Рядом ахнула Анджи:
— О боже!
Она развернула подарок Лорен. Это были фотографии в простых дубовых рамках, Лорен выбрала их — фотографии из ящика под кроватью.
Анджи касалась стекла пальцем. Вот она, на фотографии, в расклешенных брюках с цветочным узором и джемпере с треугольным вырезом. Она сидит у отца на коленях и явно что-то ему рассказывает. Фотограф поймал момент, когда отец засмеялся.
— Где ты нашла эти снимки? — спросила Анджи.
— Это копии. Оригиналы так и лежат в ящике.
Постепенно шум в комнате затих. Разговоры прекратились один за другим. Мария первой пересекла комнату. Она опустилась на колени рядом с Анджи и стала рассматривать фотографии.
— Это наша поездка в Йеллоустон… и празднование нашей двадцать пятой годовщины свадьбы. Где ты нашла эти фотографии?
— Они лежали в ящике у меня под кроватью. В коттедже…
Мария крепко обняла Лорен. Когда их объятия разжались, Мария широко улыбалась, хотя по лицу ее катились слезы.
— Ты вернула мне моего Тони на Рождество. Это лучший подарок. Принеси мне эти фотографии завтра, хорошо?
— Конечно. — На лице Лорен сияла улыбка.
Анджи предполагала, что первое Рождество без папы пройдет очень тихо. Однако подарок Лорен все изменил. Вместо того чтобы избегать разговоров о прошлом, они все вместе предались воспоминаниям.
Сал поднялся с места. После того как за столом настала тишина, он обнял Ливви за плечи.
— Мы хотели сообщить, что к следующему Рождеству в нашей семье появится новый малыш.
Все молчали.
Ливви посмотрела на Анджи, и ее глаза медленно наполнились слезами.
Анджи встала, обошла вокруг стола и крепко обняла сестру:
— Я рада за тебя.
Ливви отодвинулась:
— Честно? Я так боялась тебе сказать.
Анджи улыбнулась. Конечно, она испытала боль. И зависть. Но не такие острые, как прежде.
— Честно.
Оживленная беседа за столом возобновилась.
— Сколько времени? — спросила Лорен, подняв глаза от журнала.
— На десять минут больше, чем тогда, когда ты спрашивала об этом в последний раз, — ответила Анджи. — Он придет. Не волнуйся.
Лорен отбросила журнал, подошла к окну в гостиной и выглянула наружу. На океан медленно опускалась ночь. На черном как уголь берегу серебрилась узкая полоска прибоя. В Уэст-Энде наступил январь.
Анджи подошла к Лорен и обняла за талию. Ей было легко успокоить ее одним — материнским — прикосновением.
Раздался звонок.
— Это он!
Подбежав к двери, Лорен широко распахнула ее. На пороге стоял Дэвид в красной с белым куртке и потертых джинсах. В руках он держал букет алых роз.
Лорен обняла его:
— Я так скучала. — Взяв его за руку, она вернулась в дом. — Эй, Анджи. Ты ведь знакома с Дэвидом?
Лорен ощутила прилив гордости. Анджи была такой красивой — в черном платье, с распущенными темными волосами и улыбкой кинозвезды.
— Рада видеть тебя, Дэвид. Хорошо провел Рождество?
Он обнял Лорен за плечи:
— Да, хорошо. Если ты в меховой куртке и пьешь мартини, то в Аспене просто замечательно. Я скучал по Лорен.
Анджи улыбнулась:
— Вот почему ты так часто звонил. Возвращайтесь не позже полуночи, договорились?
Лорен хихикнула. Комендантский час. Она была единственной девочкой в мире, которой это нравилось.
Дэвид посмотрел на Лорен:
— Чего ты хочешь? Пойти в кино?
Лорен хотела одного: быть вместе с ним.
— Может, останемся здесь и поиграем в карты? Или послушаем музыку.
— Я не против, — ответил Дэвид.
— Хорошо, — сказала Анджи. — У меня наверху есть работа. Еда и напитки в холодильнике. — Она посмотрела на Дэвида. — Время от времени я буду появляться.
Это замечание могло бы не понравиться Лорен, но на самом деле она была довольна. О ней беспокоятся. Заботятся.
Пожелав им приятно провести вечер, Анджи поднялась к себе в комнату.
Когда они остались одни, Лорен поставила цветы в вазу и принесла из кухни подарок для Дэвида:
— Счастливого Рождества!
Они уселись рядышком на большой мягкий диван.
— Открой его, — сказала Лорен.
Он развернул маленькую коробочку. Внутри лежала маленькая золотая медаль с изображением святого Христофора.
— Она защитит тебя, — сказала Лорен, — когда мы расстанемся.
— Может, ты поступишь в Стэнфорд, — сказал он, но его слова прозвучали неубедительно. Он глубоко вздохнул.
— Все в порядке, — пробормотала она. — Наша любовь сумеет это выдержать.
Он посмотрел на нее. Медленно залез в карман и вытащил оттуда красивую коробочку.
Она развернула подарок. Пара крошечных бриллиантовых сережек в форме сердца, висевших на тонкой, словно леска, нити.
— Какие красивые, — сказала она.
— Я хотел купить тебе кольцо.
— Они замечательные. В самом деле.
— Мама с папой думают, что нам не надо торопиться с женитьбой.
Внезапно она ощутила неуверенность.
— А что думаешь ты сам?
— Не знаю. Помнишь того адвоката, с которым хотел поговорить мой отец? Он знает людей, которые будут любить этого ребенка.
— Нашего ребенка, — дрогнувшим голосом поправила она.
— Я не могу быть отцом, — сказал он с таким убитым и расстроенным видом, что ей захотелось заплакать. — То есть я, конечно, отец, но…
Лорен дотронулась до его лица, думая о том, как долго продлится боль, которую она испытывала. Внезапно ей стало ясно, что это может разрушить их отношения.
Она хотела сказать ему, что все в порядке, что она выполнит желание его родителей и отдаст ребенка. Но она не знала, сможет ли это сделать.
— Ты должен поехать в Стэнфорд и забыть об этом.
— Просто поговори с адвокатами, ладно? Может, они скажут что-нибудь. — Он был готов расплакаться.
Она вздохнула.
— Хорошо.
— Лорен, — сказала Анджи, входя в гостиную, — ты слышишь таймер на кухне?
— Да, он гудит, — ответила Лорен, подтягивая колени к груди. Она сидела на полу перед камином.
— А знаешь почему? — Анджи опустилась на колени рядом с ней. — Ты слишком долго хандришь. Вчера ты отправилась спать в семь вечера. Я ждала, что ты придешь ко мне поговорить, но…
— Я пойду приберусь у себя в комнате. — Лорен хотела подняться.
Анджи остановила ее легким прикосновением:
— Милая, что происходит?
— Я не хочу об этом говорить.
Анджи вздохнула:
— Значит, это ребенок. Не бойся, я стала крепче.
Лорен посмотрела на нее. Понимание в глазах Анджи заставило ее забыть об осторожности.
— Как вы справились с этим? С потерей Софии?
