— А пока, — сказал Фридрих Артурович, — самой ударной работой я считаю испытания маленьких ракет. Мы еще очень много не знаем. Надо провести исследования влияния начального и конечного давления газов, гладкости стенок, прохождения тепла через стенку, испытать различные материалы и топлива, в том числе металлические, провести испытание ракеты, работающей атмосферным воздухом, и сложных, вложенных друг в друга ракет.
Далее Цандер переходил к моделированию космических аппаратов, испытаниям на перегрузки и в аэродинамических трубах, созданию жидкостных ракетных двигателей, работающих на жидком кислороде, и двигателей, «работающих солнечной теплотой», конструированию систем жизнеобеспечения и «телевиза для ракет», наконец, к солнечному парусу и кольцам, «через которые течет электрический ток, причем внутри находится железная пыль».
Цандер считает необходимым исследовать высшие слои атмосферы ракетами, шарами-зондами, определить сопротивление, подъемные силы и нагрев, провести фотометрические наблюдения сумерек, подготовить инструменты для исследований, продолжать работу над «оранжереей авиационной легкости».
Удивительный доклад! Опять, как и в юные годы, Цандер дает в нем грандиозный план будущих работ. Но если в юношеских набросках можно было говорить лишь о прозорливом угадывании основных направлений, то план нынешний уже детализирован, предопределен всей логикой развития ракетной техники. При жизни Цандера началась реализация самых первых его пунктов. Десятилетия потребовались для выполнения основных, а некоторые из них, такие, как двигатели, «работающие солнечной теплотой», или солнечный парус, мы и сегодня еще относим в будущее. И снова за каждой строкой этого плана видится долгий путь к совершенству, труд многих коллективов, тысяч людей. Как смог он в далеком 1924 году разглядеть их лица?
Через три дня, закончив статью о солнечном парусе, Фридрих Артурович садится за новый доклад для межпланетчиков. Председатель ОИМС Григорий Моисеевич Крамаров[39] попросил его выступить на заседании научно-популярной секции общества. 31 июля он снова рассказывает о своем корабле членам этой секции.
Надо отметить, что именно Цандер больше, чем кто-либо из других наших пионеров космонавтики, занимался ее пропагандой. Как и в самой космонавтике, деятельность его здесь была удивительно многогранной. Прежде всего он хочет познакомить возможно больший круг людей с самой идеей межпланетного полета.
В августе 1925 года, работая над книгой «Перелеты на другие планеты и на Луну», Цандер составляет «Список романов и повестей о перелетах на другие планеты и о жизни на них», уже упоминавшийся в этой книге. В этом списке 22 наименования книг, весьма пестрых по своему содержанию и художественным достоинствам. Есть серьезные научно-популярные работы К. Э. Циолковского и К. Фламмариона. Есть прекрасная фантастика Ж. Верна и Г. Уэллса, А. Толстого. Есть лишенные всякой научной основы мистические сочинения Крыжановской и Гончарова. Но ведь и мир читателей в 1925 году был не менее пестрым. Может быть, некоторым, чтобы стать его единомышленниками, надо было начинать с самой необузданной фантастики, с научно-популярного примитива.
Лишенный даже намека на дух соперничества, равнодушный к вопросам приоритета, Цандер делает все, чтобы люди узнали не только о его работах, но и о трудах других пионеров космонавтики. В своих выступлениях он говорит о Циолковском, Годдарде[40], Оберте[41]. Никогда не забывает подчеркнуть: «Первые научные работы в этой области принадлежат русскому ученому К. Э. Циолковскому». Циолковский пишет Цандеру: «Издательство собирается переиздать мои труды. Мне кажется, вы могли бы это сделать». Государственное технико-теоретическое издательство предлагает Цандеру стать редактором избранных сочинений К. Э. Циолковского. И он редактирует, и книга выходит, правда, фамилия редактора на титульном листе уже забрана в черную рамку. Сам он, по собственной инициативе, берется перевести работы Циолковского на немецкий язык, чтобы с ними могли познакомиться европейские межпланетчики. Известно, сколько сил затратил Фридрих Артурович и на перевод с немецкого книги Г. Оберта «Ракета в межпланетное пространство», который он закончил буквально за несколько недель до смерти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Циолковский пропагандировал идеи космонавтики, сочиняя маленькие книжки, которые он издавал крохотными тиражами за свой счет и рассылал единомышленникам или тем, кого хотел сделать единомышленниками. Цандер издавался очень мало: прижизненные его публикации, равно как и публикации о нем самом и его работах, можно буквально пересчитать по пальцам. Печатать книги за свой счет он не мог — денег не было, да и с бумагой было в те годы нелегко. Честно говоря, и издательства не торопились заключать договоры с автором, рукописи которого слишком фантастичны для научной литературы и слишком научны для популярной. Создается впечатление, что и сам Фридрих Артурович не очень стремился к публикациям. К печатному слову он относился благоговейно, и, когда рукопись должна была превратиться в типографский набор, он видел вдруг, как она несовершенна. Он всегда стремился к полноте и законченности, работы свои он постоянно переделывает, часть не дописывает до конца: ему кажется, что для публикации еще не собраны в достаточном количестве все необходимые материалы, что многого еще не хватает, а значит, печатать рано. Кроме того, зная замечательную скромность этого человека, можно допустить, что он опасался возможных упреков в саморекламе. Как человек кабинетный, чаще всего работающий уединенно, он загодя уже испытывал неприязнь ко всем этим, увы, необходимым хождениям по издательствам, объяснениям с редакторами. Хлопоты, еще не существующие, а лишь возможные, уже тяготили Цандера, как всегда тяготили его любые хлопоты, преследующие цели какого бы то ни было личного преуспевания. Первая печатная работа Фридриха Артуровича, посвященная космонавтике, — статья «Перелеты на другие планеты» — появилась лишь в июльском номере журнала «Техника и жизнь» в 1924 году, через пятнадцать лет после того, как он начал заниматься межпланетными путешествиями.
И еще одно, возможно, спорное предположение. Всякая публикация с момента ее появления существовала уже самостоятельно. Книга уходила от своего автора, в лучшем случае превращаясь лишь в посредника между ним и его возможными единомышленниками. А ему хотелось доказывать свою правоту, глядя людям в глаза, и видеть, как эти глаза вспыхивают. Он охотно соглашался читать лекции и очень много выступал. Сплошь и рядом, как случилось, например, с его исследованиями о межпланетных траекториях, он рассказывал о своих работах раньше, чем публиковал их, нимало не беспокоясь о том, что его идею могут присвоить другие. Он совершает большое лекционное турне по Волге — читает лекции в Нижнем Новгороде, Самаре, Астрахани. В Киеве, Воронеже, Ростове, Киржаче, Владикавказе, Баку, Тифлисе Фридрих Артурович читал лекции о межпланетных путешествиях и своем космическом корабле. В 1924–1925 годах его слушали Ленинград, Рязань, Саратов, Тула, Харьков и другие города. Эти лекции были нужны и самому Цандеру. Внимание слушателей, их горячее желание немедленно начать сбор средств для постройки космического корабля, записки с требованием ускорить день его старта — все это питало его собственный энтузиазм, эти встречи окрыляли его, давали новые силы для продолжения работы. А в такой поддержке он нуждался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Впрочем, в ней нуждались все пионеры космонавтики. Надо признать, что отношение многих власть имущих инстанций и учреждений к межпланетчикам оставляло желать лучшего. Чаще всего их просто считали чудаками, которых, если они уж чересчур расшумятся, следует одергивать. И их общества, и их книги положения не меняли, точнее, меняли очень медленно.
Весьма характерен случай, который произошел с Цандером в 1930 году. В сентябре в Гааге по инициативе Нидерландского королевского аэроклуба должен был состояться Международный конгресс по воздухоплаванию, на который специальным письмом в адрес Всесоюзного авиаобъединения приглашались советские специалисты, Цандер написал доклад под названием «Проблемы сверхавиации и очередные задачи по подготовке к межпланетным путешествиям», который обсудили и одобрили в ЦАГИ[42]. Профессор В. П. Ветчинкин дал докладу очень высокую оценку, подчеркивая оригинальность материала Цандера. Рукопись перевели на французский язык и отправили во Всесоюзное авиаобъединение, где сосредоточивались все документы к предстоящему конгрессу. В ВАО доклад прочли и задумались. Потом отправили обратно в ЦАГИ. В письме директору ЦАГИ профессору С. А. Чаплыгину сообщалось, что лучше всего послать в Гаагу доклад от имени ЦАГИ, «так как ВАО, будучи промышленной организацией, не считает возможным выступать по вопросу о межпланетных сообщениях». Но и ЦАГИ космическими проблемами не занимался. Опять задумались и решили вообще никакого доклада в Гаагу не отправлять, поскольку все это как-то несерьезно и солидную организацию все эти межпланетные «фантазии» могут только скомпрометировать. Дополненный и переработанный доклад Цандера лег в основу его книги «Проблема полета при помощи реактивных аппаратов» — единственной книги Фридриха Артуровича, которая увидела свет при его жизни. В ней всего 75 страниц.
