– Конечная! – объявил он. – Вылезай!
Никто, однако, не пошевелился. Кузя, обернувшись, с тревогой смотрел на Алену, которая с замкнутым, отрешенным лицом сидела сзади неподвижно, как кукла, сложив руки на коленях.
– Ну давайте не будем снова начинать пропаганду! – с досадой сказал Павел. – Мне обратно ехать надо. Как говорят теперь – дела порешать требуется. Не отнимайте у меня драгоценное время. Мне еще вам показать надо, как тут и что.
– Правда, пойдем, Алена! – тихо позвал Кузя. – На речку с тобой ходить будем, а вечером винца возьмем, посидим у камина… Тут есть камин, Паша?
– Вроде есть, – пожал плечами Павел. – Не помню. В случае чего костер во дворе разведете.
Он открыл дверцу и вышел из машины, ни на секунду не выпуская из поля зрения неподвижный силуэт Алены на заднем сиденье. Ее поведение не только бесило его, но и настораживало. До сих пор они всегда действовали заодно и слаженно. "Видно, действительно девочка дошла до предела, – подумал он. – Мужские дела есть мужские дела, зря я с ней связался, мог бы сразу сообразить. Все Кузя, шагу не мог ступить без своей крали. Бонни и Клайд, понимаешь!"
Кузя тем временем, перегнувшись через сиденье и положив руку Алене на плечо, что-то тихо доказывал ей. Павел наклонился и заглянул внутрь.
– Все, хорош! Детский сад! В доме ворковать будете! Выходите оба, пока я не разозлился!
Грубый тон, как ни странно, подействовал. Алена нехотя вышла из машины. Кузя тут же подхватил ее под локоть, будто без поддержки она должна была вот-вот рассыпаться. Павел мысленно выругался по адресу обоих и зашагал к воротам.
Хозяин этого дома, его хороший знакомый, отправился на неделю в Испанию по очень серьезным делам. На просьбу уступить жилье на тот же срок отреагировал с пониманием. Просил только не организовывать оргий и не устраивать пожара.
– У меня репутация, – серьезно сказал он. – Соседи не поймут. В общем, чтобы все чинно-благородно было, договорились?
Репутация этого деятеля была Павлу хорошо известна – в свое время владелец тихого домика бестрепетной рукой отправил на тот свет не меньше восьми человек. А теперь пуще всего опасался, как бы соседи не заподозрили в нем любителя оргий. Однако Павел решил, что не его дело диктовать условия, и согласился на все без разговоров. Теперь он только повторил пожелания хозяина.
– Кстати, насчет камина, – сказал он, отпирая ворота. – С огнем осторожнее. И вообще потише здесь. Оргии здесь не приветствуются. Ну вы и сами люди разумные…
Они прошли через чисто выметенный двор к дому, поднялись на крыльцо.
– Вообще тут сигнализация, – объяснил Павел. – Причем выведенная на пульт вневедомственной охраны. Сейчас она отключена, поскольку вы тут будете безвылазно. Просто имейте в виду, если вдруг у кого из соседей сработает. А то милиция нагрянет, а вы решите, что по вашу душу.
Алена выслушала информацию совершенно безучастно, впрочем, как и все прочие объяснения Павла. Она озиралась по углам без любопытства, но с каким-то внутренним напряжением. Все это очень не понравилось Павлу.
"Уж не начала ли девочка опять колоться? – озабоченно подумал он. – Тогда хана. Тогда с ней нужно кончать. Жаль, придется и Кузю ликвидировать, дельный мужик… Да нет, я бы заметил, если бы она была под кайфом! Все время же на глазах… Но что же тогда с ней, сукой, творится?"
Закончив осмотр дома и передав Кузе ключи, Павел спустился вниз, в гостиную. На вылизанном до янтарного блеска паркете лежали прямоугольники солнечного света, похожие на призрачные золотые слитки. На стене тикали старинные часы из потемневшего, покрытого причудливой резьбой дерева. В углу стоял роскошный современный телевизор – экран руками не обхватишь. Кузя, вертя на пальце ключи, озирался по сторонам с явным интересом. Алена с отсутствующим видом стояла у двери в соседнюю комнату, сжимая в левой руке дамскую сумочку.
– Ну вроде все, – заключил Павел. – Условия, сами видите, более чем приличные. Думаю, вам тут понравится. Теперь инструкции на будущее – мне не звонить. А лучше вообще выключите мобильники к черту. Когда вы мне понадобитесь, я сам за вами приеду. Долго вам скучать не придется, обещаю. Нам с вами еще сто кусков из моего старого друга вытянуть надо…
– Ладно, годится! – с рассеянной улыбкой сказал Кузя. – На речку-то разрешишь сбегать? Сто лет уже в речке не купался!
– Да купайтесь на здоровье! – кивнул Павел. – В магазин ходите. Главное, держитесь скромно, внимания не привлекайте, не давайте повода для пересудов, как говорится.
– А мы люди скромные, – засмеялся Кузя и обернулся к своей подруге: – Верно, Алена? Ты чего? Кончай дуться! Перекантуемся тут недельку…
Он вдруг осекся. По красивому лицу Алены пробежала судорога. С необыкновенной ненавистью она, не отрываясь, смотрела на Павла. Руки ее мяли сумочку, словно она хотела порвать ее в клочья.
– Ну-у, повело! – негромко сказал Павел, отворачиваясь. – Совсем у бабы крыша съехала…
Кузя тоже был поражен внезапной переменой, которая произошла с Аленой. Такой она бывала раньше, когда принимала наркотики. Приступы бешеной ярости, полное отсутствие логики и страха. В такие минуты Кузя сам ее боялся. Но ему казалось, что эти времена давно в прошлом.
Он шагнул к девушке, намереваясь ее успокоить. Павел злым взглядом смотрел в окно, прикидывая в уме, чем может грозить неадекватное поведение сообщницы. И в этот момент произошла катастрофа.
Белыми от напряжения пальцами Алена расстегнула наконец сумочку и выхватила оттуда пистолет. Это был «зауэр», достаточно компактная, но и достаточно опасная штучка. До сих пор Павел ее у Алены не видел. Значит, она скрывала от него очень важные вещи. И, возможно, это не только пистолет.
Павел едва успел повернуться, а дуло пистолета уже смотрело ему в грудь. Руки у Алены не дрожали, сейчас она выглядела собранной и решительной – такая продырявит и глазом не моргнет.
"Да нет, я ошибся, не колется она, – подумал Павел. – Наркоманы иначе выглядят. Просто сбрендила. Ну что ж, кто-то на небесах сделал за нас выбор. Теперь пятками назад поздно. Теперь или пан или пропал".
Кузя тоже застыл, как изваяние, с ужасом глядя на пистолет в руке своей любимой. Он, похоже, тоже почувствовал леденящую неизбежность сделанного выбора.
– Ты что, Аленка? – жалобным голосом произнес он, роняя на пол ключи. – Ты что задумала? Опомнись!
– Пусть этот гад положит на стол семь тысяч, – медленно и категорически сказала Алена. – И пусть убирается отсюда. Я заберу эти деньги – они мои, и уеду. И больше я вас знать не желаю. Кончилась сказка.
Павел понял, что эта дура в любой момент может выстрелить. Хорошо, если сразу убьет. А то наделает в поселке шума – потом не расхлебаешь. Хозяин дома говорил, что где-то по соседству большой чин проживает – из той самой вневедомственной охраны. Лишний раз тут рисоваться – значит на срок напрашиваться.
– Послушай, девочка, – сказал он серьезно. – Я понимаю твои претензии. Ты чувствуешь себя обиженной. Наверное, я виноват. Но если уж на то пошло, я готов исправить свою ошибку. Ты хочешь получить эти деньги? Ради бога! Я отдам их тебе. Но, по-моему, ты делаешь ошибку. Что такое жалкие семь тысяч по сравнению с суммой в пять раз большей? Ты упускаешь свой шанс. А ведь всего-то надо немножко потерпеть…
– Не заговаривай мне зубы! – оборвала его Алена. – Вся проблема как раз в том, что я не хочу больше терпеть.
– Да, это проблема! – вздохнул Павел. – Ну что же, тогда будь по-твоему… Возьми эти деньги…
Он с нарочито равнодушным видом полез во внутренний карман пиджака. Его «макаров» был сейчас без глушителя, но тут уж не до роскоши. Впрочем, Павел не спешил доставать оружие – пусть эта тварь успокоится, пусть переключит внимание на деньги, пусть потеряет бдительность на одну-единственную секунду. Ему этого хватит.
Алена зорко следила за его манипуляциями, не убирая пальца со спускового крючка. Только когда в руках у Павла появились купюры, лицо ее слегка расслабилось. Павел неторопливо подошел к столу, обернувшись лицом к Алене, положил деньги и отступил назад.
– Ну, довольна теперь? – спросил он.
– Теперь уходи! – скомандовала она, по-прежнему держа его на мушке. – Без разговоров, не оборачиваясь и не задерживаясь. Или получишь пулю между лопаток. Я не шучу.
– Ты никогда не умела шутить, – с сожалением сказал Павел и пошел к двери.
– Возьми ключи! – резко сказала за его спиной Алена. – И запри за ним дверь.
Павел не видел этого момента, но он легко себе представил, как она сопровождает эти слова угрожающим жестом, а Кузя безропотно выполняет приказание. Так оно все и было – в следующую секунду Павел услышал, как брякнули ключи, а Кузя осторожно, точно по льду, пошел за ним следом.
– Тормози! – сказала Алена. – Пусть он сначала выйдет.
Она не доверяла им обоим, но с Кузей ей, конечно, столковаться было легче. "Бабы – это такая отрава, – подумал Павел, – в больших дозах, безусловно, смертельная".
