— Ну и что? — Прервал ее пространные размышления.
— Я к тому, что ты мне нравишься, я тебе нравлюсь.
— И что?! — повторил я свой вопрос и в моем тоне прозвучали стальные нотки.
Рина растерялась. Может, тому был виной алкоголь, может, разговор попросту складывался не так, как она задумывала, а может я оказался слишком трезв. Но один из моих лучших боевиков стояла передо мной, силясь сказать нечто внятное. Все-таки исследование самогонного аппарата у игроков оказалось не такой хорошей идеей.
— Давай выясним все раз и навсегда. У нас с тобой никогда и ничего не будет. Как бы ты мне не нравилась, и какие бы низменные инстинкты во мне не просыпались, когда я на тебя смотрю. И дело не в несчастной любви, не в детской психологической травме или физических проблемах.
— А в чем же тогда? — Все еще не понимала Рина.
— Мне больше нужен хороший член команды, нежели любовница. Ты хороший боевик, грамотный руководитель, спокойный и рассудительный человек… Так мне, по крайней мере, казалось до недавнего времени, — Барбадоса покраснела, а я продолжил, — ты неслучайно стала моим офицером. Я не готов и не буду жертвовать всем этим ради непродолжительного выброса эндорфинов. Извини, не мальчик уже.
— Извини. Я перебрала, не знаю, что в голову пришло.
— Пойдем, провожу тебя до флаера. Ты как летела в таком состоянии?
— Точку назначения задала и включила автопилот.
Я вывел ее за ворота и усадил в одноместный флаер.
— До завтра отсыпаешься. Это приказ! Хоть апокалипсис будет или Гризли обратно вернется в кантон, не под какими предлогами к командному пункту не подходишь. А завтра, свежая и отдохнувшая, вступаешь в должность офицера фракции по поиску и подбору игроков. Все нюансы расскажу.
Она кивнула и задала автопилоту реверсное направление. Надеюсь, прямо в флаере не заснет. Нажал на планшете вызов всем членам фракции, удобная штука, не надо каждого добавлять.
— Внимание всем. Через пятнадцать минут сбор в кантоне Горный9. Всем! Срочно!
Подумал с минуту, но все же выделил отдельно одно игрока.
— Барбара, привет. Через полчаса в кантоне сможешь оказаться?
— Привет. Да, конечно.
— До встречи.
Ровный, спокойный голос. Наверное, за утро, когда не нашла своего патрона, передумала много чего. Но понимает, что если приглашают нормально, без угроз, то и вред ей вряд ли кто причинит. А загонять себя и не общаться с остальными она не будет. Так и так уничтожим. Почему же не поговорить, если есть такая возможность…
Охрана у кантона, прежде чем впустить, отдала честь. Мелочь, конечно, а приятно. Я хозяйским взглядом щупал постройки, недоумевая над некоторыми. К примеру, этот черный куб. Для чего он? Никаких обозначений или намеков на вход. Или вон тот вытянутый вверх прямоугольник. Площадки для ботов и крупных кораблей хотя бы понятны.
Интересно, а можно улучшить кабак? Сделать его более современным, что ли. А то развалина какая-то. Я погулял по кантону еще и в назначенное время вернулся к бару. «Защитники Севера» уже дожидались меня. Причем опытным взглядом я сразу определил собутыльников Рины — Леха, Георгис и Барун. Самар, Франциско и близнецы сидели не рядом с зачинщиками, а напротив, будто заранее ожидая взбучки и желая отгородиться.
— Рассказывайте, что праздновали?
— Ну так понятно что, — подал голос Рамирес. — Все-таки крупняк такой. Тем более нам ближе к утру очки рейтингов начали приходить. Ну, сам Бог велел.
Молча потыкал планшет, и Леха возмущенно взвился.
— Форт, за что из офицеров-то сразу?
— Если вы считаете, что после каждой победы можно будет так фестивалить, то находитесь не в той фракции.
Помолчал, достигая нужного эффекта. Возражений не последовало, значит, можно было продолжать.
— У всех неделя испытательного срока. Любой залет — идете лесом, как бы я хорошо к каждому из вас не относился, — взгляд на секунду задержался на Лехе, и он опустил глаза. — Это не значит, что вам нужно сидеть тише воды, ниже травы, наоборот, следует проявлять себя. В ближайшее время будет много работы. Если кто не согласен, милости прошу, дверь там…
Я ожидал, что Барун, гордый правитель соседнего кантона, поднимется на ноги, а может, еще и скажет пару ласковых. Но к моему удивлению, гордый Аймар, бивший себя пяткой в грудь и кричащий, что выйдет из фракции, как только мы выкорчуем Гризли, опустил голову и покорно слушал.
— Вопросы есть?
Три виноватых мотания головами из стороны в сторону.
— Ну и славно. Едем дальше. Отчеты еще не смотрел, по ним будет отдельный разговор. Со всеми pro и contra…
— А Рина где? — Вдруг встрепенулся Леха. — Только не выгоняй ее, это вообще моя идея была.
— Офицер Барбадоса выполняет мое поручение. Завтра она присоединится к общей группе.
На мгновение все затихло, а члены фракции вдруг заинтересовано повернули головы в мою сторону. Пришлось тоже обернуться. В дверях стояла испуганная и взволнованная красивая девчонка. Я нахмурился, не поддавшись на чары Мейн. Эта умела надевать разные маски.
— Извините, я, наверное, рано.
— Нет, нет, заходи. О тебе мы как раз и хотели поговорить. Знакомься, фракция «Защитники Севера». А это, ребята, Барбара, игровой ник Мейн, тайный осведомитель Гризли.
За много лет до начала Второй Эпохи, период Глобального экономического кризиса
— Господин директор, можно?
Высокий, худой как жердь человек поднял голову от стола-дисплея и раздраженно посмотрел на вошедшую дородную женщину. Он уже давно понял, что от его подчиненных хороших вестей ожидать не приходится. А в нынешние времена и подавно.
— Что еще?
— У нас кража.
— Ну так позвони Айле на охрану и вызывайте полицию. Ты не знаешь процедуру?
— Тут не совсем обычный случай, — Нисба или Нисбаа (переведенный сюда по «распределению» гражданин первого доминиона Альберт Джойс плохо запоминал местные имена) вытолкнула вперед маленькую девочку лет десяти.
С вымазанным лицом, растрепанными косичками и в комбинезоне из социального центра, который выдавал одежду бедным, она чем-то отличалась среди прочих беспризорников, вечно торчащих возле его супермаркета.
— Как тебя зовут? — Альберт пристально посмотрел в глаза девочки, но та не только не отвернулась, но ответила гневным, полным злобы от собственного бессилия взглядом.
В ней не было и капли раскаяния или стыда. Скорее она проклинала себя за то, что попалась. Интересно. Обычно маленькие воришки, схваченные за ворот, начинали лить слезы, размазывать сопли по лицу и умолять не звонить родителями. Но не эта девочка.
— Что там?
Катрина подала пакет. Полусинтетический торт, эрзац-кофе, соевое молоко. Какой-то странный набор для голодного ребенка.
— Что будем делать?
Девочка сжала кулаки, но ничего не ответила. Казалось, тронь ее, так этот маленький звереныш еще и зарычит.
— Нисба, идите, я разберусь… — Альберт подошел к ребенку, присел на корточки и заглянул в глаза. — Воровать нельзя. Нельзя, понимаешь? Я сам вырос без родителей, они погибли в… Неважно. Но никогда не воровал. Давай договоримся так, если тебе будет что-то нужно, по-настоящему нужно, ты придешь ко мне и попросишь. Хорошо?
Девочка недоверчиво нахмурилась, но ничего не сказала. Джойс протянул ей свою сухую костлявую руку, и ребенок серьезно пожал ее. Потом сделала шаг назад, настороженно глядя на директора, и секунду спустя пустилась наутек. Альберт улыбнулся, он знал, что девочка вернется.
И оказался прав. Через несколько дней после этого странного разговора, когда директор был в зале одного из самых больших среди трех секторов ближайших супермаркетов, его кто-то требовательно дернул за рукав. Она была все в той же одежде, но уже с чистыми лицом и собранными в пучок волосами. И опять не произнесла ни слова.
Она повела его в самый дальний отдел, куда мало кто добирался. Сквозь полки с условно дешевыми армейскими сухпойками, которыми сейчас питались почти в каждой семье, в бакалею. Девочка посмотрела на Альберта и опять собрала те же самые продукты. Подумала немного, но все же взяла соевую колбасу, пару пачек риса и бобов, которые остались еще с довоенных пор и стоили ужасно дорого. Джойс ее не останавливал, даже когда сумма покупки превысила четверть его месячного дохода.
Уже нагруженная пакетами, суровая и полная решимости, она обернулась и серьезно так, даже с вызовом, сказала директору.
— Когда я вырасту, у меня будет много денег. Я смогу купить себе все, что пожелаю.
И Джойс ей поверил. Такие дети, как она, как он в свое время, пережившие конец света и дальнейший упадок, рано перестают быть детьми. Они понимают, чего хотят, и идут к этой цели.
Опираясь на свой богатый опыт, Альберт думал, что больше не увидит ее. Слишком она была горда и независима, чтобы явиться вновь. Но ошибся. На следующий день секретарь сообщил, что к нему пришли.
