— Подожди, не пей эту воду, у нас в холодильнике есть бутылочная.
— Газированная? — спросила Донна. — От газировки меня сейчас пучит.
— Есть и без газа.
— Здорово.
Кейт достала из холодильника бутылку с водой, налила немного в стакан и подала стакан Донне. В этот момент Донна подняла голову, и Кейт увидела ее сильно распухшее лицо и покрасневшие грустные глаза.
— Донна, ты плохо себя чувствуешь? Может, тебе лучше пойти домой и спокойно полежать?
— Хорошая шутка, — ответила Донна, вытаскивая из-под стола стул и усаживаясь. — Ты не знаешь моих мальчишек.
— Не знаю. Но думаю, что у тебя замечательные сыновья. Иногда мне хочется, чтобы у меня было двое детей: не только девочка, но и мальчик.
— С ними так много хлопот.
— Да уж.
— Особенно с Джейком, моим старшим. Настоящий дьяволенок.
— Но ты можешь гордиться собой: ты самостоятельно воспитываешь двух детей.
— Вообще-то трех.
— Трех? Ведь ты не…
Донна откинулась на спинку стула и похлопала себя по животу.
— Да, знаю. Задала я себе задачку.
Кейт села рядом с Донной.
— Ты уверена, что справишься? То есть ты не думала, что можно было бы…
— Избавиться от него?
— Ага.
— Не думаю, что смогу это сделать.
— А что отец ребенка? Он будет помогать тебе?
— Не-а. — Глаза Донны налились слезами, и она вытащила из рукава носовой платок. Но не успела она поднести его к лицу, а слезы уже проделали две дорожки в ее макияже. — Никто не знает. Даже моя мама. Да никто и не поверит.
— Что значит «не поверит»?
Донна вытерла глаза тыльной стороной ладони.
— А что я им скажу? «Мама и папа, помните, я вам говорила, что занимаюсь на компьютерных курсах? Так вот, на самом деле я трахалась с этим женатым ублюдком, членом парламента». Говорю тебе, Кейт, если этот ребенок начнет говорить с шотландским акцентом, я… — Она остановилась и посмотрела в сторону двери: в кухню входил Эд с пустым кувшином из-под апельсинового сока.
Кейт бросилась к нему с криком: «Сюда нельзя!» Эд развернулся, а Кейт, закрывая за ним дверь, прошептала ему на ухо: «Ты не поверишь».
* * *
— Извините, апельсиновый сок закончился, — сказал я. — Зато осталось много яблочного. И есть кофе.
— Нет ли чего-нибудь покрепче? — прошептал Боб. — Что-то я не в себе.
— В кухне есть, но туда сейчас нельзя: там идет разговор по душам.
— А, понятно. Ну, ничего. Это все из-за Кристин.
— А что случилось?
— Беспокоит она меня.
Я отвел его в угол:
— Она все еще болеет?
— Грипп прошел. Но она не хочет вставать с постели. Все повторяет, что больше никому не нужна. Я говорю, что она нужна мне, но, похоже, этого недостаточно. Это все из-за того, что наш Кит уехал от нас. Конечно, это было давно, и когда у нас поселился Гидеон, она стала о нем заботиться. Но теперь он занят своей подружкой.
— Должно быть, это Бронуин, — сказал я, и голова Боба дернулась в сторону его постояльца.
— Никогда бы не подумал!
Я понизил голос:
— Так ты говоришь, если бы у Кристин был кто-то, требующий ухода и забот, например совсем маленький ребенок, скажем, три-четыре часа в день, ей стало бы лучше? — Я жестом указал на потолок. Боб, по-видимому, понял, о чем речь, и спросил, нельзя ли позвонить с нашего телефона.
Две минуты спустя он вернулся заметно повеселевшим:
— Она просила передать, что не хочет брать деньги.
— Не может быть! — повторял я.
— Она сама мне это сказала! — повторяла Кейт.
— Невероятно! — повторяли мы вместе.
Все уже разошлись, а мы без сил сидели в креслах, уставившись в никуда. Немного помолчав, я сказал:
— Помнишь свою поездку в Лондон две недели назад? Ты сказала тогда, что тебе надо купить ткань…
— Так и быть, признаюсь, — сказала Кейт, взмахнув руками. — На самом деле я спала с Россом Кершоу и шестью стриптизершами.
— Я так и знал. — Некоторое время я сидел, постукивая по своему стакану, а потом взглянул на Кейт: — Может, следует предупредить Бронуин?
13
— Чух-чух-чух, чух-чух-чух, паровозик едет, — говорила Кристин, — а где же туннель?
Очевидно, Джорджия понятия не имела, о чем шла речь, но тем не менее открыла рот и проглотила содержимое пластмассовой ложки.
— Та-та! Хорошая девочка.
Боб наблюдал за этой сценой с другой стороны обеденного стола. Как здорово, что Кристин снова стала сама собой. И весь дом опять сиял, блестел и вкусно пах. С другой стороны, Гидеон стал чаще бывать дома, но Боб заметил, что тому больше не доставались такие больше порции, как раньше.
После обеда Кристин уложила Джорджию поспать, а потом помыла посуду, сполоснула фартучек и протерла высокое деревянное креслице. Удачно получилось, что они его не выкинули. Им пользовались дети Кита в те времена, когда они всей семьей приезжали на воскресные обеды. Еще Кристин сохранила кроватку и несколько игрушек, так что Джорджия чувствовала себя почти как дома. Наша Джорджия, как называли ее теперь Боб и Кристин. «Во сколько привезут сегодня нашу Джорджию?» — спрашивал Боб. Или: «Наша Джорджия вырастет настоящей красоткой». «Она и сейчас просто чудо, — настаивала Кристин. — Надо запретить детям становиться взрослыми».
Позже они все отправились в парк на детскую площадку. Там Кристин осторожно покачалась на качелях, держа на коленях довольную Джорджию.
— И раз, и два! — кричал Боб, раскачиваясь на соседних качелях. — Сейчас я сделаю «солнышко». И-и-и… почти получилось.
Когда все вдоволь накачались, Боб с Джорджией сел на деревянную карусель, а Кристин стала их толкать. Они кружились и кружились, и каждый раз, когда Джорджия проезжала мимо, Кристин говорила «Бу!», а Джорджия заливалась смехом. Толчок — «Бу!» — смех. Толчок — «Бу!» — смех, и так до тех пор, пока посеревший Боб не сказал:
— Ну, думаю, пока хватит, милая.
Я забрал Джорджию в четыре, как обычно.
— Бобу слегка нездоровится, — сказала Кристин, объясняя доносившиеся из ванной звуки. — Ничего заразного, не волнуйтесь. — Она вручила мне дочь и пакет, который я не приносил: — Тут пара вещичек, которые я сшила для Джорджии.
— Да? — Я принялся раскрывать пакет, но потом передумал. А вдруг мне не понравится то, что она сделала, и она догадается об этом по моему лицу? И я закрыл пакет. — Очень мило с вашей стороны, спасибо.
— Что вы, я получила огромное удовольствие. И она такая крошка, я смогла использовать все свои остатки. Как продвигается книга?
— Отлично.
— Вам, наверное, потребуется много времени. Чтобы закончить ее, я имею в виду.
Максимум три месяца, но по выражению лица Кристин я видел, что она надеется услышать что-нибудь вроде «пятнадцать лет».
— Да, работы еще много.
Усевшись в машину и пристегнув Джорджию в ее креслице, я раскрыл наконец пакет и увидел такие изумительные одежки, что не поверил своим глазам. Реакция Кейт, когда она пришла домой и я показал ей рукоделие Кристин, была такой же.
— Боже, — проговорила она, перебирая платьица и комбинезончики, до которых Джорджия дорастет как раз к весне, — какие красивые. Сшиты с таким вкусом, и материал очень хороший. Ты только посмотри на эту строчку. Сколько она с тебя взяла?
— Нисколько. Ты же знаешь Кристин. Я с трудом заставляю ее брать пятьдесят фунтов в неделю.
— У этой женщины столько талантов, а она их почти не использует. Может, она сошьет мне кое-что для магазина? Подушки и тому подобное.
— Давай подождем, пока я допишу книгу, хорошо? А потом пусть работает на тебя.
— На какой ты сейчас странице?
— На сто третьей.
На самом деле я был еще только на сорок третьей странице, но «сто третья» звучало лучше. В голове я уже продумал всю книгу, так что почти не врал. Рики собирался завести тайную интрижку с одной молодой мамашей, Амандой. Они встретились в детской клинике, куда привезли своих малышей с коликами. Обмен опытом по применению укропной водички и тому подобного почти привел их к постели. Все это будет очень кстати описано в дневнике Рики — кстати потому, что этот дневник обнаружит подруга Рики, когда он будет в «спортклубе». Развязка мне виделась в зале суда, где будет решаться вопрос опеки над ребенком. Рики выиграет дело, потому что его подруга проводит в самолетах восемьдесят процентов своей жизни. А попутно Рики будет демонтировать встроенные шкафчики, покупать одежду, печь хлеб с сушеными помидорами и розмарином и много плакать. Руперту должно понравиться.
Кейт пошла купать Джорджию (это было их любимое занятие), а я готовил тушеные овощи, тщательно записывая каждое свое действие — с тем чтобы потом как бы ненароком вставить рецепт в свою книгу. Когда на прошлой неделе Кейт прочитала первые две главы «Дневника домохозяина», она сказала: «Здорово. Но знаешь, если бы Рики был Вики, я бы стала подозревать тебя в желании сменить пол».
