История помнит немало смельчаков, пытавшихся повторить подвиг Руккона Заклинателя и закрыть червоточину. Одни исчезали в голодной пасти адской дыры, иные погибали от ее смертоносного влияния. Некоторым удавалось выжить, но магия после соприкосновения с разломом покидала их навеки, а маг без силы – что человек без души. Пустая чаша с трещиной на боку. Ульрик встречал таких: седого старика, лишенного памяти и воли, стоящего одной ногой в могиле, и вечного мальчишку – полностью седого и одноглазого, без ума и памяти.
Волосы старика были белы как мел, и почти все выпали, глаза подернула серая пелена, кожа потемнела, сморщилась и покрылась бурыми пятнами. Он просил подаяние на центральной площади Ваалара, и голуби опорожнялись ему на плечи. Мальчишка же казался Ульрику особенно омерзительным – более уродливого существа видеть ему не доводилось. Навеки застывший в шестилетнем возрасте, с гноящейся раной в глазнице и пустотой во взгляде. От него несло болезнью и смертью, его сжирала постоянная, неутихающая боль, и Ульрик считал, что милосерднее было бы отправить мальца на суд Тринадцати, чем смотреть, как медленно угасает то, что еще не угасло. Однако мнение Ульрика по этому или иным вопросам никогда не учитывалось…
Он поморщился, отгоняя лишние в данный момент мысли, и сосредоточился на настоящем. Нужно выяснить, где он находится и что на самом деле произошло в гостинице Мейстры. Если Хунбиш не привиделся ему и Ульрик все еще в плену, нужно как можно скорее выбраться и отыскать Сан-Мио. Девчонка обещала доставить его к императору, а уж великий Ра-аан Солнцеликий найдет, как покарать обидчиков Ульрика. Колдун зло усмехнулся и сжал кулаки, все еще прижимающие покрывало к мокрой от пота груди.
Покрывало полетело на пол, он осторожно поднялся, прислушиваясь к ощущениям. Голова слегка кружилась, но магия снова откликнулась, и на ладони расправил лепестки темный бутон проклятия. Ульрик выглянул на улицу, придерживая другой рукой газовую занавеску. Окно выходило на площадь, сплошь заставленную торговыми лотками, между которыми лениво сновали утомленные жарой покупатели. Солнце стояло в зените, тени были узкими и темными, словно ночь. Мальчишка с широким подносом, полным вывалянных в меду орехов, громко зазывал покупателей на грубом юлдузском наречии. Рядом с бочками с рыбой торговали шелками и специями, около лавки с драгоценными каменьями, где толпу развлекали два шута, продавались пухлые булочки, щедро посыпанные сахаром. Площадь утопала в пыли, шуме и смеси разнообразных ароматов. Ульрик поморщился и отпустил занавеску.
Тотчас скрипнула дверь, и колдун резко обернулся, готовый поразить проклятием любого, кто посягнет на его жизнь и свободу. И тут же облегченно вздохнул – в комнату вошла Сан-Мио.
– Ты очнуться, – бесстрастно констатировала она.
– Что… – Ульрик облизал растрескавшиеся губы. – Что со мной случилось?
– Ты валяться без память девять ночь, – пояснила она и сморщила вздернутый нос. – Мы тебя тащить из комната в повозка. Договариваться с караванщик. Он не хотеть тебя брать, говорить, ты проклят. Мы объяснять, ты пил огненный вода, мы тратить деньги, чтобы он взять тебя с собой.
– Там был степняк? – хрипло спросил Ульрик, гася проклятие и вытирая ладонью внезапно вспотевший лоб. – С нами в дороге? Хунбиш…
– С нами быть три десятка мужчин. Ни одного с север. Торговцы, охранники. Все юг. Хунбиш – много кто зовут. Этот имя… – она поморщилась, будто стараясь вспомнить слово. – У нас так зовут мальчик без обряда. Без семья.
– Сирот, – подсказал Ульрик. – Подкидышей.
Сан-Мио кивнула, грациозно приблизилась, отбросила темную косу за спину. Накидка сползла с ее головы, и в волосах звякнули золотые бубенчики. Свой дорожный наряд она сменила на традиционное женское платье степнячки. Пожалуй, в нем она выглядела даже женственной. Сан-Мио коснулась скрещенными пальцами лба, а затем шеи Ульрика. Покачала головой.
– Данни сказать, ты пить настойка бога. Северянин не должен пить огненный вода, она убивать северянин. Потому ты свалиться на девять ночей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я не пил ничего в ту ночь.
Там была девочка. Подарок. И яд, которым его отравили.
– Данни видеть тебя. Ты пить с торговцами в веселый дом. Выбрать себе женщина, но не брать ее. Наш женщина теперь говорит, что ты слабый, а твой стержень – мягкий, как расплавленный воск.
– Мой стержень не… – Ульрик осекся, поймав насмешливый взгляд Сан-Мио. – Где мы?
– Юлдуз. Столица. Тебе нужен новый одежда – отец ждать. Ты отнимать время. Отец не любить, когда брать его время.
Сердце Ульрика на миг остановилось, а затем забилось быстро-быстро. Скоро он встретится с императором и станет на шаг ближе к заветной мечте. Когда орды степняков войдут в Вайддел, прокатятся по телу страны копытами своих лошадей, Ульрик получит назад родовой замок.
– Передай его императорскому величеству, мне жаль, что так вышло. И что я готов загладить свою вину.
– Загладишь, – кивнула Сан-Мио, и ее глаза опасно сверкнули.
От жары путники, как и прочие зажиточные горожане, прятались в плотно завешенном занавесками паланкине, жерди которых держали на плечах четверо мускулистых бронзовокожих рабов. Их обнаженные торсы блестели от масла, вокруг бедер были намотаны красные повязки с тиснением: золотые солнца в окружении серебряных звезд.
Ульрик позабыл ночной кошмар и с интересом пялился на проплывающие мимо дома из белого камня, на мраморные статуи Огненного духа – единого идола, которому поклонялись все народы Ошосмора, на гвардейцев в золотых масках и белоснежных юбках, вышагивающих по раскаленным камням мостовой. На обочине паслись нищие с протянутой рукой, и Сан-Мио пожертвовала пару медяков однорукой девочке лет семи.
Ульрик отвернулся, чтобы не оскорбить воительницу своим презрением. Сам он считал нищих паразитами общества. Вскоре оборванка вылетела у него из головы, как недавний сон про похищение, Литисия и степняк Хунбиш. С появлением в комнате Сан-Мио страхи Ульрика улеглись и теперь казались смешными, в голове обосновались пустота и легкость.
Лимонная вода прекрасно освежала и утоляла жажду, а город был хоть и зноен, но прекрасен. Белокаменные стены, округлые купола, украшенные золотом и серебром, выложенные цветной плиткой фонтаны, гранитные статуи обнаженных дев с корзинами на плечах, расписанные фресками стены. После восхождения Ра-аана на престол из завоеванных его войском территорий в столицу свозили самых талантливых мастеров, скульпторов и архитекторов. За последние двадцать лет Юлдуз превратился в прекраснейший город двух континентов. Во всяком случае, до Ульрика дошли такие слухи. Сейчас же он имел возможность насладиться видом самолично.
Дворец Солнцеликого был выстроен на холме Кави – одном из трех великих холмов Долины Ра, дорогу к нему вымостили амазонитом, и она зеленой змеей обнимала холм. Чтобы ступить на гладкий камень, по традиции следовало разуться, причем не только рабам, несущим носилки, но и господам. Обувь хранили на специальных стеллажах десяти футов в вышину каждый, для наполнения верхних полок императорские рабы пользовались приставными лесенками. Вместе с обувью полагалось сдать также оружие: великим грехом считалось осквернить землю Кави пролитой кровью.
Внизу, на подступах к крепостной стене, окружающей дворец, был разбит великолепный парк с зелеными газонами и амазонитовыми тропками, по сторонам которых росли апельсиновые деревья. Вызревшие плоды падали прямо в траву, истекая сладким соком и привлекая внимание желтых мохнатых пчел. Полуголые рабыни в широких льняных шароварах срывали плоды с деревьев и складывали в корзины из лозы. Бубенчики на их ошейниках мелодично позванивали, привлекая внимание Ульрика. Одна из рабынь остановилась перевести дух недалеко от тропы. Она оставила корзину в тени раскидистого дерева и вскинула руки, утирая вспотевший лоб. В штанах у колдуна стало тесно от вида спелых смуглых грудей с крупными сосками, от крутых широких бедер, от разгоряченной под солнцем кожи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
