через два-три дня мы уже будем заперты, — Кайл закатывает глаза.
Маркус будто видит это и снова приходит в ярость.
— Ты, черт возьми, бросил учебу, тебе мало расслабления? Вы могли улететь с гребаного склона. Ты напоил несовершеннолетнюю, а алкоголь на нее хреново влияет. Твое расслабление привело к крови, так что свали нахрен в свою комнату!
Кайл подчиняется и уходит, громко хлопнув дверью. Я была не уверена, на каком этаже его комната, сейчас точно знаю, что на первом, со мной. Маркус натягивает кожу, стянув края раны, и наклеивает пластырь.
— Теперь у меня будет шрам, как у тебя? — спрашиваю я.
Маркус игнорирует меня и убирает на место аптечку. Я обнимаю его ногами и притягиваю к себе, как вчера. Маркус ставит руки по бокам, уставившись на стену за моей головой. Он обиделся? Лучше бы поорал, как на Кайла. Молчание в разы страшнее.
— Ты слишком строг с Кайлом, — отчитываю его. — Ты тоже здесь расслаблялся, пока мы танцевали и пили. Не очень много, не как с Джо, но я все равно пьяная. Как Лу? Лекси под домашним арестом.
Маркус молчит. Он не угрожает запереть меня в доме на семи замках, с запертым ртом отцепляет меня от себя и уходит вслед за сыном. Я ошиблась: он очень сильно обиделся.
* * *
Во рту сухо, как в Сахаре. Боже, я же клялась себе не пить. Теперь уж я точно не нарушу свое обещание. Открываю один глаз и вижу, что на улице темно и шумно. От грома появляется ощущения, что стены дрожат. Пить. Мне срочно нужна вода. Выхожу из комнаты прямо в боксерах и майке, прохожу на кухню и беру из холодильника литровую бутылку воды. Делаю большой глоток и ухожу. В темноте с мутным сознанием после сна и алкоголя трудно ориентироваться, поэтому неудивительно, что я обо что-то запинаюсь и лечу лицом в ковер. Мысленно готовлюсь к предстоящему удару (напоминаю, вторым за сутки!), но знакомые сильные руки удерживают меня. Бутылка с глухим стуком падает на пол, и вода разливается по полу и немного попадает на мою майку. Взвизгиваю от неожиданности и отпрыгиваю. От страха перед глазами мигают звездочки, моргаю, чтобы увидеть, кто сидит на диване. Маркус, развалившись на нем, подносит ко рту бутылку с темной жидкостью. Кажется, он тоже решил выпить сегодня. Мужчина все еще полуобнажен, волосы растрепались по сторонам. От стеклянного взгляда голубых глаз по моей спине пробегаются мурашки.
— По десятибалльной шкале насколько ты в бешенстве? — спрашиваю я.
Маркус хмыкает и отводит взгляд.
— Мой брат погиб в аварии, — хрипит он. — Был пьяным за рулем. Погубил себя, свою жену и оставил сына сиротой. А Кайл пьяным гоняет по ледяной дороге, бросает учебу.
— Но ты все равно был очень строг с ним, — шепчу я.
Маркус рычит и с грохотом ставит бутылку на столик.
— Не тебе судить, Мередит.
Набираю в легкие побольше воздуха. Теперь злюсь и я. Он не имеет права так со мной говорить.
— Может быть, ты злишься не на него? Может быть, дело во мне? В СМС ты лишь один раз сказал про дорогу, — делаю шаг к дивану, наклоняюсь и тыкаю пальцем в его колено. — Я пришла пьяная, но конец мне не наступил. Я не поговорила с тобой о вчерашнем. Возможно, я провела вечер с Джо.
Маркус оскаливается и испускает пугающий рык.
— Ты нарываешься, Мередит, — приглушенно рявкает он.
Складываю руки на груди и ухмыляюсь.
— Да? И что ты сделаешь? Наорешь на меня? Запретишь смотреть телевизор? — накидываю ему варианты, потом наигранно щелкаю у головы, будто мне пришла идея. — Или отшлепаешь, как маленького ребенка?
Наши взгляды резко встречаются, и происходит непоправимое. Маркус произносит непоправимое.
— Идея отличная.
Мужчина похлопывает по своим бедрам, и я приближаюсь к нему, словно под гипнозом. Маркус подхватывает меня под локоть и укладывает к себе на колени так, что мой живот прижимается к его мышцам. Я подгибаю колени, и моя задница оттопыривается и оказывается в легком доступе. Дыхание сбивается, грудь часто вздымается и трется о ткань моей майки. Я без бюстгальтера, и Маркус легко может почувствовать затвердевшие соски. Идея ужасна: он пьян, я с похмельем, но, Боже, прости меня, я хочу, чтобы он отшлепал меня.
Пальцы Маркуса проскальзывают под резинку моих боксеров и резко спускают их к коленям. Кожу обдает холодным воздухом. Как же я рада, что сегодня надела сексуальное кружевные трусики! Между ног появляется знакомое жгучее напряжение. Я стискиваю бедра, пытаясь хоть немного снять его. Маркус замечает это и, простонав, пробегается пальцами по моей промежности. Указательный нажимает на клитор и раздразнивает меня, покружив вокруг ужасно напряженного комка нервов.
— Ты мокрая, — его голос пропитан сожалением. — Но это наказание, а не ласка, поэтому ты будешь мучиться.
Я уже мучаюсь, сукин сын.
Маркус неожиданно стягивает и трусики. Я в полном его распоряжении, и это одновременно возбуждает и страшит. Кроме своего кричащего сердца и шумного дыхания ничего не слышу, затем раздается громкий шлепок, и острые ощущения пронзают левую ягодицу. Чувствую, как член Маркуса поднимается, упираясь в мой живот.
— Скажи мне, в чем ты провинилась, — приказывает он.
— Я уехала, ничего не сказав.
Маркус заносит ладонь наверх и шлепает правую ягодицу, не жалея сил. Клитор пульсирует сильнее, а по бедрам текут мои соки. И Маркус видит все это. Ему нравится смотреть на меня. Мы шумно втягиваем воздух, и мужчина продолжает:
— Ты упомянула чертового Джо, хотя знаешь, что я не хочу даже думать о вас, находящихся в одном помещении.
Третий шлепок. Мне больно, невыносимо больно. Хочу унять противное чувство, но руки не дотянутся до киски, а Маркус хочет, чтобы я страдала. У него отлично получается. С губ срывается скулеж, и я уже готова молить о том, чтобы он засунул свои чертовы пальцы в меня.
— Я напилась, хотя знала, что ты будешь злиться.
Четвертый.
Тянусь пальцами к груди, залезаю под майку и сжимаю каменные соски. Массирую их и получаю пятый шлепок.
— Ты должна понять, что я чувствую, так что убери нахрен свои руки от сисек.
Без всякого желания повинуюсь ему. Маркус поглаживает горячую кожу на заднице и называет следующую причину:
— Ты была готова трахнуться со мной вчера.
Шестой. Вонзаюсь зубами в руку, чтобы удержать в себе крик.
— Из-за ревности я наврала, что веселилась с Джо, но его там не было.
Седьмой.
— Ты рассекла бровь, и я видел, как из твоей головы течет кровь.
Восьмой. Последний
