Документы эти нужны были, видимо, не только им. О группе знал довольно узкий круг, но утечка всё же произошла. До дома Правительства им добраться дали, но на обратном пути ждали. И не вступая ни в какие переговоры открыли огонь. Хотя уже вторые сутки действовало перемирие.
С самого начала боя всё складывалось неудачно. Командир группы получил в ногу пулю калибра 7,62. Пуля раздробила кость, их обложили с четырёх сторон, а защитой служил лишь полуобгоревший остов шестёрки. Согласно карте в ста метрах к юго-западу должен был быть канализационный колодец, и разбрасывая вокруг себя дымовые шашки они стали пробираться туда.
Владикавказец получил пулю в шею, когда до люка оставались сантиметры, Юнус оставался прикрывать. А лейтенант, взвалив на спину раненого майора, и повесив на шею все три кейса, через три часа вышел к своим. Всё это время, сжав зубы от боли (весь промедол остался у Юнуса), стараясь не потерять сознание, майор подсказывал взмокшему москвичу верное направление.
- Здравствуй, Андрей Владимирович.
- Садитесь в машину, нечего тут отсвечивать.
Игорь Петрович с Епифанием забрались на заднее сиденье. Несколько секунд полковник, обернувшись, разглядывал начальника «ритуалки».
- Вот странно, Игорь Петрович, знакомы мы были с тобой всего-то три дня. И двадцать два года не виделись. А помню я всё, будто вчера это было.
- Как же двадцать два? А в 2001-м забыл? В Кремле нас награждали. Знатно ещё потом посидели.
- Забыл, - признался полковник. – Видимо, действительно посидели знатно.
Помолчали.
- Говорят, большим начальником заделался? – спросил Игорь Петрович.
- Ну, уж и большим! А ты, говорят к Богу ближе всех нас, грешных.
- К Богу мы все одинаковы. А грехов у меня ещё поболе, чем у тебя будет. Давай по делу, Андрей. Полагаю, не случайно мы здесь встретились?
- Давай по делу, - вздохнул Андрей Владимирович. – Тебе знаком этот человек?
На колени владыки упала фотография. Рядом с российской президентшей стоял мужчина в дорогом костюме. Холёное лицо, смотрит в объектив, губы чуть раздвинуты в улыбке. И лишь изумрудные глаза оставались серьёзными.
- Это первый советник нашего президента, - отвечал Игорь Петрович, возвращая фотографию.
- Это я и без тебя знаю.
- Тогда зачем спросил?
- Скажу даже больше, - проигнорировал вопрос полковник, - он даёт советы главам ещё двух государств. Сказать каких?
- А зачем? Нам бы в своём государстве разобраться.
- Многие, Игорь, до тебя пытались, - вздохнул замначальника СПБ. – Серёжа, - обратился к водителю, - давай, вон в ту арочку. Там дворик безлюдный.
Ауди въехала во двор.
- Ты, Серёжа с господином, простите, не знаю, как вас величать, посиди. А мы с Игорем Петровичем воздухом подышим. Только скабрезные анекдоты не трави, не поймёт он тебя.
Выбор
- Вы сумасшедший? – спросил Глеб, глядя в зелёные глаза.
- Я понимаю, тебе всё это кажется за пределами нормальности. Но разве предназначение человека не в том, чтобы раздвинуть эти пределы? В этом подземелье, - Мессир картинным жестом обвёл свой бордовый кабинет, - сегодня творится история. Правда, то, что здесь скоро произойдёт, будет известно лишь единицам. Но, sic transit Gloria mundi !
- Пойми, Глеб, - он подъехал к прикованному парню, - согласишься ты или нет, не суть важно. Всё равно это произойдёт. Потому что в этом неизбежность человеческого волеизъявления.
Глеб смог бы дотянуться до этого старика в инвалидном кресле. А что дальше? Силы ещё не вернулись к нему, руки дрожали мелкой дрожью, тело не слушалось. Допустим, с инвалидом он справится, а с Иосифом шансов у него нет. Его союзник – время. Но времени ему эти двое не дадут.
То, что сказал ему этот человек, не повергло в шок потому, что сознание ещё было одурманено наркотиком. Постепенно сквозь туман вялости до Глеба стало доходить. Ему предложили убить девушку! Хотят втянуть его в свои мерзкие кровавые дела?
Он посмотрел на Елизавету. Девушка сидела на полу, прислонившись к стене, и смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых стоял ужас. Глеб попытался ободряюще улыбнуться ей, но опять вышла гримаса.
- В этом нет ничего безумного, - продолжал Мессир. – Просто ты являешься праправнуком Павла Медведева.
- И что из этого следует? Почему я должен убить? И кто такой, Павел Медведев?
Даже от трёх произнесённых фраз на лбу парня выступил пот.
Некоторое время человек в кресле рассматривал его своими необычными глазами. Потом вновь заговорил:
- Это случилось сто лет назад, за тысячи километров отсюда, в городе Свердловске.
- Екатеринбург, - перебил его Глеб.
- Что?
- Этот город называется Екатеринбург.
- Нет, юноша, - усмехнулся Мессир, - этот город носит имя Янкеля Свердлова. Потому что именно он выполнил волю Хозяина.
- «Тень сатаны»? – недоверчиво переспросил полковник. – Что-то я не слышал, чтобы Минюст зарегистрировал организацию с подобным названием.
- И не услышишь.
- У нас вроде самая демократическая страна в мире, - усмехнулся Андрей Владимирович.- Чего им скрываться-то?
- Традиция такая, - вздохнул владыка.
- И ты утверждаешь, что первый советник президента является главой этой самой «Тени»?
- Хочешь, я предоставлю тебе весь материал?
- Позже, - жёстко ответил полковник. – У меня один оперативник погиб, второй пропал. Обоих вчера вечером я лично отдал в распоряжение помощника этого самого советника. Потому что мне приказал мой непосредственный начальник. Если ты утверждаешь, что твой парень Ковальчука не мог, то встаёт вопрос. Кто сжёг моего человека, как клочок ненужной бумаги? И что они, - полковник ткнул пальцем в землю, - затевают?
- Я думаю, Андрей, ответ мы найдём там, внизу.
- А если не найдём? Представляешь, какой шум поднимется?
«Боится, - подумал начальник ритуалки.
Полковник словно прочитал его мысли.
- Я не за себя, Игорь, переживаю. Мы сразу президента подставим, вплоть до импичмента. А то, что ты мне здесь наговорил – отличный сюжет для мистического романа.
Андрей Владимирович достал сигарету. Поднёс зажигалку, глубоко затянулся. Сизый дым растворился во влажном питерском воздухе. Вновь взглянул на Игоря Петровича.
- А борода тебе идёт. Солидности прибавляет.
- Что решил, льстец?
- Овечкина я найти обязан. Ты знаешь, я своих не бросаю.
- Бред! – ответил Глеб, выслушав рассказ Мессира.
Хотя, занимаясь расследованием ритуальных убийств, знал, что самым диким и алогичным поступкам чаще всего придаётся сакральный смысл. И рассказанное ему этим человеком в кресле-каталке вовсе не было бредом. Фрагменты, которые они с дядей Мишей пытались сложить в единую картину, обрели свои места.
Итак, в ночь с 16-го на 17-е июля 1918 года в Екатеринбурге, в подвале дома инженера Ипатьева была убита Царская семья. Жертв было одиннадцать человек. Сам Государь, его венценосная супруга, четыре дочери, 14-летний Наследник Престола Алексей, доктор Царской семьи Боткин, камер-лакей Трупп, горничная Демидова и повар Харитонов.
Убийц было тоже одиннадцать человек. Каждому убийце была предназначена одна жертва. Но те, чьи имена сохранились для истории, были всего лишь марионетками. Руки, дергающие за нить, скрывались во тьме.
Бойня в подвале Ипатьевского дома, какой бы дикой и нелепо жестокой она не казалась, носила все следы ритуального действа. За день до убийства был из места последнего заключения Царской семьи удалён помощник повара, 10-летний Лёня Седнёв. Ему была предназначена роль козла отпущения. Именно это животное в древней Иудее отпускалось на волю, унося с собой грехи людей, приносящих жертву.
Расстрел был не более чем ширмой. Главным орудием был трёхгранный ритуальный кинжал. И главным условием, чтобы жертвы умирали долго и тяжело.
- Ритуал надо повторить. Именно мне предстоит завершить этот круг, как то угодно Хозяину. Чтобы не сбылось предсказание безумного монаха.
- Если он безумный, почему вас так волнуют его предсказания?
Мессир пристально взглянул на Глеба.
- Потому что безумие Авеля не мирского происхождения. Ты слышал притчу о человеке и воде?
- Нет.
- Однажды было предсказано, что вся вода на земле исчезнет и появится новая. Но, испив её, люди станут безумными. Услышав это, один человек собрал достаточно воды, чтобы пить её до конца дней. Остальные же люди, испив новой воды, обезумели. Но, как известно количество переходит в качество. Они стали считать безумцем того, кто пил «старую» воду. И когда он, испробовав «новой» воды так же, как и все обезумел, в глазах общества тут же стал нормальным.
- То есть вы предлагаете мне перейти на вашу сторону, совершив этот безумный поступок? Тогда в ваших глазах я стану нормальным?
