Мое сердце неистово забилось. Так он здесь! О, я знала это — знала все время! Я чувствовала, что он рядом. Совершено непроизвольно я приближалась к его убежищу.
Повязав голову шарфиком, я тихонько подошла к двери. Надо быть осторожной. За ним охотятся. Никто не должен увидеть, как мы встретимся. Проскользнув в комнату Сьюзен, я убедилась, что она крепко спит. Слышалось ее ровное дыхание.
Сэр Юстас? Я остановилась у двери его гостиной. Да, он диктовал мисс Петтигрю, раздавался ее монотонный голос, повторяющий: «Поэтому рискну предположить, что, взявшись за решение проблемы использования труда цветных…» Она сделала паузу, чтобы он продолжал, и я услышала, как он что-то недовольно проворчал.
Прокравшись дальше по коридору, я обнаружила, что комната полковника Рейса пуста. Не было его и в гостиной отеля. А ведь именно его я опасалась больше всех! И все же нельзя было терять больше времени. Я быстро выскользнула из гостиницы и направилась по тропинке к мосту.
Перейдя на другую сторону, я притаилась в тени. Если кто-нибудь шел за мной, я увижу, как он переходит мост.
Однако минуты бежали, а никто не появлялся. Меня не выслеживали. Я повернулась и пошла по дорожке к расселине. Сделав примерно шесть шагов, я остановилась. Что-то зашуршало позади меня. Это не мог быть кто-то, кто шел за мной от гостиницы. Это был некто, заранее поджидавший здесь.
И в ту же минуту без всякого основания я интуитивно почувствовала, что надо мной нависла угроза. Подобное чувство я уже испытала на «Килмордене» в ту ночь — безошибочный инстинкт, предупреждавший меня об опасности.
Повернув голову, я внимательно посмотрела через плечо. Тишина. Я сделала шаг или два. Снова послышалось то же шуршание. Продолжая идти, я снова оглянулась через плечо. Из тени вышла мужская фигура. Заметив, что я увидела его, он рванулся вперед прямо за мной.
Было слишком темно, чтобы я могла кого-нибудь узнать. Я сумела разглядеть только то, что он высокий и что это был европеец, а не туземец, и бросилась бежать. Позади раздавался его тяжелый топот. Я бежала быстрее, ориентируясь по белым камням, указывавшим мне путь, так как в ту ночь не было луны.
И вдруг мои ноги провалились в пустоту. Я услышала, как человек позади меня засмеялся зловещим смехом, который звучал в моих ушах, пока я падала головой вниз — все ниже и ниже — чтобы разбиться далеко внизу.
Глава XXV
Медленно и мучительно я приходила в себя. Когда я попыталась двинуться, то ощутила, что у меня болит голова и ломит левую руку, и все казалось нереальным, как во сне. Передо мной проплывали кошмарные видения. Я чувствовала, что падаю — вновь падаю. Однажды мне почудилось, что из тумана появилось склонившееся надо мной лицо Гарри Рейберна. Я едва не вообразила, что оно — реальность. Потом оно снова исчезло, как бы дразня меня. Однажды, я помню, кто-то поднес чашку к моим губам, и я попила. Перед моими глазами скалилось черное лицо — лицо дьявола, додумала я и пронзительно вскрикнула. Потом опять сны — длинные беспокойные сны, в которых я тщетно разыскивала Гарри Рейберна, чтобы предупредить его — предупредить его — о чем? Я и сама не знала. Но была какая-то опасность — большая опасность — и только я могла спасти его. Затем снова темнота, благотворная темнота и крепкий сон.
Наконец я окончательно проснулась. Длинный кошмар прекратился. Я прекрасно помнила все, что произошло: мое поспешное бегство из гостиницы навстречу Гарри, мужчина в тени и этот последний ужасный момент падения…
Благодаря какому-то чуду я не погибла. Я разбилась, у меня все болело, я была очень слабая, но живая. Но где же я теперь? С трудом, повернув голову, я огляделась вокруг. Я находилась в маленькой комнатке с грубыми деревянными стенами. На них были развешаны шкуры животных и бивни из слоновой кости. Я лежала на чем-то вроде грубо сколоченной кушетки, также покрытой шкурами, моя левая рука была забинтована и не сгибалась. Сначала я подумала, что в комнатушке никого больше нет, но потом увидела фигуру мужчины, сидевшего между мной и окном, его голова была повернута к окну. Он был так неподвижен, что казался вырезанным из дерева. Его коротко стриженная черноволосая голова мне кого-то напоминала, но я не решилась дать волю воображению. Вдруг он обернулся, и я затаила дыхание. Это был Гарри Рейберн. Гарри Рейберн из плоти и крови.
Он встал и подошел ко мне.
— Чувствуете себя получше? — спросил он, немного смущаясь.
Ответить я не смогла. По моему лицу катились слезы. Я была еще слаба, но взяла его руку обеими руками. Если бы только я могла умереть вот так, пока он стоит здесь и смотрит на меня с этим новым выражением в глазах!
— Не плачьте, Энн. Пожалуйста, не плачьте. Теперь вы в безопасности. Никто вас не обидит.
Он отошел, взял чашку и принес ее мне.
— Выпейте немного молока.
Я послушно выпила. Он продолжал говорить тихим убеждающим голосом, каким, наверное, говорил бы с ребенком.
— Не задавайте сейчас никаких вопросов. Еще поспите. Постепенно вы окрепнете. Если хотите, я уйду.
— Нет, — сказала я настойчиво. — Нет, нет.
— Тогда я останусь.
Он принес маленькую табуретку и сел подле меня. Положив свою руку на мою, он успокаивал и утешал меня, и я снова провалилась в сон.
Когда я проснулась, должно быть, был вечер, однако высоко в небе сияло солнце. В хижине я была одна, но стоило мне пошевелиться, как вбежала старая туземка. Она была страшная, как смертный грех, но одобряюще улыбнулась мне. Женщина принесла воды в тазу и помогла мне вымыть лицо и руки. Потом она подала мне большую чашку супу, и я съела все до капли. Я задала ей несколько вопросов, но она только улыбалась, кивала и болтала на своем гортанном языке, и я поняла, что она не знает английского.
Неожиданно она встала и почтительно отступила на несколько шагов, вошел Гарри Рейберн, кивком отпустил ее, и она вышла, оставив нас вдвоем. Он улыбнулся мне.
— Сегодня вам определенно лучше!
— Да, правда, но я все еще ничего не понимаю. Где я?
— Вы на небольшом островке на Замбези примерно в четырех милях выше водопада.
— А.., а мои друзья знают, что я здесь?
Он покачал головой.
— Я должна известить их.
— Это, разумеется, ваше право, но на вашем месте я подождал бы, пока немного не окрепну.
— Зачем?
Он не ответил сразу, и я продолжила:
— Как долго я здесь?
Его ответ изумил меня.
— Почти месяц.
— О! — вскрикнула я. — Я должна сообщить о себе Сьюзен.
Она ужасно беспокоится.
— Кто такая Сьюзен?
— Миссис Блейр. Я жила в гостинице вместе с ней, сэром Юстасом и полковником Рейсом, но вы, конечно, знаете об этом?
Он покачал головой.
— Я ничего не знаю, кроме того, что нашел вас на развилине дерева без, сознания, ваша рука была сильно вывихнута.
— Где находилось это дерево?
— Оно нависало над ущельем. Если бы ваша одежда не зацепилась за ветки, вы, безусловно, разбились бы насмерть.
Я содрогнулась. Потом мне в голову пришла мысль.
— Вы говорите, что не знали, где я жила. А как же тогда записка?
— Какая записка?
— Которую вы послали мне, прося встретиться с вами в расселине.
Он уставился на меня.
— Я не посылал никакой записки.
Я почувствовала, что краснею до корней волос. К счастью, он, кажется, ничего не заметил.
— А как вы очутились на месте столь чудесным образом? — спросила я по возможности бесстрастно. — И что вы делаете в этом уголке света?
— Я живу здесь, — просто ответил он.
— На этом острове?
— Да, я приехал сюда после войны. Иногда я катаю на лодке постояльцев гостиницы, жизнь здесь очень дешева, и я делаю то, что хочу.
— Вы живете здесь совсем один?
— Я не жажду общества, уверяю вас, — холодно ответил он.
— Прошу прощения, что навязала вам свое, — парировала я, — но я, кажется, об этом особенно не просила.
К моему удивлению, его глаза слегка сверкнули.
— Совершенно верно, не просили. Я взвалил вас себе на плечи, как мешок с углем, и принес в лодку. Совсем как первобытный человек каменного века.
— Но по другой причине, — вставила я.
На сей раз он залился жгучей краской смущения. Она проступила даже сквозь его загар.
— Но вы не сказали, как очутились поблизости в столь подходящий для меня момент? — поспешно произнесла я, чтобы скрыть его замешательство.
— Я не мог уснуть. Не находил себе места — беспокоился — у меня было ощущение, что должно что-то произойти. В конце концов, я взял лодку, высадился на берег и побрел вниз к водопаду. Я как раз подошел к краю пальмовой лощины, когда услышал ваш пронзительный крик.
— Почему вы не сходили за помощью в гостиницу, а вместо этого привезли меня сюда? — спросила я.
Он снова покраснел.
— Наверное, вам мой поступок представляется непростительной вольностью, но не думаю, что даже сейчас вы осознаете, что вам угрожает! Вы полагаете, я должен был известить ваших друзей? Прекрасных друзей, позволивших вам попасть в смертельную ловушку. Нет, я поклялся себе, что позабочусь о вас лучше, чем кто-либо другой. На этом островке ни души. Я договорился со старой Батани, которую когда-то вылечил от лихорадки, что она будет приходить ухаживать за вами. Она верный человек. Никогда не скажет ни слова. Я мог держать вас здесь месяцами, и никто ничего не узнал бы.
