У Алены на какое-то мгновение мелькнула мысль сбежать, но женщина была вынуждена быстро ее откинуть – куда она тут денется посреди дороги? Остановить машину? Но что она скажет? А если абориген еще и не говорит по-английски? Да и матросы вдвоем быстренько ее скрутят. Она решила действовать по обстоятельствам, когда они окажутся в каком-нибудь доме. Возможно, хозяин сумеет ей помочь?
А силы были уже на исходе. Жара, асфальт, хотя они и шли вдоль сетчатого забора, создающего хоть какую-то тень, но все равно это не спасало. Дико хотелось пить. В горле все пересохло. Если бы на пути встретилась хоть какая-то лужа, все трое, наверное, припали бы к ней. Алене было так тяжело, что недавняя встреча с пятью неграми сейчас казалась ей забавным приключением.
Наконец они миновали череду полей – и оказались в более или менее приличном месте. По крайней мере, дома здесь выглядели совсем не так, как серые уродливые строения в первой деревне. Это был довольно крупный поселок, никакие куры и козы тут не бегали, чумазые дети тоже. Дома были выкрашены в разные цвета и отличались разнообразием архитектурных решений.
– Давайте войдем в первый дом, – простонала Алена.
– Потерпи, – сказали ей матросы, внимательно приглядываясь к каждому строению, которое они проходили.
Вскоре они увидели почту…
К счастью всей компании, на этом острове практиковались звонки с переводом оплаты переговоров на принимающую сторону.
Матросы незамедлительно связались с кем-то по экстренному телефону, который знали на память, и быстро обрисовали ситуацию. Правда, на другом конце провода уже были в курсе случившегося – в смысле, на яхте. Им дали четкие инструкции.
Мужчины быстро подхватили Алену и потащили дальше по шоссе, чтобы не привлекать к себе внимание в этом поселке. Вскоре перед ними затормозила какая-то старенькая машина (марку Алена не определила, не до того было), дверцу перед ними открыл местный парень, быстро объяснился с матросами, они с Аленой загрузились, выпили на троих полбутылки теплой воды, имевшейся в машине, затем парень развернулся и помчал их в том направлении, откуда приехал сам. Алена была уже в полубессознательном состоянии.
Их привезли в какой-то розовый дом с балкончиками на втором этаже. Больше Алена ничего не помнит. Ее оставили в пустом холле одну, а матросы с аборигеном прошли дальше. Поскольку Алена была уже совершенно без сил, она рухнула на пол у одной из стен и закрыла глаза. К счастью, пол был холодным, в доме работали кондиционеры. Вскоре ей вынесли бутылку воды и поставили рядом. Алена выпила воду и погрузилась в полудрему. Ей было уже все равно, где лежать, дом Андрея Николаевича казался просто пределом мечтаний.
Через несколько часов – или через час, а то и меньше – Алену перевели в какую-то комнату без окон, где стояли две узкие кровати. Комната соединялась с туалетом и душем. С трудом превозмогая усталость, она все-таки встала под душ, чтобы смыть с себя всю грязь, прилипшую к телу за день. После душа стало немного легче, но она все равно пребывала еще в полубессознательном состоянии. Так и завалилась спать на одну из кроватей.
Утром дверь распахнулась, и в комнату вошла мужеподобная женщина с черными усиками в сопровождении гориллообразного негра в черных брюках и бежевой рубашке с нашивками (как потом узнала Алена, это была форма охранников компании по производству ювелирных изделий). Сонная Алена уставилась на эту пару, в первое мгновение не сообразив, где находится.
Дама, ни слова не говоря, с суровым выражением лица проследовала к кровати, на которой лежала Алена, сдернула с нее простыню и осмотрела русскую женщину. Алена спала в чем мать родила, и ей стало совсем не по себе под взглядом этой странной тетки, насчет принадлежности которой к женскому полу у Алены тут же зародились большие сомнения.
Утром Алена чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера, сон пошел ей на пользу, а характер за одну ночь не исправишь – так что старшая дочь Буйновского попробовала возмутиться, за что тут же получила по физиономии. К такому обращению Алена не привыкла и еще не смирилась со своим положением – да она и не представляла, в каком положении оказалась. Дочь Буйновского заорала, за что получила снова – гораздо сильнее, после чего орать ей расхотелось.
Ей велели одеваться (дама говорила на английском со слабым акцентом). Негр наблюдал за Аленой жадными глазами. В женщине проснулся животный страх. Алене хотелось удалиться хотя бы в душевую, но ей этого не позволили. Когда она попросилась в туалет, тетка все-таки смилостивилась, но стояла над душой.
– Зачем? – воскликнула я, услышав это. – Она тебя что, потом…
– Нет, как женщина я ее не заинтересовала. Ну, или заинтересовала, но она этого не показала. Возможно, было не велено. Просто они хотели меня сломить… А это один из способов. Это ужасно, когда тебя сопровождают каждую секунду. Даже в самые интимные моменты…
У Алены на глазах снова выступили слезы. Я положила ладонь ей на руку.
– Спасибо, Ирка, – шмыгнула носом Алена. – Век помнить буду. Ты прости, если я чего когда-то… Ну сама понимаешь…
«Эк над ней поработали», – пронеслась мысль. Действенные у ребят методы.
– Ну и что было дальше? – спросила я.
А дальше Алену заставили сделать минет этому огромному негру…
Когда они с теткой вновь появились в комнате, он уже был готов – и сидел на кровати с расстегнутой ширинкой. Алена думала, что задохнется… А стоявшая над душой и наблюдавшая за процессом тетка советовала ускорить темп… Негр требовательно урчал.
– Потом даже рот не дали прополоскать, сволочи! – воскликнула Алена, вытирая слезы.
Ее вывели из дома, загрузили в микроавтобус с темными стеклами (именно темными, а не тонированными), сквозь которые совершенно ничего не было видно. Ехали, по ее прикидкам, минут двадцать. Ей страшно хотелось пить и теперь уже есть – ведь последний раз она ела на яхте почти сутки назад. Но попросить она не решалась.
Привезли ее, как потом она поняла, на эту злосчастную ювелирную фабрику, где для начала оставили в подвальном помещении.
– Ты знаешь, сколько там подвалов? Я почему-то вспомнила КГБ. И то, какие слухи ходили про тридцать седьмой год. Про их подземные тюрьмы. Я помню, как мать в детстве пугала меня ими. Деда-то моего, ее отца, тогда замели, и никто его больше не видел. Ну а тут все детские страшилки сразу же стали всплывать из памяти… Ну, что я оказалась в застенках местного КГБ. Тетка с негром на них работают. Он-то ведь в форме был… И надеяться мне совершенно не на кого.
Внезапно дверь распахнулась, и вошли два негра в той же форме (которая теперь вызывала у Алены ужас) и повели ее на один из наземных этажей. Там в комнатке площадью метров двадцать на кожаных диванчиках уже разместились директор фабрики, у которого я сегодня выкупила Алену, тетка с усиками, какая-то женщина довольно приятной наружности в форме менеджера (о чем Алена узнала позднее) и еще двое негров-охранников.
Слово взял директор и, не желая тянуть кота за хвост, заявил Алене, что он ее купил и что ей придется отрабатывать свое питание, содержание и затраченную на нее сумму. Алена чуть не грохнулась в обморок в первый момент, но затем быстро сообразила, что этому мужику нужно предложить связаться с ее отцом или мужем, чтобы те заплатили необходимую сумму. Хотя отец не отзывался на призывы, пока Алена находилась в лапах Андрея Николаевича (из-за каких-то там условий ведения бизнеса), старшая дочь верила, что уж у этого придурка он ее выкупит. Или выкупит муж. Мужу-то ей не давали позвонить с асиенды. Она высказала свое предложение вслух.
– Не пойдет, – покачал головой дядька. – Мне нужна русская работница.
– В проститутки? – спросила Алена, не в силах предположить, зачем еще.
– В продавщицы, – ответили ей.
Она опять чуть не грохнулась в обморок – но тут в очередной раз в Алене проснулся характер. И возмущение. Нет! Она дочь олигарха, пусть даже и местного значения (но разве какой-то паршивый остров в Карибском море может сравниться с Питером?), жена бизнесмена, светская дама, которая никогда продавщиц за людей-то не считала, сама должна будет кого-то обслуживать? Нет, никогда в жизни!
Будешь, сказали ей. Как миленькая. Ты как раз знаешь запросы ваших дам, которые тут в ближайшее время начнут появляться, как появляются уже по всему миру. Нужен русский персонал. Вот мы и набираем.
– Но ведь найдутся те, кто захочет сюда поехать поработать добровольно! – заорала Алена, вспоминая моряков.
А зачем фирме оплачивать билеты, заниматься какими-то формальностями, когда им в руки попалась уже готовая к работе женщина из России?
Алена попыталась угрожать, вспомнила моряков, спросила, где они.
– Отправились на свою работу, – ответили ей. – Они нам не нужны. Моряков тут навалом.
У Алены зародилась надежда, что моряки сообщат Андрею Николаевичу, кто ее прихватил, и тот ее вызволит. Она была согласна на любого спасителя. Но ее надежды тут же растаяли. Ее продал как раз Андрей Николаевич…
