Они двинулись по полутёмным коридорам подземелья. Иосиф, кативший инвалидное кресло со своим господином, в окружении плотного кольца спецназовцев.
Мощные лучи галогенных фонарей прощупали большую залу, скрещиваясь между собой и упираясь в неровные своды. Вход в шахту чернел посредине. Людей охватило чувство страха и тревоги. Спецназовцы рассредоточились по зале, но от шахты старались держаться подальше. И лишь двое как зачарованные смотрели на уходящую в глубь земли дыру.
- Так куда ведёт эта шахта? – спросил полковник.
Мессир не ответил. Он подкатил своё кресло почти к самому краю и, не отрываясь, смотрел в тёмную бездну. Его тонкие губы беззвучно шевелились, глаза светились изумрудным светом.
- Не сбежит? – тихо спросил Андрей Владимирович командира спецназовцев.
- В инвалидном кресле? По отвесной шахте?
- Иосиф! – обычно тихий голос главы «Umbro satanos» зазвенел под сводами.
Он вытянул правую руку. Иосиф схватил её своей левой и выдернул обездвиженное по пояс тело из кресла.
- Я стою! – закричал Мессир. – Хвала Хозяину!
- Хвала Хозяину! – как эхо повторил Иосиф.
И они одновременно шагнули в бездну. Спецназовцы сузили вокруг неё кольцо, направив фонари. Но яркие галогенные лучи упёрлись во тьму, словно в стену.
На лице полковника читалась не просто досада. Ему отчитываться перед начальством за пропажу первого советника президента. Взгляд, который он бросил на командира группы был тяжелее многотонных каменных плит над ними. Бойцы же с затаенным страхом смотрели на своего. А вдруг, заставит лезть в эту чертову дыру?
Но дыра вдруг ожила. В её глубине послышался неясный гул, становившийся всё громче и громче. Он был похож на бульканье, как будто в огромном сосуде кипит адское варево. Волосы у бойцов под масками встали дыбом, и кольцо вокруг шахты стало значительно шире.
- Всем отойди к выходу!
Зычный и молодой голос старца Епифания отрезвил почти впавших в панику бойцов, они организованно отошли к выходу из залы, прикрывая полковника и отца Георгия.
Монах остался с тёмной бездной один на один. Светло-голубые глаза из-под мохнатых бровей, не отрываясь, смотрели на неё, губы шептали молитву. Вскоре из шахты появилась густая как смола и чёрная как дёготь масса. Вот она уже переваливается через край, доползает до ног старца! Епифаний стоит неподвижно, продолжая читать молитву. Все с надеждой вслушиваются в малопонятные слова.
И вдруг масса застывает. Епифаний поднимает голову к мрачным сводам.
- Благодарю тя, Господи!
Он поворачивается спиной к тому месту, где минуту назад чернела дыра и идёт к выходу.
- Ну, что? – спрашивает полковник.
- Всё! – устало ответил старец.
Двое спецназовцев подходят, один осторожно трогает застывшую массу носком своего берца.
- Твёрдая, как камень, - оборачивается он к товарищам.
- Ну и что я доложу начальству? – повернулся полковник к начальнику «ритуалки».
- Уж, что-нибудь доложишь, Андрей Владимирович, - развёл тот руками.
ОПТИНА ПУСТЫНЬ. 2018 ГОД.
В этот последний день октября природа, словно смилостивившись, после трёхдневной череды дождей подарила погожий денёк. Солнце сквозь редкую листву разливало свой свет над монастырским погостом, придавая этому печальному месту почти праздничный вид. Умирающее многоцветье осени радовало глаз.
Отец Георгий и Лиза Муравьёва стояли у двух могильных крестов
- Вот и похоронили их рядышком, - рассказывал владыка. – Одно ведь дело делали. И умерли за него.
Он замолчал, нагнулся и убрал с плиты Глеба упавший жёлтый лист.
- А почему здесь? – спросила Лиза. – Глеб рассказывал, что они с Михаилом Анисимовичем где-то в монастыре под Тверью жили.
- А это уже оперативная информация, девушка, - без улыбки ответил отец Георгий. – И разглашению не подлежит. – Хотя, - он вздохнул, - всё тайное когда-нибудь становится явным.
- Как в вас уживается священник и…
Елизавета смутилась и замолчала. Этот бородатый дядька вызывал у неё робость.
- Бюрократ, ты хотела сказать?
- И вовсе не хотела.
- Для Господа на земле нет никаких тайн. Но мы живём среди людей, и излишки информации могут принести им вред.
Он взглянул на девушку.
- Если Богу будет угодно, ты обо всём узнаешь.
- А зачем, если этим Глеба уже не воскресить?
«Тоже верно», - про себя согласился владыка.
Елизавета смотрела на каменный крест и думала, что, вот, этого парня знала всего несколько часов, а такое чувство, что вместе прожили целую жизнь. Стою над его могилой и грусть какая-то светлая. Мы ещё встретимся с тобой, Глеб! Обязательно встретимся!
И всё же одна слезинка, будто против воли скатилась по её щеке и упала на могильную плиту.
КОНЕЦ.
