Вольф спросил о воронах и услышал в ответ, что их было много. Господь явно, должно быть, приказал им всем постоянно следить за гворлами.
— Это плохо.
Кикаха встревожился.
— Если они нас заметят, то мы окажемся в настоящей беде.
— Они не знают, какие вы на вид, — успокоила их Фтия. — Я подслушала воронов, когда те разговаривали, прячась, хотя это приказ моей госпожи, и я подчиняюсь. Гворлы пытались описать вас Очам Господа. Вороны ищут двух людей, путешествующих вместе; оба высокие, один — черноволосый, а другой — бронзоволосый. Но это и все, что они знают, а к этому описанию подходят многие люди. Вороны, однако, будут высматривать двух людей, идущих по следу гворлов.
— Я покрашу бороду, и мы достанем хамшемскую одежду, — решил Кикаха.
Фтия сказала, что она должна лететь дальше. Она отправлялась доложить Подарге, оставив другую сестру продолжать наблюдение за гворлами, пока сама высматривала их. Кикаха поблагодарил ее и убедился, что она передаст его привет Подарге. После того, как гигантская птица оторвалась от грани монолита, спутники направились в джунгли.
— Ступай мягко и говори тихо, — велел Кикаха. — Здесь водятся тигры. Фактически, джунгли так и кишат ими. Здесь также водится большой топороклюв. Это бескрылая птица, настолько крупная и свирепая, что от нее бросилась бы улепетывать даже одна из птичек Подарги. Я однажды видел, как два тигра связались с топороклювом, но почти сразу уловили, что будет неплохой идеей побыстрее дать тягу.
Несмотря на предупреждение Кикахи, они увидели очень мало живности, за исключением огромного числа многоцветных птиц, обезьян и рогатых жуков размером с мышь. Для жуков у Кикахи нашлось только одно слово: «Ядовитые». Соответственно, Вольф с этого времени, прежде чем лечь, убеждался, что ни одного из них поблизости нет.
Прежде чем добраться до своей непосредственной цели, Кикаха поискал одно растение, губхареш. Обнаружив после полуденных розысков большую их группу, он потолок волокна, сварил их и отжал черноватую жидкость. Он выкрасил ею свои волосы, бороду и кожу сверху донизу.
— Свои зеленые глаза я объясню сказочкой про мать-рабыню из Тевтонии, — сказал он. — Вот. Употреби немного сам. Тебе не повредит быть немного потемнее.
Они вышли к полуразрушенному Каменному городу с широкоротыми приземистыми идолами. Горожане были невысокими, худощавыми и темноволосыми людьми, одетыми в каштановые накидки и черные набедренные повязки. Волосы, как у мужчин, так и у женщин были длинные и смазанные маслом, получаемым из молока разношерстных коз, бойко скакавших по руинам и питавшихся травой, проросшей по трещинам в камне. Эти юди, кайдушанги, держали кобр в маленьких клетках и часто выпускали своих любимцев погладить их. Они жевали дхиз, — растение, делавшее их зубы черными и придававшее их взглядам затуманенное выражение, а их движениям-медлительность.
Кикаха, употребив Хъвайжум, общепонятный местный жаргон, устроил меновую торговлю со старейшинами. Он сменял ногу убитого им с Вольфом гиппопотамоподобного зверя на хамшемскую одежду. Спутники облачились в красно-зеленые тюрбаны, украшенные перьями кигглибаша, белые безрукавные рубашки, мешковатые пурпурные шаровары, кушаки, много раз обматываемые вокруг талии, и черные туфли с загнутыми носками.
Несмотря на оцепеневшие от дхиза мозги, старейшины оказались очень ловкими в своей торговле. Только когда Кикаха достал из своего рюкзака самый маленький сапфир-один из драгоценных камней, подаренных ему Подагрой — они продали инкрустированные жемчугом ножны и ятаганы из припрятанных ими товаров.
— Надеюсь, что лодка прибудет скоро, — заметил Кикаха. — Теперь, когда они знают, что у меня есть камни, они могут попробовать перерезать нам глотки. Я сожалею, Боб, но нам придется ночью караулить. Они любят также посылать своих змей выполнять за них грязную работу.
В тот же день из-за поворота реки выплыло купеческое судно. При виде двух спутников, стоявших на гниющем пирсе и махавших длинными белыми платками, капитан приказал бросить якорь и спустить паруса.
Вольф и Кикаха сели в спущенную для них лодочку и были отвезены на «Хриллкуз». Это было судно длиной в сорок футов, с низкой серединой, но возвышенными палубами на корме и в носовой части с одним косым парусом и кливером. Матросы, по большей части, принадлежали к ветви хамшемского народа, называемой шибакуб. Они разговаривали на наречии, фонологию и структуру которого Кикаха описал Вольфу прежде. Он был уверен, что это архаическая форма семитского, подвергшаяся влиянию аборигенных наречий.
Капитан Архюрель вежливо приветствовал их на полуюте. Он сидел, скрестив ноги на куче подушек и богатых ковров, потягивая густое вино из крошечной чашки.
Кикаха, назвавшийся Ишнакрубелем, выдал свою заботливо приготовленную историю. Он и его спутник, человек, давший обет не разговаривать, пока не вернется к своей жене в далекой стране Шиашту, провели несколько лет в джунглях.
Они искали легендарный затерянный город Зикуант.
Сплетенные черные брови капитана поднялись, и он погладил ниспадавшую до пояса темно-каштановую бороду. Он попросил их присесть и принять чашу ахаштумского вина, пока они рассказывают свою повесть. Глаза Кикахи сверкнули, и он усмехнулся, погружаясь в свой рассказ. Вольф его не понимал и все же был уверен, что его друг был в восторге от своих длинных, богатых на подробности и приключения выдумок. Он только наделялся, что Кикаха не увлечется чересчур и не возбудит недоверия у капитана.
Проходили часы, покуда каравелла плыла вниз по реке. Один матрос, одетый только в алую набедренную повязку, с мешками под глазами, тихо играл на флейте на фордеке. Им принесли еду на серебряной и золотой тарелках: зажаренную обезьяну, нафаршированную птицу, твердый черный хлеб и кислое желе.
Вольф нашел мясо чересчур пряным, но съел.
Солнце приблизилось к своему еженощному повороту за гору, и капитан поднялся. Он провел их в маленькое святилище позади штурвала. Здесь стоял идол из зеленого нефрита, Тартартар. Капитан пропел молитву, главную молитву Господу. Затем Архюрель опустился на колени перед мелким божком собственного народа и отвесил глубокий поклон. Матрос побрызгал немного фимиама на крошечный огонь, пылавший в выемке на коленях у Тартарртара. В то время как пары распространялись по кораблю, те, кто придерживался веры капитана, тоже помолились.
Позже матросы, поклонявшиеся другим богам, исполнили свои личные обряды.
Той ночью спутники лежали на средней палубе на предоставленной им капитаном куче мехов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
