Саня, стоя у стола, вертел в искусных ручках золотой крест примерно пятнадцати сантиметров длиной. И с усмешкой выспрашивал у монаха:
— Значит, тебя выгнали не с пустыми руками, Серёга? Что за крест? Ограбил аббата?
— Жить надо на что-то… — засмущался монах, опуская круглые глазки. Он всё также сидел на стульчике с высокой спинкой.
— И ты решил обеспечить себе безбедную житуху, не прилагая особых усилий? – продолжал ворик, всё более усмехаясь.
— Прежде чем осуждать, поищите бревно в своём глазу, — пробормотал экс-монах, цитируя Святое Писание.
— Чего, чего? – в натуре удивился Саня. Расхожую мысль он вкурил, но наглость подельника умиляла.
Сергий лишь ещё больше насупился.
Из собственно магазина появилась блонда, сунула дяде дневную выручку, и чётко сказала:
— Хасим закрыл лавку и ушёл. Через стекло я ничего подозрительного не заметила!
— Отлично! – отвлёкся Саня. – Он закрыл магазин так, как я распорядился?
— Да, — подтвердила девушка. – На один английский замок. Его легко открыть изнутри.
Карманник положил крест на стол, и снова обратился к иноку ироничным тоном:
— Серёга, твои предъявы не уместны. Я – законченный жулик, но ты ж, блин, монах! Воровство – это тяжкий грех, нет?
— Грех – оставлять человека на произвол судьбы! — проворчал Сергий.
Неисповедимы поступки человека, и в этом смысле неисповедимость Господа нервно курит. На том и порешили.
— Вот! — Соломон брякнул на стол золотые ключи, настороженно взглянул на Саню. – Вы меня сильно напугали рассказом об отмороженных типах. Может, позвонить в полицию или оповестить Шамана? Он — очень крутой!
— Против драных киллеров не выстоит и спецназ! Вы уж поверьте, дядечка! – Сидоркин задумчиво сгрёб ключи, крутанул их на указательном пальце и подкинул на полметра вверх.
Сергий заворожено смотрел, как ключи переворачиваются в воздухе, маня искусительным блеском. Ключи взлетали и падали в Санину ладонь всего три четверти секунды, но монаху показалось, что это продолжалось три четверти часа, так притягательно было зрелище.
— Хорошо, — кротко согласился Соломон, явно приняв на веру слова Сидоркина. Он отошел от сейфа к стенному шкафу, открыл дверку, снял с вешалки пальто, начал облачаться.
Тем временем, Саня поймал ключи и крепко сжал их в ладони.
— Братец Александр! – пискнул инок. – Из-за этих ключей ты и украл раку?
— Верно, — ухмыльнулся карманник, вновь перевешивая ключи на указательный палец. – Неужели ты полагаешь, что кто-то мог польститься на старые кости вашего дурака–святого?! – спросил он у монаха, вращая ключи на пальце.
Круглые глаза Сергия стали ещё круглее. Наивность во взоре сменила жадность.
— А можно их посмотреть?
— Да не вопрос, — Сидоркин с превосходством отдал ключи.
Инок стал ощупывать золото пухлыми пальцами, хищно дыша. Машинально облизываясь и причмокивая.
Соломон сунул за пазуху дневную выручку, потом рассовал по карманам две толстые пачки долларов. Взял с полочки барсетку, залез туда горбатым носом, проверяя содержимое.
Сидоркин обратился к Элисе, которая стояла рядом с романтичным видом:
— Поступаем, как договорились. Я и Серёга выходим через служебный вход. Потом…
Послышалась автоматная очередь, ещё одна… звон разбитого стекла, невнятные крики, грохот…
Сидоркин мигом оборвал инструктаж и крикнул, с тревогой глядя на узорчатую дверь, ведущую в магазин:
— Отморозки пришли! Меняем задумку! Быстро все к служебному входу!
Карманник подтолкнул Элиску, та прыгнула к чёрному ходу и скрылась в дверном проёме.
— Шуруй, чёрт возьми! – прикрикнул Сидоркин, дёргая монаха за руку. Тот вскочил и засеменил вслед за девушкой.
Карманник прыгнул к антиквару, и усиленно пихнул:
— Чеши, Соломон, мать твою!
— Золотой крест! – еврей кинулся к столу с распростёртыми объятиями.
Жадность порождает бедность, а иногда и смерть. Дверь, соединяющая магазин с кабинетом, распахнулась, и в кабинет ввалились заполошенные демоны.
— Санёк, етит матит! – радостно заголосили нечистики.
— Чччёррт! – Сидоркин быстренько убежал в чёрный ход.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Порось дал короткую очередь. Одна пуля попала пожилому еврею в ногу. Жидок вскрикнул, пошатнулся, рухнул на колено, перекатился на спину, зажимая бедро обеими руками. Из-под пальцев сочилась кровь.
Демоны споро подбежали.
— Где золотые ключи!? – заревел Пороська.
— Ты отдал их карманнику!? – прорычал Хрыщ.
— Отвечай! – Порось взмахнул автоматом и с силой опустил кованый приклад на еврейскую голову. Удар пришёлся точно в лоб, Соломон обмяк и перестал подавать признаки жизни.
— Зачем, мля, ты это сделал!? – Хрыщ толкнул братца. – Как он, сука, теперь ответит!?
— Это его проблемы! – заносчиво ответил Порось.
— А?.. – тупо ошалел Хрыщ.
Менопаузу прервали три сочных, громких хлопка, донёсшихся с улицы.
— Что там за хрень!
— Поскакали и узнаем!
* * *
Демоны выскочили из дверей служебного входа на улочку, плотоядно огляделись. И несколько растерянно встали на месте.
— Да уж, да уж…
Прямо под копытами в кедах валялись два тела – мужское и женское. А в паре метров стоял маленький толстяк в чёрном плаще, с заплывшими глазками и с тройным подбородком. Он подул на дымящееся дуло револьвера:
— Чёрт подери, парни, мне приходиться выполнять вашу работу! – толстяк сунул оружие в карман плаща.
— Ты кто? – спросил Хрыщ, не знавший ни о каком агенте. Он настороженно водил дулом пистолета.
— Расслабься, — усмехнулся нежданный помощник. – Я — Конфуз. Служба «НБ». – Толстяк показал треугольный серебряный значок. На нём была выгравирована шестиконечная звёздочка.
Поня склонился над лежащими людьми. Отложив автомат, кряхтя, перевернул мужское тело лицом вверх.
В груди зияли две раны. Сын ритора расстегнул пиджак, разорвал рубашку, приложил пришитое ухо к сердцу. Затем вскочил, подхватив оружие.
— Санёк – покойник! – объявил он. Заметил толстяка. – Ты агент?
— Служба «Нахрен Бога», — ответил за агента Хрыщ, хмурясь и тиская автомат. Кажется, он был недоволен непрошенной помощью.
— Дьявольская Безопасность! – в благоговении вскричал Пороська.
— Меня направили вам в помощь. Я убил карманника и блонду, — просто сказал агент. – Забирайте у покойников ключи и возвращайтесь в ад. Дьявол вас ждёт.
Толстяк повернулся и вразвалку пошёл прочь.
Где-то невдалеке, бессчётный раз за день, заиграли всяческие сирены.
37. Персики
— Ах, кайф! — Дьявол плескался в бассейне, у себя в резиденции. Вот он вынырнул, помотал головой, подплыл к лесенке, ухватился за гладкий поручень и вылез из воды.
На герцоге были семейные трусы в цветочек, до колен. Светлейший взял со стульчика длинное полотенце, с нарисованным на нём волком, и стал вытирать изрядно волосатое тело. Хвост спокойно спускался на пол.
Возле бассейна стоял лёгкий пляжный столик. На столике — тарелка с персиками. Рядом фигуристая бутылка и негранёный стакан.
— Стук-тук-тук… — в помещении с колоннами появились Хрыщ и Порось в своём демоновском обличье: гротескные рожи и зелёные шорты.
Дьявол промокнул глаза, бросил полотенце на стул. Помощники почтительно переминались. Шеф налил в стакан на два пальца тёмного пойла, выпил одним духом, закусил персиком, протянул своенравную руку:
— Дайте ключи!
— Ключей нет, мой герцог, — тушуясь, ответили демоны.
— Чтоооо!? – рявкнул хозяин преисподней. – Как это понимать, мать вашу!?
Испуганное эхо забилось между колоннами.
— Мы обыскали тело карманника, и тело блонды, — объяснил хриплый демон.
— Ещё мы обыскали лавку антиквара, — добавил демон с альтом. – Ключей нигде нет!
Дьявол ненадолго задумался. Движения мысли легко читались на породистом лице. Иногда мысли тонкими струйками пробегали по рубину зубов, вспыхивая красными искорками.
