под дверь попали только ноги. Одна шевелилась, а вторая оставалась неподвижна как Пётр ею не пытался пошевелить.
— Все разом, взялись!
— Погодите! Не сейчас! — скомандовал Фролов и неимоверным усилием выдернул заблокированную ногу. Без ботинка. Его любимый НАТОвский ботинок остался во власти торцевой двери. — Вот теперь поднимайте!
— Зачем? Ты ж вылез уже?
— Я не весь. Там мне ботинок ампутировало.
— Взялись, одну сторону поднимает и кантуем в ту сторону! Отбегаем!
Упавшая в сторону дверь гулко бахнула и подарила всем стоящим рядышком новую порцию пыли в лица и рты. Все смотрели на то место, где до этого лежали в обнимку Фролов и стальная дверь. Оказалось, что не совсем ровный слой остатков груза там, где лежал Пётр, образовывал ложбину, в которую попали его ноги.
— Нормально так ты по краю прошел.
— Ну вас в задницу с такими прогулками! Я в эти игры больше не играю! Сами испытывайте свою установку. Мне она не нравится!
Глава 14
Козлы и горки
Змея-Горыныча было решено продолжать эксплуатировать в экспериментальном режиме. Очистка — огонь, потери минимальные. Авиационный керосин стоит меньше, чем бригада рабочих в круглосуточном режиме. Повреждения вагонов случались, но настолько часто, чтобы переживать по этому поводу. Улетающие люки вешали на место, а двери вроде больше не улетали, стоило снизить мощность струи. Беда пришла откуда не ждали: население окрестных домов сильно возмутилось новой технологией. Казалось бы — два километра от микрорайона до завода! Чего там вздрагивать, всего один реактивный двигатель, и даже без форсажа. Ну да, зато часто, и помногу. Вот Фролову же не мешает этот вой днем и ночью! Только по ночам иногда снится летающая дверь. Но возмущение народа оказалось так велико, что городские власти пошли у него на поводу. А может дело было в приближающихся демократических выборах мэра города? Так или иначе, начальнику цеха на очередной планёрке велели разобрать установку и больше не пугать население. А зимой? А зимой можно — печи останавливать не дадут никому.
Металлургия, особенно черная, это ни разу не тихое производство. Хотя не такое уж вредное, если с цветной сравнивать. На прошло и двух месяцев, да даже один еще не прошел толком, а в железнодорожном цеху новое приключение. Плановое и одобренное начальством. За что Фролов полюбил свою новую работу — тут начальство сильно не заморачивалось с бюрократией и всякими утверждениями, согласованиями, рассмотрениями. Чувак подписался, чувак пообещал, что у него получится — так пусть старается — вдруг реально получится. И порой получалось, но не всегда. При этом, если фиаско не было эпичным, новатора не гнобили, не выгоняли с завода, давая шанс реабилитироваться.
Говорят, в Японии еще в семидесятые поняли, что оплачивать надо все, даже самые тупые и мертворожденные начинания работяг. Тогда они в конце концов родят что-то дельное. На Чермете с вознаграждением было не очень, зато и наказывать не спешили. А всякие пугалки про бандитов, бросающих в ковш неугодных и незадачливых… Если всех незадачливых бросать в ковш, кто работать будет? В черную металлургию по определению успешные не идут.
Ковш — это что-то среднее между чугунным котлом и термосом для супа, только без крышки и на железнодорожных тележках. На Чермете использовались самые маленькие, конические ковши, похожие на напёрстки ёмкостью восемьдесят тонн. Мощный стальной корпус, внутреннее покрытие из специального огнеупорного кирпича и футировка — особая «штукатурка» с высокой теплоизолирующей способностью. Когда из печи идет выпуск чугуна, ковши по очереди подставляют под разливку, а потом полные маневровый тепловоз везет в цех разливки. Там ковши подгоняют к разливочной машине, подключают к электропитанию, а потом ковш сам наклоняется и изливает своё содержимое в машину, которая разливает жидкий чугун тонкой струйкой на ленту с углублениями. Пока транспортерная лента доползет до точки опрокидывания, чугун уже застывает, и красная чушка падает из формочки вниз, в следующий вагон — корыто для товарного чугуна.
А что будет, если ковш вовремя не доедет до разливочной машины? Например, сойдет с рельс или попадет в очередь к неисправной разливке и застрянет в ожидании слива? Да ясно что — чугун в полном соответствии с законами термодинамики поделится тепловой энергией с окружающей средой или иным днём недели. И превратится в «козла» — слиток массой… не угадали, не восемьдесят тонн, а примерно в сотню с хвостиком. Потому что сам ковш намертво прилипнет к слитку. Когда таких памятников нерасторопности накопилось штук пятнадцать, когда оказалось, что запасных ковшей не так много, было решено что-то делать. А тут еще и мысль, что «козел» это, между прочим, тот самый чугун, который продать хотели. Больше тысячи тонн по двести баксов за тонну… это что, двести тысяч долларов стоит на пустыре как памятник и немой укор?
— Пилите, Шура, они почти золотые!
— Чем пилить?
— Бейте, только аккуратно.
Бить начали тем же предметом, каким ломают дома — копиром, подвешенным к стреле крана. Ювелирное постукивание, как оказалось, превращает в труху внутреннюю изолирующую оболочку, зато спасает стальной котел ковша. Ура! Остаётся поставить ковш на тележку, снова обложить кирпичом и обмазать — ковши спасли. Осталось дело за малым — порезать на кусочки и закинуть в печь по второму разу пятнадцать восьмидесятитонных «козлов».
Никто не знает точно, кто это придумал, но про саму реализацию смелого проекта прослышали многие. И немудрено — слитки было решено взрывать. Газовыми резаками бурилось несколько отверстий под закладку аммонитных зарядов. Приглашенные специалисты плевались и тыкали пальцами в места будущих шурфов. Они впервые сталкивались с подрывом таких объектов. Скала, здание, труда или мост — тут всё понятно. Про мосты вообще все всё знают еще из уроков мужества в школе. А вот чугунные «козлы» у взрывников были первыми. Как сказал их начальник, пойдем от простого к сложному, то есть сначала обколем пациента по минимуму, если он не заметит воздействия, будем увеличивать дозу.
«Пациент» заметил, заметили все, кто прятался в траншее на шламовом полигоне, те кто работал в цехах, примыкающих к пустырю. А жители Тульского района Криволучье услышали. Со стороны Чермета, где по заводу летают их хреновы истребители, долетел звук взрыва и половинка «козла». Если по чести говорить, то половинка сильно не долетела, вспорхнула меньше, чем на километр. Да и не половинка, а скорее четверть. Как если бы мама нарезала пасхальный кулич, а глупенький ребенок швырнул его в своего брата. Кстати да! Фролов понял, что ему напоминают это козлы — куличи!
— Вы что…!
Передавать весь текст
