У нас ведь как принято рассуждать относительно Гражданской войны… Где были «наши»? Известно где, в Центральной раде. А чем была Центральная рада в те годы? Да ничем. Пустым местом. Общественной организацией, неким коалиционным советом, образованным из лидеров мелких украинофильских партий и общественных организаций, предназначавшимся для координации украинофильского движения на территории Юго‑Западного края России. В лучшем случае она могла на что‑то влиять в пределах Киева. Она даже не обладала формальной легитимностью, потому что ее никто не выбирал. Это даже не был парламент, которому народ должен путем голосования делегировать полномочия. Сборище случайных, бездарных, ни на что не способных балаболок, многие из которых приехали из Австрии и объявили себя украинской властью. Их идеи украинского национализма простой народ абсолютно не воспринимал. Большевистская пропаганда им была ближе. Они ничего не могли и ни на что не влияли. Только путались под ногами то у белых, то у красных, то у немцев и занимались демагогией.
Вот как описал ситуацию, которая сложилась в Юго‑Западном крае, немец К. Росс, въехавший на его территорию вместе с передовыми частями немецкой армии: «Нет никакой центральной власти, захватывающей более или менее значительную территорию. Отдельные области, города, даже села и деревни. Власть в них принадлежит различным партиям, авантюристам и диктаторам. Можно встретить деревни, опоясанные окопами и ведущие друг с другом войну из‑за помещичьей земли. Отдельные атаманы властвуют в областях… В их распоряжении… пулеметы, орудия, бронированные автомобили…»[102]
Поддержка среди народа у Центральной рады была нулевой. Территория придуманной ею Украинской Народной Республики расширялась из Киева постановлениями без учета мнения местного населения присоединяемых к УНР российских губерний.
Когда у большевиков лопнуло терпение и они решили прикрыть уэнэровский балаган, то ни малорусские солдаты, ни рабочие, ни крестьяне палец о палец не ударили, чтобы защитить Центральную раду. Всем было наплевать на нее. Как констатировал позднее заместитель Грушевского В. Винниченко: «Все наши широкие массы солдат не оказывали им [большевистским отрядам. — А.В.] никакого сопротивления или даже переходили на их сторону, почти все рабочие каждого города были за них, в селах сельская беднота явно была большевистской, словом, огромное большинство именно украинского населения было против нас… Единственной нашей активной военной силой была интеллигентная молодежь и часть национально‑сознательных рабочих»[103].
Когда в Киеве вспыхнуло восстание рабочих, на защиту Центральной рады встали лишь сечевые стрельцы под командованием Коновальца и Мельника. Но вот что интересно, эти подразделения были сформированы из галичан, бывших солдат австро‑венгерской армии, попавших в русский плен! То есть в те дни в Киеве малорусские рабочие сражались с подданными австрийского императора Франца Иосифа, но уж никак не с «украинским народом», вставшим на защиту своей республики.
Когда же в конце января 1918 года большевистские отряды начали штурм Киева, то его пытались защищать лишь граждане иностранных государств. Вот что в те дни передавал в Петроград Муравьев: «Уличные бои продолжаются с большим ожесточением… В войсках Рады работает очень много иностранных офицеров: бельгийцев, французов, румын и других… целые польские дружины присоединились к офицерству…»[104] То есть кроме австрийских стрельцов‑галицийцев Центральную раду защищали бельгийцы, французы, румыны, поляки и прочий интернациональный элемент. Еще с большевиками на киевских улицах дрались русские офицеры, но, как вы понимаете, не за Центральную раду и не «нэньку Украйину», а за самих себя, свои семьи и Россию.
А когда же город был взят, его простой люд восторженно ликовал, радуясь концу правления «украинцев». И это не большевистская пропаганда. Об этом писали сами члены Центральной рады. В частности, П. А. Христюк, министр внутренних дел УНР, уходил из города вечером, в день вступления красногвардейских отрядов через рабочую Шулявку и «имел возможность видеть, как радовался приходу большевиков весь “шулявский свет”. Рабочие и извозчики, вооруженные, запруживали улицы… расставляли стражу, ловили “украинцев”». Бывший министр с трудом пробрался через «это народное море»[105].
А как же герои Крут? Киевские студенты, погибшие, защищая Центральную раду от большевиков. Даже у нас о них известно.
О, да! Это немудрено. Сейчас украинская официальная пропаганда просто самоудовлетворяется этим мифом. В угаре лицемерия наша оранжоидная верхушка во главе с «гарантом» теперь каждый год разбивает лбы об Аскольдову могилу в «патриотических» молитвах перед телевизионными камерами центральных телеканалов. Еще один пример совершенно идиотской казенной пропаганды.
Почему?
Когда я читаю каноническую версию «битвы» под Крутами в разных ее «патриотических» вариациях, то иногда просто ухохатываюсь от такой ярко выраженной интеллектуальной недостаточности ее творцов. Все, что бы они ни делали, разваливается прямо на глазах. В том числе и миф о Крутах.
До сих пор никто не знает точно, когда происходила «историческая битва под Крутами», сколько в ней участвовало украинских патриотов, сколько из них героически погибло и какова была численность москальско‑большевистской орды. Цифры меняются в зависимости от того, насколько сильно повреждены пропагандой мозги украинствующего индивида, разглагольствующего на эту тему.
Как правило, количество украинских патриотов, бившихся и погибших под Крутами, сводится к 300. Так, очевидно, проще вождям украинства проводить аналогию с битвой трехсот спартанцев под Фермопилами. А вот с количеством москальско‑большевистской орды у них получается еще смешнее. Некоторые украинские патриоты насчитали аж 400 тысяч злобных москальских агрессоров! Другие — 150 тысяч. Фигурирует также цифра в 60, 30 и 12 тысяч. Представляете, 300 «свидомых» студентов и гимназистов (младшему было 15 лет, старшему — 22), никогда раньше не державших в руках винтовки, с тремя обоймами патронов на брата, по колено в снегу, на тридцатиградусном морозе три дня сдерживали 400‑тысячную армию москалей, отвечая на их «фронтальные атаки» штыковыми контратаками! На фоне такого героизма даже спартанцы нервно курят в сторонке!
Ну, хорошо, а что же там произошло, на ваш взгляд?
Ничего особенного. Когда в январе 1918 года к Киеву подошла Красная гвардия, «кировники» УНР вдруг с удивлением обнаружили, что умирать за их власть желающих не оказалось. Даже та толпа дезертиров, которая не пожелала возвращаться на фронт и осталась в Киеве, объявив себя украинскими полками, тихо растворились, как только стало известно, что к городу подходят большевистские отряды. Те из «украинских» полков, которые не разбежались, перешли на сторону красных. Единственное, на что «спромоглась» Центральная рада, это с трудом подавить восстание рабочих Арсенала, а потом бежать к немцам. Ни на что большее она способна не была.
В этой ситуации украинские вожди не придумали ничего лучшего, чем отправить навстречу большевикам курень Первой юнацкой военной школы им. Б. Хмельницкого под командованием сотника Аверкия Гончаренко (около 600 юнкеров с 18 пулеметами).
Что интересно, этот курень «Сичовых Стрэльцив» состоял из молодых «свидомых» галичан, устроенных на учебу в Киеве по распоряжению Грушевского, среди которых преобладали бывшие солдаты Австро‑Венгерской армии, попавшие в русский плен. А его командир Аверкий Гончаренко в 1944 году стал полковником «14. Waffen Grenadier Division der SS (Galizische № 1)»[106].
Кстати, тогда Аверкию тоже не повезло. В июле 44‑го 14‑я дивизия Ваффен СС, укомплектованная галичанами, после стремительной атаки советских танковых частей попала в окружение возле местечка Броды на Западной Украине и была за десять дней боев намотана на гусеницы атакующих Т‑34. Из 11 тысяч человек личного состава дивизии из котла смогли вырваться около 3 тысяч. Для многих галицийских эсэсовцев первое боевое крещение оказалось последним. Из‑за колоссальных потерь ее переформировали и отправили до конца войны в Восточную Европу подавлять народные восстания и гонять по лесам партизан. Вот такая опять‑таки печальная история…
Так вот… «Сичови Стрэльци» были главной «ударной силой» «героев Крут». Потом к куреню присоединился отряд, состоявший из 120 совершенно недееспособных киевских гимназистов и студентов, обманутых Центральной радой и посланных ею на убой.
Так как население ближайших городишек было настроено пробольшевистски, Гончаренко решил занять позиции возле железнодорожной станции Круты. Понимая, что остановить противника они не смогут, командир «сичовыкив» приказал разобрать пути, так как большевистские отряды «захватывали Украину», катаясь на поездах.
