Парень и впрямь учел печальный опыт своего предшественника и в нападение не бросался, также, как и я, предпочитая провоцировать, а не начинать атаку. Мы медленно закружились по утоптанной площадке, зорко следя за каждым движением противника в надежде подметить оплошность. Я упреждающе повела Тэрриэт из стороны в сторону, демонстрируя серьезность намерений. Парень чуть сощурил нечеловечески огромные глаза, прикидывая расстояние между нами, и слегка кивнул своим мыслям. Он, памятуя о безрассудных атаках моего первого противника, старался не допускать подобных ошибок и, легкий, стремительный, способный поддерживать мой быстрый темп, вполне вероятно, сумел бы меня здорово вымотать, а то и вообще победить, если бы не укоренившийся в его душе предрассудок — девушка не может, ну просто не имеет права хорошо сражаться с мужчиной! Это ненормально, противоестественно и уж явно идет вразрез со всеми законаi4и, божескими и человеческими! Но что поделать, если моим любимым занятием всегда было расшатывание устоев и ломка стереотипов!
Я, поняв, что на атаку его не вызвать, сама перешла в нападение и, парируя ниратой, которую держала правой рукой, левой выхватила из голенища сапога натну. Появление еще одного острого предмета в руках соперницы сильно осложнило парню жизнь. Он отвлекся на серебристый блеск «вилки», и я не преминула этим воспользоваться, сминая его не рассчитанную на удвоенное количество вооружения защиту. Тэрриэт замерла в каких-то миллиметрах от горла незадачливого вояки, я скользнула к нему в тыл и слегка потыкала остриями натны в спину.
— Сдавайся!
Но парень так просто проигрывать какой-то девке явно не собирался. Он двинул меня локтем в живот и шарахнулся в сторону, одновременно выбивая из рук натну. Теперь противник стал еще осторожнее, не зная, чего от меня ожидать и на всякий случай готовясь к явлению еще какого-нибудь колюще-режущего предмета. Но у меня подобных козырей ни в рукавах, ни в сапогах не имелось, поэтому пришлось отбиваться тем, что осталось,— Тэрриэт. Впрочем, было бы намного хуже, если бы парень ухитрился выбить у меня из рук нирату — без нее я беспомощна, как новорожденный котенок. Черт с тобой! Я, прикинув расстановку сил, отразила его осторожное нападение и тут же сама перешла в атаку, которую парень довольно умело погасил и уже изготовился к нападению сам, но тут по иронии судьбы наступил на валяющуюся чуть ли не в центре площадки натну. Моя «вилка» в лучших традициях подлых банановых и апельсиновых шкурок на асфальте добросовестно опрокинула парня на землю — только пятки сверкнули в воздухе. Таким подарком судьбы грех было не воспользоваться. Я мигом оказалась рядом с поверженным противником и для верности наступила ему на живот, одновременно поднося кончик Тэрри к нервно пульсирующим на шее артериям.
— Ты убит!
Похоже, эта фразочка становится моей любимой. А интересно, я сама смогла бы вот так зарезать поверженного человека, если бы он реально угрожал моей жизни?
Я, не убирая ноги, обвела притихших зрителей тяжелым взглядом исподлобья:
— Ну, есть еще желающие на своей шкуре доказать, что эти бои не постановочные? Я жду! Где жены, сомневающиеся в моих умениях?
Но, несмотря на столь пламенные призывы, желающих биться больше не нашлось. Я спокойно забрала у букмекера свой выигрыш, обогатившись без малого на пятьдесят золотых монет, выплаченных, правда, серебром и медью, и поспешила в свою комнату, стремясь скрыться как от почитателей, так и от откровенных недругов, просадивших на ставках слишком большие деньги.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Все самое интересное в жизни — развратно, криминально или ведет к ожирению.
Ксенон
Когда в коридоре раздались дикие, нечеловеческие вопли, сопровождающиеся ударами в дверь моей комнаты, я вмиг забыла, что я бесстрашная воительница, только что одолевшая двух мужиков в честном бою, перепугалась до полусмерти, сползла с подоконника, на котором сидела, и, тихонько подвывая от ужаса, попыталась забиться под кровать, активно делая вид, что меня здесь нет. Боги, пошлите мне лопату, я закопаюсь сама! Но спрятаться не получилось — во-первых, бушующий под дверями Эло не стал ждать, пока я соблаговолю открыть, и попросту снес их с петель, а во-вторых, тепленькое местечко под кроватью было занято — я сама, не сильно напрягаясь с разбором вещей, затолкала туда сумки с барахлом. Кроме того, там засел Шэр, при первых же грозовых раскатах злобных воплей эльфа забившийся под постель так, что наружу остался торчать только мелко трясущийся хвост.
— Это еще что такое?! Психованная остолопка!
Ой... Кажется, Эло уже просветили насчет моих подвигов во дворе... Иначе с чего бы такой пафос и такие крики?!
— Ненормальная девка! — Эльфийский принц в бешенстве схватил меня за ноги и одним рывком выдернул из моего ненадежного убежища.
Я, испугавшись за целостность костей, не сопротивлялась и позволила ему подобрать себя с пола и ругать уже в лицо. Вырваться не представлялось возможным, как оправдываться, я не знала и потому просто кивала, понадеявшись, что показная покорность утихомирит Эло.
— А если бы тебя убили?!
Я в качестве ответа покаянно чихнула ему в лицо. А что поделаешь, нанюхалась пыли под кроватью, похоже, там год никто не убирал. Да кто б меня убил-то? Уж скорее я сама при желании вполне могла бы прикончить излишне самоуверенных мужиков, упорствовавших в замшелых предрассудках о своем превосходстве над женщинами.
— Идиотка! Дура! Совершеннейшая кретинка!
Я не могла вставить в свою защиту ни единого слова — эльф схватил меня за плечи и немилосердно тряс, как яблоню по осени. Поэтому оставалось только жалобно хлопать глазами и клацать зубами, пытаясь осторожно вырваться из цепких ручонок принца.
— Безголовая, самоуверенная бестолочь!
Ага, ага... Я усиленно закивала, демонстрируя полное согласие с сей исчерпывающей характеристикой своей особы. Эльф, разразившись потрясающей тирадой (печатными в ней были только предлоги и глаголы «пойти», «попасть и «оборвать»), оттолкнул меня, я, обрадованная окончанием экзекуции, попятилась и, наткнувшись на кровать, рухнула на нее, раскинув руки и неслабо приложившись спиной о ножны с Тэрри. Подлый Эло мгновенно воспользовался моим беспомощным положением и одним неуловимо изящным движением оказался сверху, заткнув мне рот поцелуем, чтобы не смогла протестовать, и прижав запястья к покрывалу. Я дернулась, пытаясь высвободиться, но физической силой мне с ним не тягаться — это все равно что пытаться сдвинуть собственноручно Останкинскую телебашню. Впрочем, почему бы и нет?! В конце концов, я тоже живая... Губы эльфа, нежные, настойчивые, обещали такое наслаждение, какого я не испытывала никогда в жизни. Черт с тобой... Я расслабилась и даже сподобилась улыбнуться.
Но эльф сам все испортил. Почувствовав, что я прекратила сопротивление, он облегченно выдохнул и попытался устроиться поудобнее. В изумрудно-зеленых глазах скользнуло выражение такого самодовольного торжества и холодной уверенности в том, что иначе и быть не могло, что, уловив его, я вздрогнула от унижения — на меня будто ушат ледяной воды выплеснули — и, мгновенно очнувшись, напряглась:
— Нет!
Никакой реакции.
— Нет, Эло!
Надо же, как вовремя на нас глухота напала... Ну что ж, сам виноват. Я предупреждала.
Руки были по-прежнему стиснуты в будто стальных захватах. Я сама подставила эльфу губы для следующего поцелуя и, пользуясь тем, что Эло сполз с меня на покрывало рядом, коварно согнула ноги в коленях и подтянула их к груди.
— О-ой-й-й-ё-о-о...
Я легко вывернулась из ослабевших руки, оставив кровать эльфу, уселась задом наперед на стул, положив голову на сплетенные на спинке пальцы и бесстрастно наблюдая, как Эло с трудом ловит воздух губами, скорчившись и скрестив руки на солнечном сплетении.
— Сам виноват. Скажи еще спасибо, что не ниже ударила.
— Нуты...
— Что я? Ну что я, Эло? Просила же не приставать ко мне! Так нет! Выломал дверь! Кричал! Полез! Кто тебя сюда звал?
Эльф смотрел на меня совершенно круглыми глазами.
— Повторяю еще раз для особо тупых: прекрати свои поползновения в мою сторону! Поищи для атак какой-нибудь более сговорчивый объект. Да вон хотя бы на улицу выйди и крикни — мигом толпа желающих набежит, причем обоего вола!
Я цинично ухмыльнулась, вспомнив многочисленные женские и редкие, но очень томные и подчеркнуто кокетливые мужские взгляды, провожающие нашу компанию на улицах. На эльфа смотрели с восхищением, на меня — с завистью в негодованием. Чего, мол, такой красавчик нашел в этой...
— Знаешь, Ксенон, если ты ходишь в штанах, то это еще не повод, чтобы забывать об элементарных правилах приличия,— неодобрительно прохрипел Эло, косясь на мои разве- ценные ноги и спинку стула между ними.
