— Остановитесь, йа оста, — сказал он снова шоферу.
Он не мог явиться к Уоррену в таком состоянии. Ему надо было пройтись.
— Сколько? — рассеянно спросил Скотт.
Шофер ответил ему беспомощным взглядом.
Скотт посмотрел на счетчик и положил ему в руку несколько монет, добавив чаевые, — правда, не слишком много, чтобы не унизить его человеческого достоинства.
— Да осветит господь путь ваш, — вежливо поблагодарил его шофер.
— И ваш также, и да хранит он вашу семью, — ответил Скотт и зашагал прочь.
Сохранить свою жизнь, как сохранил ее он, как сохранил ее Куотермейн, Сэм и полоумный Атыя, — есть ли что-нибудь дороже этого?
— Скотти! Идите сюда, я вас подвезу.
По противоположной стороне улицы в «виллисе» ехал Пикок со своими двумя сеттерами — Шейлой и Питером — на заднем сидении. Заметив Скотта, он остановил машину возле моста Каср-эль Нил.
— Я, пожалуй, прогуляюсь пешком, — крикнул ему Скотт. — Большое спасибо.
— Вы к старику?
— Да.
— «Да здравствуют скотты!»[40] — крикнул Пикок, отъезжая. Скотт обогнул мост и пошел прочь от Набитата.
Что в жизни важно?
Сейчас, например, важно вовремя попасть к Уоррену. Он повернул назад и пошел в штаб.
Явился он вовремя, но ему пришлось подождать в приемной. И эта секретарша была подругой Люси, но ее Скотт не интересовал. Она была самой нелюбознательной из всех англичанок в Набитате, и ему стало жалко Уоррена. Об этой женщине Скотту рассказывал Куотермейн. До войны она была известной художницей по костюму, работала в журнале мод. Жизнь у нее была явно нелегкая — она лишила секретаршу всякой женственности. Не осталось ни мягких очертаний лица, ни малейших признаков щедрости… Мысли его снова вошли в опасное русло. Скотт развернул газету, чтобы отвлечься.
Он прочел на первой странице, что за покушение на Хусейна Амера пашу арестован египетский офицер Гамаль аль-Мухтар.
— Входите, Скотт, — прервал его чтение невеселый голос Уоррена. — Подождите минутку, я сейчас освобожусь.
Скотт вошел в кабинет генерала, а Уоррен вышел в приемную, прикрыв за собой дверь, и оставил Скотта одного. Скотт снова взялся за газету, думая о Гамале, хотя и понимал, что сейчас ему лучше о нем не думать. По крайней мере сейчас.
С трудом напрягая внимание, он прочел на той же первой странице, что Россия откровенно высказывается по вопросу о втором фронте, утверждая, будто он так никогда и не откроется. Геббельс же заявил, что англичане готовят новое наступление в Западной пустыне, открывая для Германии весьма отрадную перспективу, ибо всякое наступление британской армии всегда кончается провалом и новая очередная их попытка сулит англичанам новый и, может быть, самый жестокий разгром. На этот раз Роммель погонит их до самого Каира, а что они будут делать тогда? Египтяне поднимут восстание и разделаются со своими английскими хозяевами…
— Вы меня извините, Скотт, — сказал озабоченный Уоррен. Он закрыл за собой дверь, подошел к трофейной вешалке, взятой у итальянцев в форте Капуццо, и снял оттуда свою полотняную куртку. — Мне надо спешно ехать в зону канала. Должен вас покинуть. О вашем новом назначении вам придется поговорить с генералом Черчем. Не возражаете?
Скотт помог натянуть куртку на искалеченную левую руку:
— Конечно, сэр.
Вошел адъютант, высокий, с хорошей выправкой, еще очень молодой и неопытный.
— Простите, сэр, — обратился он к Уоррену. — Я все-таки не понимаю: полагаются мне в Замалеке конюшни для пони? Мне казалось, будто вы говорили, что полагаются.
— Да, говорил.
— В таком случае, они вас явно не поняли.
— Обратитесь к полковнику Брэдмену. Это все, Филпотс. Можете идти.
— Слушаюсь, сэр, — сказал адъютант и вышел.
— Это мой новый помощник. Игрок в поло. Ничего не поделаешь. Я хотел вас просить пока что выполнить для меня одно поручение.
— Да, генерал?
Уоррен взял кожаный стек и коробку с пилюлями:
— Наметьте мне на карте с десяток пунктов для размещения складов горючего; начните где-нибудь юго-западнее Триг-Капуццо и расположите их на отрезке миль в сто к западу. Не слишком близко к трассе, но и не слишком от нее отдаляйтесь. К этим складам должны иметь доступ грузовики и даже танки. Вы знаете, какие трудности у нас были с горючим. Стоило двинуться в глубь пустыни, и у нас кончался бензин, а из-за канистр мы, бывало, теряли его больше, чем в любом сражении. Какой же толк в танках, если их нечем заправить? Так было в Сиди-Резег. Ни горючего, ни ремонтных мастерских. Нельзя было отремонтировать танки! А это еще хуже, чем нехватка бензина. Вот чем я сейчас и собираюсь заняться. Для танков нам нужны аварийные машины. Ведь при Соллуме в бою участвовало не больше пяти танков из пятидесяти, остальные мы не могли пустить в ход. Не хватало ремонтно-восстановительных средств. Поэтому наметьте подходящие пункты: если удастся, мы заранее забросим туда горючее. Я не намерен больше посылать в бой хорошие машины и хороших солдат, если у них не будет горючего и нельзя будет вовремя вывести их из-под удара. Мы несем слишком много напрасных потерь. А наши друзья в Лондоне не желают с этим считаться. Вы мне поможете?
Уоррен придерживал рукой дверь.
— Слушаюсь, сэр, мы с Куотермейном сделаем все, что нужно.
— Хорошо. Окажите мне такую любезность. Ведь это не входит в ваши прямые обязанности. А насчет нового назначения поговорите с генералом Черчем. Надеюсь, оно вам будет по душе, хотя задача отнюдь не из легких.
У старого солдата были свои заботы, свои огорчения из-за чудовищных потерь в технике и личном составе. Он был этим целиком поглощен. Сейчас он отправлялся в Абу-Сувейр для того, чтобы осмотреть новые ремонтные мастерские. Его друзья в Лондоне забывчивы, их нелегко в чем-нибудь убедить, они так требовательны. Если бы Уоррен позволил себе высказаться начистоту, он бы сказал, что его друзья в Лондоне — дурачье и головотяпы, которые мешают выиграть войну. Ему тоже приходилось отправлять людей на убой, понимая, что его постоянно сторожит неудача и возможность совершить роковую ошибку.
Оба они все еще стояли у двери.
— Ах да. Скотт, вот что. Люси Пикеринг собирается к нам в пятницу обедать. Может, и вы придете? К тому времени генерал Черч введет вас в курс дела, и мы сможем поговорить.
— Большое спасибо, сэр. Буду непременно.
Дверь отворилась. Тревога, напряженные поиски выхода — все было снова спрятано: граница закрылась, и Уоррен пробежал через комнату своей секретарши, как робкая девушка, которая спасается от назойливого кавалера.
— Всего хорошего, сэр, — сказала секретарша поспешно.
Но генерал уже успел скрыться.
— Послушайте, капитан! — сказала она, когда Скотт, выждав для приличия какое-то время, вышел из кабинета Уоррена.
— Да? — Скотт понял, что он попался.
— Вы идете к генералу Черчу?
— Возможно. А что?
— Я должна это знать, мне нужно договориться, чтобы вас приняли. Дело ведь срочное.
— Я сам договорюсь.
— Вам лучше сделать это сейчас.
— Вот как?
— Да, именно так, капитан Скотт. Генерал Черч вас ждет. Дело не терпит отлагательства.
— Знаю.
— Ну, так как же? Вы пойдете туда сейчас?
— К сожалению, у меня есть еще одно дело.
— Да? А какое именно, капитан Скотт?
— Боюсь, что это дело личного характера.
— И оно не может подождать?
— Никоим образом.
— Понятно. Тогда я позвоню генералу Черчу. Прошу вас остаться.
— Я зайду напротив, к полковнику Пикоку, — поспешил объяснить ей Скотт. — Он сам свяжется с Черчем. Не возражаете?
— Что ж… Да, не возражаю.
— Благодарю вас. Всего хорошего.
Она была слишком занята, чтобы с ним попрощаться. Скотт снова пожалел Уоррена.
Скотт знал, куда ему хотелось бы обратиться за помощью, — за спиной у Набитата, за спиной у посольства, в небольшую виллу из песчаника, где она работала. Но он не станет просить помощи у Люси, хотя эта помощь ему очень нужна. Пикок — человек порядочный и сделает то, что у него попросят. Надо только поскорее его попросить.
— Ну? — добродушно осведомился Пикок.
— Уоррена вызвали в Абу-Сувейр. Мне придется разговаривать с Черчем.
— Да. Мне уже сказали. Эх, не повезло… Уоррен все уже подготовил. Все…
— Да мне, в сущности, хотелось попросить вас кое о чем другом, — сказал Скотт, сел, снял фуражку и почувствовал, что просить Пикока ему совсем нетрудно. — Сегодня утром арестовали одного человека, который стрелял в здешнего политического деятеля. Вы читали?
— Боюсь газет, как чумы, старина. Но краем уха что-то слышал. Вот потеха! Неужели они его и в самом деле поймали?
— Поймали. Вы можете договориться с начальником военной полиции, чтобы мне дали с ним свидание? Надо будет, по-видимому, получить разрешение египетских властей…
