затылком о ледяное покрытие. В общем-то, чем доказал истину, известную всем вменяемым людям: рожденный ходить летать не может. Даже если расставить руки, ноги и взять большой разгон.
– Он умер? – зашептались сзади.
– Да пусть отсохнет у тебя язык! – рявкнул приятель Берта.
«Лучшее свидание моей жизни» закончилось в лекарской и заняло почетное место – свидания незабываемого. Тут уж Финист не подвел и сдержал обещание!
Перед каретой первой помощи, приехавшей за пострадавшим, все его приятели куда-то растворились. Сопровождать партнера по высшей магии и танцам на балу пришлось мне. По дороге его прилично попустило, а по приезде в лекарскую и вовсе выяснилось, что кроме разбитой физиономии, шишки на затылке и пары синяков на ребрах особых увечий он не получил. Нас выперли на мороз, не дав костылей, хотя Финист очень душевно прихрамывал, пока ковылял по пахнущему заживляющим эликсиром коридору.
Мы стояли на мостовой, дожидаясь свободного извозчика. Время приближалось к одиннадцати вечера. Плечо ныло, жар поднимался, и уже было совсем не холодно. Я чувствовала себя плохим человеком, потому что измоталась, оголодала и больше всего хотела вернуться домой.
– Глупо вышло, – прервал долгое молчание Финист. – Но ты ведь все еще идешь со мной на бал?
– Полагаешь, сможешь выдержать энергичную польку? – съехидничала я.
Он почесал бровь и с дурацким видом признался:
– Не умею танцевать польку.
– Вообще-то, я тоже.
Перед нами наконец остановилась свободная карета.
– Езжай первая, – кивнул Финист, открывая дверцу. – Мне надо к семейному знахарю.
– Ты хочешь вылечиться магией? – Я удивленно изогнула брови.
Безусловно, заживляющие заклятиями вылечивали быстро. Сломанные кости срастались за короткие часы, царапины и вовсе исчезали за секунды, но после такого лечения сила практически засыпала. Можно было на неделю забыть о серьезной магии, которой от нас требовали на занятиях.
– Если я заявлюсь в таком виде, то мать поднимет истерику, – пожал он плечами.
Что ж, у всех свои приоритеты. Больше не пытаясь спорить, я шагнула к раскрытой дверце экипажа.
– Подожди, София! – Он взял меня за локоть, заставив обернуться.
– Что?
В следующий момент Берт быстро приложился горячими сухими губами к моей щеке, мягко потер место целомудренного поцелуя пальцем и произнес:
– До понедельника.
Он попытался улыбнуться, но только скривился от боли.
– Ага, удачи, – ошарашенно проблеяла я в ответ и забралась в салон.
Исключительно незабываемое свидание! Бескрылый полет ясного сокола Финиста над блестящей ледяной горой мне будет сниться в кошмарных снах, пожалуй, до самого диплома.
Холл особняка на Стрэйн-Лейн встречал припозднившуюся жиличку приглушенным светом стенных светильников и тишиной. Из гостиной появилась Дуся, с интересом проследила за появлением хозяйки.
– Соскучилась, детка?
На ходу расстегивая пальто, я направилась к лестнице.
– У тебя сломались часы? – прозвучал в гостиной тихий голос Рэнсвода.
Последние дни мне удавалось избегать встреч, кроме той единственной, необходимой. Считаю это большим талантом, учитывая, что мы жили в одном доме. И по дороге в особняк я нервно представляла, как поднимусь на второй этаж, чтобы постучаться в двери мужской спальни. Дурацкая мысль не давала покоя, но душевные метания оказались пустыми, только напрасно издергалась. Киар просто не ложился спать и дожидался моего возвращения.
Я заглянула в гостиную. С непроницаемым видом он сидел в кресле, положив ногу на ногу. Взгляд был знакомо тяжел и практически осязаем.
– Сейчас почти полночь. – Рэнсвод кивнул на высокие напольные часы. Они никогда не звонили, но время показывали точное.
– Не думала, что так сильно задержусь, – честно призналась я, вдруг вновь почувствовав себя на занятии по высшей магии. – Вы волновались?
– Волновался – не самое подходящее слово. – Он стряхнул с брюк невидимую ворсинку. – Я планировал ехать к тебе в общежитие.
Мы встретились глазами. Вдруг стало ясно, что сосед по дому только внешне кажется спокойным.
– Простите.
Ничего не ответив, Киар поднялся с кресла.
– Симпатичное платье. Утром ты уезжала в другом.
В жизни не подумала бы, что он замечает такие мелочи. Удивительно, право слово! Я сама-то не всегда могла припомнить, какое именно платье надела под академическую мантию.
– Да, но это легко расстегивается, – попыталась сгладить ситуацию шуткой.
– Сплошные плюсы, – с неожиданной иронией хмыкнул он и добавил, когда я перекинула волосы через плечо: – Прическа тоже новая.
Когда ритуал подошел к концу, ночник вновь разгорелся, а я приводила одежду в порядок, Рэнсвод лениво спросил:
– Свидание удалось? Стоило твоего времени?
– Поделитесь мудростью поколений: если свидание заканчивается в кабинете лекаря, его можно считать удачным?
– Берт тебя обидел? – во вкрадчивом голосе Рэнсвода прозвучали странные интонации, но я стояла спиной и не видела выражения его лица. Вопроса, кто именно заставил меня вернуться к ночи, у него не возникло.
– Чуть не сломал себе шею на ледяной горке, – буркнула в ответ, внезапно осознав, какими, в сущности, идиотами, наверное, мы кажемся взрослому мужчине. Он уж точно никогда не станет съезжать ни на ногах, ни на заднице с ледяной горы, чтобы просто покрасоваться перед приятелями.
– Вы гуляли в детском парке? – теперь он говорил с откровенным сарказмом.
– Давайте не вспоминать сегодняшний вечер, – с раздражением попросила я и дернула ворот платья, пытаясь застегнуть крючок. – Пережить его дважды мне просто не хватит чувства юмора.
– Согласен, чтобы пойти на свидание с Финистом Бертом, нужно обладать исключительным чувством юмора, – вроде без издевательской интонации, но все-таки издеваясь, хмыкнул Киар.
– Почему вы это сказали?
Я резко развернулась, чтобы обнаружить, что он, сунув руки в карманы брюк, стоит от меня в паре шагов. И смотрит снисходительно! Символы на предплечье выглядели яркими и насыщенными, с воспаленными контурами, словно свежая татуировка.
– Госпожа Грандэ, вы что, намерены поругаться? – с фальшивым удивлением протянул он.
– Финист – хороший парень, а не какой-то… придурок! – бросилась я защищать человека, по которому долгое время сохла. Возможно, вблизи он не тянул на парня мечты, нарисованного в моем воображении, и был самым обыкновенным, но реальность не обязана совпадать с чужими фантазиями.
– Он мне не нравится, – спокойно заявил Киар.
– Главное, чтобы он нравился мне!
– И совершенно тебе не подходит.
– Откуда вам знать, кто мне подходит? Говорят, что противоположности притягиваются, – не задумываясь швырнула я ему в лицо, пожалуй, самое заезженное любовное клише.
– Эта чудовищная глупость обычно и ведет к самым большим разочарованиям. С человеком, которого выбираешь в спутники, надо быть созвучным, – одарил меня Рэнсвод очередной мудростью познавшего жизнь мужчины.
– Поэтому вы живете с рыбками, – фыркнула я. – Они молчат и не раздражают, да?
– Сейчас я живу с тобой, София.
– И это не ваш выбор.
– А чей? – коротко бросил он. – Доброй ночи.
С раздражением Киар схватил с подноса звякнувший графин с крепким алкоголем и, бросив на меня последний выразительный взгляд, вышел из гостиной. За ним сами собой захлопнулись двустворчатые двери.
Грохот, похожий на взрыв шутихи, заставил нас с кошкой съежиться в нервный комок. Рыбки никак не отреагировали, но – уверена! – были по-своему, по-рыбьи, удивлены. А подремонтированная магией картина все-таки не устояла перед силой хозяйского раздражения: съехала по стене на паркет.
