думала о том, как трудно будет теперь снять кольца. А ведь она почти никогда не носила украшений из-за регулярных операций. Надо же было их надеть именно сегодня – в первый день отпуска!
«Пора делать привал, пока не стало слишком поздно».
– Эй, проводник! – звонко крикнула она. – Сворачиваемся. Ты видишь какую-нибудь тень?
– Зачем нам тень? Доктор в беде, мы должны спешить.
– Может, ты и должен, герой. Но нам дай немного перевести дух. Иначе все кончится еще трагичней, чем началось.
Парень почесал в затылке. Гульшан видела, что он уже давно замедлил ход и прихрамывает на правую ногу. Наконец Дэн сдался и показал рукой на запад:
– Там есть небольшая расселина в скале. Но я не знаю, влезем ли мы туда втроем.
«Влезем, – подумала она, глядя, как перед глазами летают белые мухи. – Как-нибудь придется влезть».
Когда они уже подходили к скале, Азим признался:
– Ни разу в жизни не видел такого солнца. Меня как будто исколотили дубинками.
Гульшан молча нырнула в тень и прижалась мокрой спиной к бугристой стене. Рука коснулись сухой глины, и подушечки пальцев тут же заскользили вниз.
«Пот. По моим пальцам каплями струится пот», – ужаснулась она.
– Никто в здравом уме не ходит в горы в такой зной, – засопел Азим. – Еще когда я был ребенком, нам строго-настрого запрещали бродить по жаре. Говорили: придет за вами солнечная рысь. О полудницах никто не упоминал. А зря…
– Рысь – вряд ли, – отозвался парень и поморщился, перекидывая через край расселины ногу. – Она в Красной книге.
Усталая тройка, кто, полусидя, кто, лежа, разместилась на дне пещерки, даже место осталось.
– Видите, Гульшан, он не такой уж и балбес. Заглядывал в Красную книгу! – прохрипел Азим.
Никто не улыбнулся в ответ. Даже на улыбку нужны силы. Азим продолжал бодриться, наверное, потому, что чувствовал себя хуже всех и пытался об этом не думать.
– Будешь читать нам свои записи?
– Что-то не хочется.
– Да не ломайся, как девица. Смотрите, Гульшан, как у него блестят глаза всю дорогу. Он потом сядет зимой и будет в красках описывать нашу погоню за полудницей. Ей-ей, даст бог, все закончится благополучно, и доктор отыщет свою дочурку…
Старик замолчал, оперся о стену, прикрыл ладонью влажные веки.
«Мы ушли почти вовремя, – думала Гульшан, отлепляя ото лба прядь темных волос. – Почти. Жара подкрадывается незаметно. И бьет неожиданно».
Она сняла бейсболку, достала воды, предложила спутникам, и все выпили по глотку. Осталось около половины бутылки.
Только в тени они ощутили, как жутко их припекло. Силу солнца легко недооценить. Это не ураган и не наводнение. Иди себе в шляпе, переставляй ноги. Но светило будто впитало в себя все их силы. Между ними и следующей переправой возникла незримая преграда. Солнце превратилось в молот, как на старых пляжных плакатах, предупреждающих о последствиях теплового удара. Этот молот колотит по голове, не причиняя никакой боли, но последствия этих ударов скажутся в будущем.
Солнце жгло, давило сверху. Оно напоминало маньяка-коллекционера, который высушивает все живое, оставляя только сухие оболочки. Вдруг пришло осознание – они застряли в пещере надолго.
– Мы должны идти, – подал голос Дэн. – Илий один. Мы должны.
– Без воды мы спечемся, – ответила Гульшан. – Ты и сам это знаешь. Покажи-ка ногу.
Он сделал вид, что не расслышал, отвернулся.
Девушка быстрым движением схватила его за щиколотку, сорвала кед.
– Ай, больно же! – завопил Дэн.
Рядом с большим пальцем красовался большой пузырь мозоли.
– Тебе не говорили, что нужно надевать носки? – она нахмурилась и полезла в рюкзак.
– Так сейчас модно, – огрызнулся парень.
– Ты еще и модник? – Гульшан достала мазь и заложила ее под бинт. – И кто теперь поплетется сзади всех?
– Точно не я, – пробубнил Дэн, упрямо сжав губы.
– Старик со слабым сердцем, хромой поэт и женщина, – медленно проговорил Азим. – Отличная помощь идет к доктору.
– Вы что-то имеете против женщин? – спросила Гульшан, сверкнув на него глазами. – Пока что у меня самые верные шансы дойти до цели. У женщин больше жировой ткани. Вы знали это? А в жировой клетчатке запасается вода.
Она замолчала от мучившей ее духоты.
– Только вот не надо сейчас про жир, – попросил Дэн.
Они сидели, не в состоянии вытянуть ноги в узкой расселине. Солнце медленно двигалось по краю к их головам.
– Если мы тут останемся, то точно сваримся вкрутую, – заныл парень.
Он неожиданно подскочил и чуть не ударился головой о верх скалы.
– Я вспомнил. Мы как-то ночью бегали здесь на спортивном ориентировании. И один мой приятель промочил ноги. Здесь есть родник. Сейчас соображу, где это.
Он зажмурился и стал тереть виски. В его голове мелькала карта. Навесной мост, гора за ним. Пихтовый лес на другой стороне.
Дэн выглянул из расселины, ища глазами какой-нибудь опознавательный знак.
Еле-еле он разглядел на горизонте палку. На ней что-то блеснуло.
– Точно! Ковшик. Там еще висел ковшик!
– Ты бредишь? – спросила Гульшан. – У тебя, дружок, мираж. Лучше засунь голову обратно.
– Посмотрите! Посмотрите сами.
Гульшан тоже выглянула и удивленно подняла брови. Вдалеке она действительно различила блеск и очертания предмета, который, скорее всего, сделал человек. Невероятно, они не дошли до воды каких-нибудь пятьсот метров. Хотя, может, и хорошо, что не дошли.
– Дайте мне бутылки. Я пойду, наберу воды и принесу вам, – предложил Дэн.
– Не торопись, раненый в ногу олень. Нужно посоветоваться.
Она посмотрела на Азима. Его лицо было все таким же красным, а в тени казалось бордовым.
– Парень бегает марафон лучше всех в классе, – с гордостью сказал Азим. – У него должно получиться.
– Он всегда бегает марафон хромым? – поинтересовалась Гульшан.
– Я пойду без обуви. Нужно подняться немного вверх по склону, и все. А мозоль мне не помешает. Она сбоку.
– Тогда твои ноги превратятся в две котлеты всего за минуту.
Она достала из рюкзака полотенце, маникюрными ножницами распорола его на две части и повязала парню на ноги.
– Чего только нет в дамской сумочке! – попытался разрядить обстановку Азим.
Дэн встал с обмотанными стопами, нелепый, как горный тролль.
– Я готов.
– Никакого марафона. Двигайся медленно. Не теряй силы. Солнце слишком сильное, – распорядилась Гульшан.
Она хотела пойти сама, но чувствовала, что не дойдет. Последнюю неделю она работала на износ, и ее организм перестал подчиняться. Голова раскалывалась, она знала, что нужно только поспать час-другой, и тогда… Но у них не было даже получаса, хотя они забрались в расселину недавно, скала все сильнее напоминала горшочек для жаркого.
Дэн вылез наружу и осторожно начал подъем по склону. Через двадцать секунд он отказался от
