А теперь тишина… Хорошо то как. И чай вкусный. А если еще с курагой в прикуску, вообще замечательно.
— Можно мне еще? — приподнимаю пиалу.
Мастер молча доливает мне из фарфорового чайника. То ли по этикету положено не перебивать в такие моменты, то ли ждет от меня момента, когда я начну говорить? У меня все хорошо, платят исправно, группа качается, обязательства все выполняют. Это вам всем от меня что-то надо, вот вы и говорите.
— Ты свою подругу вызволять не собираешься? — спрашивает Котов.
Мастер едва заметно морщится от его нетерпеливости.
— С Мариной что-то случилось? — приподнимаю брови в вежливом изумлении.
— Совсем в бабах запутался, — Котов с укоризной качает головой. — Я про Юмми.
— Какая она мне подруга? — я знал, что этот разговор случится, и сейчас к нему готов, — так… попутчица.
— Разве ты не несешь ответственность за своих людей? — продолжает наседать Котов.
— Разве она — мой человек? — в том же духе отвечаю я. — А в том, что случилось виноват не я, а вы.
— Я?! — распахивает глаза Док.
Кажется я сумел его удивить. Они с Мастером переглядываются
— Ведь это вы устроили резню в игре, правильно? Не Вы лично, а все, кто руководит тестом. Не система начала убивать, а люди.
Глава 17
— С чего ты взял? — вклинился в разговор Мастер.
Его лицо сморщилось в улыбке, словно печёное яблоко. Такое чувство, что он только обрадовался моему вопросу. И так происходит все время. Стоит мне додуматься до чего-то, вскрыть коварные замыслы Совета Директоров, как Мастер начинает смотреть на меня с видом школьного учителя, который наконец дождался ответа от троечника-тугодума.
— Потому, что система дает другие задания. Это простая обучалка. Предлагает выполнить очевидные, самые элементарные шаги. Фарм, выбор класса, создание группы… И не отсеивает НИКОГО, — стало только доходить до меня, — Это вы не даете продолжить тем, кто не выполнил условия. Первый тест ведь аннулировали, и все кто его провалил, свободно зашли в игру снова.
— До того момента, как первая нейросеть начала убивать игроков, прошел год, — сказал Мастер. — Целый год они бегали по полянкам, качали уровни и хвастались шмотками. До сих пор никто не знает, с чего всё началось…
Замок на двери снова щелкнул. К нам присоединился Вениамин Звягин. Этот был всклокочен и помят, словно спал на своем рабочем месте. Такое вот оперативное совещание в половине седьмого утра. Будет забавно, если Скуратова появится. Хотя я не рискнул бы будить Ирину сегодня. Иру… Иришу… Ирэн…
— Ты так рад меня видеть? — поинтересовался Звягин.
— А? Почему? — его вопрос вернул меня в реальность.
— Улыбаешься так, словно я Дед Мороз с мешком подарков, — Вениамин поддернул брюки, усаживаясь за столик по-турецки. — А кофе есть, дядя Илья?
— Пей чай, в нем твоего кофеина больше, чем в дурацких картонных стаканчиках, — ворчливо ответил Мастер, — взяли моду, вам тут не ресторан.
Ну просто семейная сцена. Три мужика, каждый из которых может купить весь этот гребаный город, гоняют чаи с девятнадцатилетним пацаном. Может Веня сейчас достанет ложку и скажет "Андрей, ты Избранный"? А Мастер нацепит очки и предложит две таблетки. Он даже лысый, как Морфеус, вот только цвет кожи подкачал.
Я вспомнил то, что говорила Марина. Когда такие люди ведут себя с тобой, как с равным, значит они хотят втравить тебя во что-то очень скверное. Сейчас моё чувство опасности просто орало внутри тревожной сиреной и мигало красными лампами. Так доверительно и ласково вообще могут разговаривать только с потенциальным покойником. Я для них — расходный материал. Крыска, которая бегает по лабиринту лучше других крысок.
Правда есть еще одна такая… Анна. С ней они тоже беседы ведут? Возможно даже раньше чем со мной. Я темная лошадка, а она признанный фаворит, поэтому и обрабатывают давно. Знают вкусы, выстраивают контакты. С хера ты решил, что ты единственный, Андрюша? Обещать, не значит жениться. И все эти ритуально-корпоративные танцы вокруг тебя танцуют, чтобы поднять твою самооценку. Хотя… если укладывать в эту схему нашу ночь с Ириной, то это вообще пиздец. Не чересчур ли много даже для перспективного кандидата на победу в крысиных гонках?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что задумался? — спросил меня Мастер. — тоже кофе захотел?
— Нет, телефончик хочу у вас спросить…
— Мой?!
— Нет, одной Вашей знакомой… которая любит ежевичный раф.
Взгляд Мастера выражал только любопытство. А вот Вениамин неожиданно дернулся. С чего бы? Неужели они тоже общаются?
— Зачем тебе?
— Хочу в кино пригласить.
— Ну-ну… — Мастер задумчиво надул щеки, — дело, конечно, молодое. Напомни мне после. А пока… Веня, о чем я рассказывал, перед тем как ты меня перебил?
Вениамин, изумленно уставился на Мастера.
— О том, как началась эта херня, — с досадой поморщился Котов.
— Понимаешь, Андрей, — Мастер закинул в рот горсть орешков, прожевал и продолжил. — Всё ведь шло отлично. Ничто, как говорится, не предвещало трагедии. Все началось с магии…
* * *
Все началось с магии. Её в "Лютеции" — новой ролевой игре с полным погружением, было много. Магия лечила и воскрешала, магия призывала волшебных существ, которые сражались вместо игроков, или усиливали их в бою. Магия жгла, давила и разрывала, и наоборот переливалась защитными куполами, способными выдержать что угодно.
Игроки любили магию. Пробить голову боевым топором можно и в реальном мире, согласитесь. Правда там за этим могут последовать неприятности, но сжечь оппонента дотла, превращая в живой факел, обрушить на него метеор или натравить на него адскую гончую было возможно только здесь.
Игроки были в восторге, они были готовы проводить в игре дни и ночи, и только системное ограничение в четыре часа игрового времени сдерживало их порывы. Что поделать, правилам бета-тестирования приходилось подчиняться. А чтобы люди были сговорчивее, случайных сюда не брали. В капсулы пустили сотрудников "МосТеха" их родственников, особенно детей, естественно совершеннолетних. Еще три тысячи капсул была установлены в интернатах для сирот-инвалидов.
Корпоративному лобби ничего не стоило протолкнуть это, как "программу реабилитации". Информационные агентства даже выпустили несколько статей, про "благотворительную акцию". А люди, навсегда прикованные к кроватям или инвалидным коляскам готовы были подписать что угодно, ради возможности снова ощутить себя нормальными.
Заклинание называлось "похищение души". Затратное по мане, и почти бесполезное в бою, оно использовалось как шутка, игровая пасхалка. "Похищение" переселяло сознание игрока в любой игровой объект, живой или не живой. Всего на две минуты можно было почувствовать себя крысой, камнем, колодезным ведром или рейдовым боссом. Почувствовать, но не стать. Заклинание не давало возможности управлять новым объектом. Только наблюдать. Игровой интерфейс пропадал, и на это время виртуальная реальность становилась единственно реальной.
Зато пронырливые игроки нашли необычный побочный эффект. "Похищение души" обнуляло игровой счетчик. Словно в какой-то момент связь с капсулой пропадала, и появлялась вновь. В самом "МосТехе" за временем следили строго, а вот в интернатах техники работали с прохладцей. Инвалиды были готовы отдать все свои невеликие пенсии, ради лишнего времени в игре. Взяточничество процветало, а "похитители" в игре стали чрезвычайно популярны.
Возможно поэтому, первые случаи и проглядели. Кому есть дело до несчастных сирот? Какая разница, сколько они лежат в своих капсулах? Когда спохватились, было уже поздно. Сразу несколько человек остались в игре, автоматика капсул обнулялась раз за разом каждый цикл. Попытка извлечь игроков и отключить от аппаратуры закончилась плачевно. Кома, кровоизлияние в мозг и смерть.
