перебили немцев и полицейских. Партизаны повеселели не только после этой победы — их отряд стал расти за счет местного населения. В ночь с 25 на 26 августа прибыла восьмая группа десантников в количестве 11 человек во главе со старшим лейтенантом Иваном Соколовым.
Когда десять человек готовы были загрузиться в самолет, на аэродром прикатила эмка с большим начальством. Она доставила одиннадцатого члена группы. Никто и никогда из бойцов ОМСБОН не встречал его и не мог встретить. Этим одиннадцатым был Николай Иванович Кузнецов, а привез его на «взлетку» сам Павел Анатольевич Судоплатов. Он поздоровался со всеми, выкурили по сигаретке, и бойцы поднялись по трапу в «дуглас». Взревели моторы, и скоро винтокрылую машину поглотила чернота ночного неба…
Группа приземлилась кучно в нужном месте за исключением незнакомца. Оказывается, он угодил в болото. Пришлось долго выбираться, даже потерять в трясине сапог. Так он, одетый не по форме и с босой ногой, и доложился Медведеву:
— Товарищ командир, боец Грачев в ваше распоряжение прибыл…
— Здравствуйте, Грачев, — Дмитрий Николаевич крепко пожал ему руку.
Он очень ждал этого человека, в вещмешке которого хранилось обмундирование немецкого офицера, а также документы на имя Пауля Вильгельма Зиберта, пистолет «парабеллум» с запасом снаряженных обойм, толстая пачка рейхсмарок, часы, зажигалка, портсигар, небольшой чистый блокнотик для записей, авторучка, складной нож, фонарик со шторками — все заграничного производства.
Разведчикам предстояло жить и работать в Ровно и его окрестностях — на хуторах, в селах и поселках. Отряд продолжал расти. В середине сентября пришла обстрелянная группа Николая Струтинского, человек пятнадцать. В ней была и семья Николая: отец Владимир Степанович, мать Марфа Ильинична, сыновья Николай, Георгий, Ростислав и младшие дети, которых вскоре переправили на Большую землю. У Струтинских было немало родственников в этих местах.
А на Кудринских хуторах находилось большое хозяйство родственников Струтинских — Вацлава Жигадло, который помогал партизанам. Это была промежуточная база, где хозяин отвел Кузнецову отдельную комнату. Тут он спокойно переодевался, когда выходил на задание в Ровно. В узловых станциях Здолбунов и Сарны Медведев вышел на руководителей местного подполья, соответственно — Дмитрия Михайловича Красноголовца, бывшего старшину железнодорожной милиции, и Мурада Камбулатовича Фидарова, железнодорожного инженера, с целью расширить разведывательные возможности и попытаться заиметь запасные варианты для перемещения партизанской базы в случае непредвиденной опасности.
Надо отметить, что 26 августа 1942 года с восьмой группой вместе с Кузнецовым у деревни Орестово был выброшен и разведчик Николай Приходько — «Павленко», который станет связником и в какой-то степени телохранителем Пауля Зиберта. Николай Приходько, коренной полещук, был молод и силен. Родился он 22 мая 1920 года в Здолбунове в семье железнодорожника. В школе поступил в ВЛКСМ и стал активным комсомольцем. В 1940 году его назначили даже инструктором райкома комсомола. Когда немцы вторглись на Ровенщину, он вынужден был эвакуироваться в Пензу, где тоже стал работать железнодорожником.
Война разгоралась. Николай обивал пороги военкомата с просьбой отправить его на фронт. Но всякий раз получал отказ. И вот, когда в Москве началась подготовка специальной оперативной группы для отправки за линию фронта для выполнения особых заданий командования в глубоком тылу врага, голубоглазого и рослого 22-летнего красавца вызвали в Москву и зачислили в эту группу. В паре с ним в отряде работал Николай Гнидюк — «Гид». Они сумели вписаться в обстановку и добывали нередко ценную информацию по железнодорожному узлу.
Перед первой вылазкой в Ровно он навестил в Здолбунове свою старшую сестру Анастасию Шмерега, муж которой работал столяром в депо, а его брат Сергей, проживающий вместе с ними, жестянщиком. Оба брата Шмереги при поляках преследовались местными властями за участие в революционной деятельности. Братья с радостью обещали помогать партизанам. Дом Шмерег стал перевалочным пунктом для разведчиков, следующих из отряда в Ровно и из Ровно снова в отряд.
Николай Приходько навестил и старшего брата — Ивана Приходько, работавшего в немецкой пекарне. Его жена Софья Иосифовна и теща Берта Эрнестовна Грош были по происхождению немками, поэтому их зарегистрировали как фольксдойче. Гитлеровцы считали таких граждан своей опорой на оккупированных территориях. С Иваном Приходько, местным предпринимателем, занимавшимся мелкой торговлей, Медведев провел убедительную беседу.
В дальнейшем через Ивана добывались документы, медикаменты, перевязочные материалы, хирургические инструменты, радиодетали и другие дефицитные в военное время вещи. Спустя некоторое время в Ровно переселился и Николай Гнидюк с аусвайсом на имя уроженца города Костополя Яна Богинского, который приобрел в определенных кругах репутацию оборотистого спекулянта, внешне руководствуясь принципом, что большое богатство приносит наслаждение на всю жизнь. Карбованцами ему помогал держаться на плаву родной отряд.
Поселился в Ровно и неразговорчивый Михаил Шевчук с документами на имя коммерсанта Болеслава Янкевича. Окружение — соседи, предприниматели и даже полицаи — считало пана Болека агентом гитлеровской службы безопасности, поэтому его остерегались, перед ним заискивали, что помогало ему «разворачиваться» во благо отряда.
Радовали своими успехами бойцы и родственники Николая Струтинского — «Спокойного», который был смел, решителен и энергичен. Он же умел легко обзаводиться полезными знакомыми, хорошо водил машину. Уже к осени 1942 года в Ровно начала функционировать не очень разветвленная, но достаточно сильная сеть. Были приобретены надежные явочные квартиры. Медведев желал наладить связь с подпольщиками, но не спешил, понимая, что за время оккупации немцы могли наводнить их организации своей агентурой, поэтому не имел права рисковать своими людьми.
Место стоянки отряда располагалось в 120 километрах от Ровно. Сам лагерь (еще его называли партизанским поселком) бойцы соорудили за сутки. Погода способствовала благоустраиваться без рытья землянок и блиндажей. Было тепло и душно — выручали палатки, плащ-накидки, сосново-еловый лапник и густолистая лещина для шалашей. Когда после многокилометрового марша гражданское войско присело на отдых, то оказалось, что местные граждане, влившиеся в отряд, без обуви — босоноги. Летом полещуки привыкли ходить босиком. Помнится с детства, пришедшегося на конец сороковых и начало пятидесятых, как вереницы селян шли на рынки и в магазины в город Сарны совершенно босые — мужики, женщины, дети. И вот боец из Рязанщины Королев «от скуки на все руки» откликнулся быстро решить эту проблему — обуть их в лапти. Взяв в помощники несколько человек, он отправился за липовым лыком. Комиссар отряда Сергей Стехов отнесся поначалу к этой идее скептически, а потом все же поддержал ее. Скоро пол-отряда ходило в просторной и мягкой обуви.
А тем временем Николай Кузнецов, он же Грачев, постепенно осваивался в отряде, личный состав которого проявлял к нему уважение. Но его больше интересовали те люди, с которыми ему придется взаимодействовать во время его визитов в Ровно. Правда, никто из них еще не знал, что их товарищ Грачев будет действовать в городе в обличье немецкого офицера. Уважение к нему пришло за то, что в боевых схватках он действовал как
