Он кивает, его губы растягиваются в маленькой улыбке. Ему известно все, и он меня ненавидит. У меня у одной здесь дежавю?
— Приятно познакомиться, Ван дер Меер, — язвительно произносит Кайл. — Кажется, у тебя появился еще один сосед на несколько месяцев.
Да уж. Наша клетка пополнилась.
* * *
Ногой пинаю туфли в сторону коридора, пока мужчины Монтгомери переговариваются в гостиной. Лучше уж я приготовлю нам кофе, чем буду делать вид, что не замечаю пристального взгляда Кайла. Иногда из комнаты слышны громкие рычания и крики Маркуса.
— Решил просрать свою жизнь? Или хочешь быть лодырем на деньги своего деда? Через мой труп, черт возьми! — орет он. Следом что-то падает с громким треском, и я слегка подпрыгиваю. — И хватит есть, пока я говорю с тобой, мелкий паршивец!
Маркус очень зол. Он может быть пугающим, но таким я никогда его не видела. Не видела его в роли отца. Когда Маркус выходил из себя, он быстро успокаивался и даже утешал меня. Но сейчас он даже и не думал затихать.
— Папа, перестань, — бурчит Кайл так же громко, чтобы дядя услышал его. — Я взял академический перерыв. Или как эта хрень называется?
Маркус взывает от ярости:
— Ты ждешь ребенка? Нет, твою мать! Ты просто хочешь валяться на диване и смотреть «Гарри Поттера», бестолочь.
Что-то с силой врезается в стену. Кажется, это кулак Маркуса. От неожиданной громкости я взвизгиваю и отпрыгиваю от кофемашины чуть ли ни на метр. На кухню заходит Маркус. На его лбу вздувается вена от гнева, лицо красное, как томат. Он складывает руки на груди, останавливается напротив и назойливо стучит каблуком по кафелю. Увидев мое испуганное лицо, Маркус подходит ближе, гнев сменяется сожалением. Руки тянутся ко мне, он хочет прикоснуться ко мне так же сильно, как я почувствовать их на себя.
— Вы довольно шумные, — говорю я, натягивая улыбку. — Кайл остается в Джексоне?
Маркус кивает, кладет ладони на столешницу и едва ощутимо сцепляет наши пальцы. От такого крохотного жеста мое сердце вновь уходит в пятки. Мне этого недостаточно. Я хочу вернуться к тому, что мы делали несколько минут назад.
— Ты должна знать…
— Он знает, чья я дочь, — заканчиваю за него. — Это проблема? То есть ты смирился довольно быстро, стал радушным и очень… кхм… заботливым.
Пробегаюсь пальцами по шее, скучая по поцелуям. Я правда назвала Маркуса заботливым? Отворачиваюсь, чтобы скрыть свой подступивший румянец. Маркус хмыкает, наклоняется к моему уху и шепчет:
— Я был достаточно заботливым с тобой сегодня?
— Да, но нас прервали, — я едва ли не стону от разочарования.
Хочу спросить, продолжим ли мы, но слишком боюсь услышать ответ. Наш порыв — мимолетная слабость, а Маркус не позволит себе второй отступ от своих принципов. Не спать со мной как раз входит в них. Я была готова лишиться девственности на кухонной стойке, да что уж тут говорить, я все еще готова запрыгнуть на нее и раздвинуть перед ним ноги, если бы Кайл не сидел в нескольких метрах от нас.
— Я, наверное, пойду спать, — сейчас кто-то должен уйти, и это буду я. — Можешь проводить меня и пожелать спокойной ночи. Думаю, вам с Кайлом есть, что обсудить, а я буду лишь мешать.
Не могу сдержать улыбку. Маркус заправляет мои волосы за ухо и аккуратно целует в шею. Я из всех сил пытаюсь не поддаться чувствам и впиться в его губы в эту же секунду, и это оказывается кстати, потому что слышатся приближающиеся шаги Кайла. Мы реагируем быстро и отступаем друг от друга на безопасное расстояние. Парень в отличие от своего дяди выглядит вполне расслабленным, будто ему совсем плевать на взбучку, которую ему только что устроил Маркус. Я ставлю на стол две чашки с кофе и ухожу к себе в спальню.
— Кайл, дай нам минуту.
Маркус нагоняет меня на полпути. Когда мы доходим до двери, он толкает меня, вжимая в стену, и целует так сильно, как я и хотела. Он выплескивает свою накопившуюся злость и грусть от того, что нас прервали. Маркус показывает, что он искренне сожалеет. Однако так он может намекать на то, что это наша последняя «оплошность». Я не могу предугадать его следующие действия, потому что его душа и мысли слишком сложны. Маркус расставляет мои руки по сторонам, держа кисти на уровне головы. Он полностью лишает меня возможности прикасаться к нему, что приравнивается к пытке. Выгибаю спину и бесстыдно прижимаюсь к нему грудью. Я превращаюсь в настоящую распутницу… Маркус отрывается от меня, освобождает руки, целует каждую кисть и на прощание хрипит:
— Спокойной ночи, Мередит.
Мужчина уходит, и я в спину кидаю ему какой-то несуразный стон и щебечу:
— Уснуть бы еще после такого…
Глава 14
— Ты вернешься в гребаный университет, Кайл!
— Я не хочу просиживать штаны в каком-то офисе.
Раз.
— Тогда сдай экзамены за этот год и переведись на другой факультет, декан все сделает, как ты попросишь. Я заплатил за все твои выходки наперед.
— Я не решил, чем хочу заниматься. Вдруг я хочу стать врачом, тогда чертовы экзамены мне не нужны.
Два.
— Да какой из тебя врач, твою мать?! Ты убьешь первого же пациента, который порезал пальчик ложкой!
— Спасибо, что веришь в меня, папа!
Три.
И так по кругу. Меняются профессии, предлагаемые Кайлом, и громкость споров, но суть их диалога осталась такой же с самой ночи. Когда я легла, все только началось, а после пробуждения продолжилось в том же направлении. Маркус и Кайл слишком упертые, чтобы найти компромисс. Они уперлись своими рогами в стену и по очереди бьются о нее головой. Из-за этого я лишилась завтрака и обеда за нормальным столом и засела в своей комнате, словно я наказана. И даже уйти в амбар я не могу, потому что придется выходить на улицу, а там с самого утра идет жуткий ливень. Стена из дождя застилает все перед глазами, лес превращается в зеленое пятно. Не думала, что соскучусь по Занозе. Строптивая девчонка лучше, чем крики.
Утром я заметила свою сумку на прикроватной тумбе. Как только я увидела ее, покрылась холодным потом. Было очень страшно, что Маркус мог увидеть документы, лежащие там, но сумка была так же закрыта, и я успокоилась. Заниматься этим я тоже сегодня не хочу. Пялиться в потолок мне тоже порядком надоело. От скуки, несмотря на все вопли, я проваливаюсь в сон, а просыпаюсь лишь
