы с Таечкой репетировали наш вечерний концерт. После ужина мы устроим небольшое выступление. Скрипка и фортепиано. Так что ждем всех в библиотеке.
Лицо Светланы исказилось.
– Я не люблю самодеятельность. Инесса, мне правда очень нужно, чтобы ты уделила мне время.
– Светка, ну разумеется, мы пообщаемся. Я тебе обещаю, а сейчас давайте приступим к обеду, потому что у меня есть правило, никогда не разговаривать за столом о делах.
Закуски, окрошка, а потом шашлыки и плов оказались выше всяких похвал. Глафира так объелась, что ей даже дышать было трудно. Кроме того, она с огромным интересом участвовала в беседе, которую вели Таисия и Кирилл. Было видно, что они симпатизируют друг другу, кроме того, разговор шел об искусственном интеллекте, а именно в этой теме она собиралась разобраться для следующего своего романа, поэтому не стеснялась задавать вопросы, а молодые люди охотно и подробно ей все объясняли, иногда соглашаясь, а иногда споря друг с другом.
Бледный и молчаливый Павел Резанов ел мало и неохотно. Вид у него был совсем больной и измученный. Марианна с тревогой поглядывала на мужа и с робостью на Инессу Леонардовну, словно хотела о чем-то ее попросить, но не решалась. Глафира заметила, что за Резановым следил и еще один участник обеда – бизнесмен Ермолаев. Наблюдение он вел основательно, хотя и незаметно. Интересно, и что ему надо от этой семьи.
Ермолаев вообще вызывал у Глафиры интерес. Разумеется, исключительно писательский. Такой типаж было просто грех не использовать в дамском романе. Высокий, крупный, но не толстый, с широкой, похоже, отлично накачанной спиной, рельефными бицепсами, выпирающими из рукавов футболки, крепкими ляжками, плотно обтянутыми синей джинсой.
Дойдя в своих мыслях до ляжек, Глафира немного смутилась и перевела взгляд на ермолаевское лицо. Оно не было открытой книгой, по этому лицу собеседник или сторонний наблюдатель не могли прочитать ничего. Взгляд холодных серых глаз тоже ничего не выражал. Он был с виду безразличным, но на самом деле внимательным, и это несоответствие сразу давало понять, что человек совсем не прост.
Красавцем Ермолаева назвать было трудно, но, несомненно, он был, что называется, интересным мужчиной, и это зависело, в том числе от печати несгибаемой властности и воли на лице. При первом же взгляде становилось ясно, что этот человек всегда и во всем принимает решения сам, а также, что вставать у него на пути не рекомендуется.
