— Это отец мой. — я не понимал, чего добивается Мастер. Вывести меня из себя?
— Ты же представляешь себе наши возможности, Андрей. — Голос Котова заставил меня обернуться. — У нас и юристы, и связи. И самое главное — деньги. Мы можем практически всё. Дело пересмотрят. Ублюдок сядет. Его папаша лишится должности и до конца жизни не отмоется. Твоему отцу принесут все возможные извинения… вернут все регалии… "ложно обвиненный"… статьи… телевидение… И это всё сделаешь для него ты. МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ.
— Что от меня требуется? — спросил я.
— Взяться за ум… Не шляться по кабакам… Думать… — Котов стал загибать пальцы. — Стремиться к победе
— А потом? Вернуться с победой?
— Достаточно даже просто "взлететь". Если ты пройдешь отбор, и отправишься в большую игру, все проблемы твоего отца будут решены. Даю слово. Но для этого тебе сначала надо быть самым лучшим.
— А сейчас чего вы от меня хотите? Чтобы я вытащил оттуда Юмми?
— Ты что?! Ни в коем случае! — Котов даже перепугался, — Даже не вздумай этого делать!
Глава 18
Антон Рихтер с самого раннего детства не любил и не умел проигрывать. Когда папа и мама садились играть с ним в настольные игры, а семья Рихтеров регулярно собиралась за ними вечерами по вторникам и четвергам, им приходилось поддаваться своему чересчур эмоциональному отпрыску. Иначе маленький Антоша впадал в истерику, кидался карточками и игровыми фишками, а став чуть старше, молчал, надувался и уходил в свою комнату, захлопывая за собой дверь.
У Антона с рождения была своя комната. Он родился в академической семье, его дедушка был доктором науки деканом, папа — кандидатом и преподавателем, а мама играла на виолончели в симфоническом оркестре. В своем позднем ребенке они души не чаяли. Поэтому всячески оберегали его от всех неприятностей жестокого мира. В детский садик он не ходил, вдруг его там обидят. Во дворе он тоже гулял редко, чтобы не связался с плохой компанией, которая будет на него дурно влиять. Летом в деревню к бабушке он тоже не ездил. Откуда у такой семьи бабушки в деревнях. Это было бы дурным тоном.
До самой школы Антон думал, что мир вокруг состоит из вежливых и доброжелательных взрослых, причем довольно глуповатых. Ведь он регулярно опережал во всем даже деда-академика.
"Чудесные школьные годы" поначалу стали для Антона кошмаром. Никто не хотел ему подчиняться, считать его лидером, даже просто слушать. Шумные и грубые одноклассники не знали и десятой доли того, что знал Антон, но при этом поднимали на смех любую его идею и предложение.
Они ценили только грубую силу, а Рихтер был слабым и болезненным мальчиком. Точнее, таким его считали родители: бег вреден для стоп, гимнастика для связок, а в боксе могут сломать нос, рассуждали они. Поэтому Антону даже не давали шансов проверить, болезненный он, или нет.
К тому же, каким-то странным стадным инстинктом толпа чувствовала в нем чужака. Блондин с молочно-белой кожей и странными, прозрачными глазами с первого дня оказался белой вороной. Даже фамилия "Рихтер" выбивалась из общего ряда "Сидоровых" и "Кузнецовых". В ней слышалось что-то враждебное и пугающее, словно грохот рыцарских доспехов или лязг танковых траков.
Антона не били, хотя временами он даже сожалел об этом. Такие взаимоотношения предполагали хоть какую-то эмоциональную близость. Рихтер оказался в изоляции, словно в невидимом пузыре. Одноклассники его словно в упор не замечали. Даже за партой он сидел в одиночестве.
Взрослые в школе были тоже не такими доброжелательными, как дома. Они не любили, когда с ними спорят, не желали уступать и не видели в Антоне ни малейшего признака гениальности.
Антон Рихтер стал книжным ребенком. Реальный мир он заменил фантазией. Открыв для себя дедову библиотеку Антон погрузился в мир рыцарей, подвигов и благородства. Книг в доме было много, в советское время они считались предметами роскоши и тяжеловесными собраниями сочинений у Рихтеров были заполнены целые стены.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Одним из первых героев Антона стал Ланселот. Идеальный рыцарь, герой одиночка. Такой же изгой среди своих, осуждаемый за преступную связь с женой короля Артура. Познавая женщин на книжных примерах юный Рихтер уже тогда стал понимать, что от них одни проблемы.
К десяти годам Антон уже отличал эсток от фламберга, а палаш от эспадрона, разбирался в геральдике и дворянских титулах. Когда школьная училка придыхая от восторга рассказывала им о Ледовом побоище, Артуру было отчаянно жаль блистательных рыцарей, которых загоняла под лед торжествующая чернь.
За место в жизни Антона с книгами боролись только онлайн игры. Имя "Ланселот" стало его постоянным игровым ником. Но так как большинство тупиц не знали классической литературы, скоро он сократился до "Лансера", то есть копейщика, а потом просто до "Ланса".
Многопользовательские РПГ Антон не любил. Там его точно так же, как и в реальности его никто не слушался и не хотел ему подчиняться. Там правили гильдии и кланы, и одиночек не жаловали. Ланс предпочитал экшен от первого лица, желательно с холодным оружием.
В таких играх ему ни с кем не надо было договариваться, выстраивать отношения и заключать союзы. Удар, блок, финт, контратака… комбо… много комбо. Здесь он был неповторим. Здесь, наконец-то он воплотил мечту детства. Он всегда побеждал.
А потом появился киберспорт. Первый вид состязаний, одобренный осторожными родителями Антона. Ведь их сыночек лежит в капсуле, под присмотром специалистов и в полной безопасности. Отточенная во время сотен часов онлайн-игр реакция и лелеемая с рождения воля к победе, быстро сделали его восходящей звездой.
Ланс сутками не вылезал из капсулы и вырезая сотни тренировочных ботов. Родители щедро оплачивали дополнительное время и персональных тренеров ради единственного увлечения сына. А тот покорял одну вершину за другой. Из юниоров во взрослую лигу, а затем и в профессионалы.
Вместе с победами у Антона Рихтера появились и друзья. Как-то неожиданно с ним все захотели общаться, сидеть за одной партой, обсуждать тупых педагогов или симпатичных одноклассниц на переменах. За его внимание соперничали, ему угождали, по нему фанатели.
Девочки приводили подружек, чтобы сделать сэлфи со знаменитостью, спорили, кому он улыбнулся, и кто из них ему нравится. Они хихикали, они строили глазки, они старались невзначай прикоснуться.
А Лансу было похер. Именно Лансу, а не Антону Рихтеру. Он настойчиво требовал, чтобы его называли именно так. Даже одноклассники, даже родители. Антон был замкнутым и одиноким. Ланс — популярным и успешным.
Свой образ он создавал сам, продумывая каждую мелочь. Черно-белый кевларовый доспех с подмигивающей мордой рыси на спине. Парные кацбальгеры — оружие германских ландскнехтов. Короткая выбеленная под седину челка, вместо натурального блеклого цвета, свойственного альбиносам.
Вокруг него постоянно вертелась стайка приятелей. Тех, кто будет восхищаться успехами, сбегает за кофе или за бухлом, посоветует новый фильм, приведет девчонок, просто создаст эффект присутствия. Ланс никому не признавался, но он боялся одиночества, заводя друзей, вместо домашних питомцев. Прежнее отчуждение настолько напугало его в детстве, что теперь он постоянно окружал себя людьми.
Девушки тоже были. Любые. Ланс быстро перерос уровень школьных подружек, аппетитных соседок и восторженных фанаток. Индустрия виртуальной реальности была на подъеме. Ланса стали приглашать в рекламу. Он стал лицом компаний производящих игровое железо, косметику для подростков, шмотки, электроскутеры, мобильную связь… Денег резко стало дохрена и больше.
Юного чемпиона стали звать на фотосессии и телесъемки, тусовки и модные вечеринки. Он стал трахать моделей, начинающих актрисок и певичек, журналисток и блогерш. Многим телочкам хотелось засветиться рядом с игровой знаменитостью. Ланс привык, что они меняются еще быстрее, чем "друзья".
