через немецкие позиции. Перед советскими позициями парламентеров встретил наш полевой караул и отвел их в ближайший командный пункт (КП) батальона. Далее немцев в кромешной тьме вели сначала по траншее, потом туннелем и, наконец, они оказались в бункере, где размещался КП какой-то русской дивизии. Кребс даже несколько забеспокоился, подумав про себя: «Эти варвары способны на все…» Но развить, углубить эту мысль ему не дала команда пересесть в автомобиль, который довез их до КП 8-й гвардейской армии.
Как писал Вернер Хаупт, генерал Кребс и полковник фон Дувфинг заметили, что их автомобиль остановился перед зданием эпохи кайзера Вильгельма. Еще хорошо сохранился большой роскошный портал, над которым несли караульную службу каменные голуби мира. Над входом можно было прочесть «Шуленбургринг, 2». Генерала Кребса, полковника Дувфинга и обер-лейтенанта Нейландиса быстро проводили в квартиру на первом этаже. Солдата с белым флагом задержала охрана.
Вот так три офицера германской армии оказались перед генерал-полковником Чуйковым, командующим 8-й гвардейской армией. Офицеры двух армий обменялись сухим, формальным приветствием. Советский генерал жестом предложил немцам высказаться.
— Генерал пехоты Кребс просит генерал-полковника о разговоре с глазу на глаз, — начал латышский обер-лейтенант. — Герр генерал должен передать чрезвычайно важное и особо секретное послание.
— Со мной мой военный советник. Он останется здесь. Я готов выслушать вас, — сухо и деловито осипшим голосом заявил Чуйков.
Бледный и уставший Кребс, повернувшись в сторону переводчика, выкладывал ему свое сообщение. Тот сразу же перевел:
— 30 апреля Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством. Немецкие войска не проинформированы об этом.
На это сообщение Чуйков не отреагировал никак. Он казался невозмутимым.
— Я это знаю, — спокойно ответил советский генерал.
Кребса это смутило. Он ожидал в ответ на свое сообщение увидеть удивление и замешательство Чуйкова. Но советские офицеры были спокойны. Тогда Кребс вытащил из кармана письмо и положил его на стол. Это было послание Геббельса, который предлагал перемирие, но не капитуляцию. Кребс, перейдя с немецкого на русский, начал говорить разного рода чепуху, вроде того, что перемирие нужно до формирования нового правительства. Чуйков опять спокойно, но уже со сталью в голосе спросил:
— Вы предлагаете безоговорочную капитуляцию или нет?
— Я должен согласовать ответ с гроссадмиралом Деницем.
— Ну тогда я — со Ставкой, — ответил Чуйков. Он приказал одному из своих офицеров связаться с Москвой. Сталин по телефону сказал Жукову на предложение Кребса о перемирии так: «Никаких переговоров, кроме как о безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не вести».
После звонка Жукова Чуйкову последний сильно огорчил Кребса:
— Только капитуляция, и никакого перемирия.
А вот как эту историю с Кребсом раскрыл Чуйков несколько лет спустя после окончания Великой Отечественной войны. В своем выступлении 21 июня 1961 года на собрании представителей общественности Москвы он конкретизировал факт обращения к нему Кребса:
«В 3 часа утра 1 мая 1945 года на командный пункт 8-й гвардейской армии (генерал-полковник В.И. Чуйков ко-мандовал этой армией. — Прим. авт.) прибыл начальник генштаба германской армии генерал Кребс. Он сообщил, что 30 апреля Гитлер покончил жизнь самоубийством, и вручил письмо с просьбой к Советскому Верховному командованию временно прекратить военные действия в Берлине, с тем чтобы создать базу для мирных переговоров между Германией и Советским Союзом.
Следуя инструкциям, данным Советским правительством, мы категорически заявили, что военные действия будут прекращены только в случае, если будет полная и безоговорочная капитуляция. Не добившись нашего согласия о перемирии, Кребс вернулся на доклад к Геббельсу.
Ночью 1 мая стало известно, что Геббельс и Кребс покончили с собой, а затем, как говорили, погиб и Борман. Так закончили свою жизнь заправилы фашизма».
Конечно, полковник Кребс, дослужившийся за войну до генерала пехоты, наблюдая последний мирный парад Красной армии на Красной площади 1 мая 1941 года, не предполагал, что его политическая и военная карьера будет иметь столь трагический конец. Хотя он мог закончить свою жизнь более позорно — на виселице.
Но вернемся к тому, что делал Кребс после встречи с Чуйковым.
Вскоре немецкий генерал оказался в гитлеровском бункере. Эскадрильи советских бомбардировщиков открывали День международной солидарности трудящихся 1 Мая атакой с бреющего полета на обе зенитные башни, расположенные на территории Берлинского зоопарка. Звери и нацистская верхушка разбегались кто куда. Во второй половине дня 1 мая обитатели бункера, военные, переодевшись, несколькими группами пытались прорваться из окружения. Вот как воспоминает те события личная секретарша Гитлера, простая девушка из Мюнхена Траудль Юнге:
«…Наконец появляется Кребс. Выглядит измотанным и усталым, и нам даже не надо было спрашивать, какую новость он принес. Его предложения отклонили. Мы готовимся к прорыву… Мы сидим сложа руки и ждем вечера… Вдруг открываются двери к комнатам Геббельса. Медсестра и мужчина в белом халате выносят огромный тяжелый ящик. Затем еще один. На мгновение сердце останавливается. Непроизвольно думаю о детях. Размер ящика совпадает. У меня ком в горле — отупевшее сердце, оказывается, еще способно чувствовать.
Встают Кребс и Бургдорф, поправляют мундиры и пожимают каждому руку на прощание. Они решили не уходить, а застрелиться…»
Вечером того же дня 1 мая в 22:00 начальник генштаба Кребс и адъютант Гитлера Бургдорф покончили жизнь самоубийством, застрелившись за столом в оперативной комнате. Видно, они понимали, что их ждет виселица — позорная смерть для офицеров.
Как уже говорилось выше, Кестринг 4 мая 1945 года был взят в плен, по другим данным — добровольно сдался американским войскам. В 1947 году он был выпущен на свободу. Кстати, американцы несколько раз почему-то предлагали задействовать его в качестве свидетеля на Нюрнбергском процессе, но руководство Советского Союза высказалось против его использования.
Оперативная родословная
Мы опирались на могучее партизанское движение народных масс. Наши люди, простые советские люди, превосходили хваленых фашистских разведчиков во всем.
Дмитрий Николаевич Медведев
Судьба советского контрразведчика и разведчика, диверсанта и партизана, Героя Советского Союза полковника Дмитрия Николаевича Медведева уникальна
