скрутют тебя в три секунды. Устроили тут, залезли, куда не просят.
Лев подхватил девушку и помог выбраться из машины.
– Я и есть полиция, оперуполномоченный Гуров. Есть у вас вода, бинт, чтобы рану промыть? Полицию еще вызывайте, у вас на территории преступник, сбежал из машины.
Дед охнул и кинулся в глубину охраняемой стройки, где у него стоял вагончик-бытовка. Уже через пару минут он приволок чистую наволочку и пятилитровую бутылку с водой. На двух машинах подлетел наряд частной охраны – крепкие парни с автоматами и шокерами. Они по приказу опера бросились на проверку территории, сторож суетился рядом, поливая водой красную от крови тряпку:
– А у меня пес как сорвался лаять и бегом туда, к яме, я за ним. Только успел увидеть, что кто-то через забор перемахнул на другую сторону – и бежать. Если б знал, спустил бы собаку на поганца. Бегать-то я уже не мастак, стар для такого.
– Вы успели рассмотреть, как выглядел сбежавший? Рост, фигуру или лицо?
Сторож виновато развел руками:
– Да мне уже шестьдесят лет с гаком, зрение совсем упало. Росточку он небольшого, не такой крепкий, как вы.
– Ладно, – Гуров сунул ему визитку. – Я отвезу девушку в ближайшую больницу, чтобы не ждать «Скорую». Отдайте полиции мои данные, пускай свяжутся. К машине никого, кроме полиции, не подпускайте, даже ГБР.
– Есть, товарищ полицейский. Не беспокойтесь, сторожить я умею. – Старик свистом подозвал заливающегося лаем пса и вытянулся в струнку у серого автомобиля.
Гуров завел машину и кинул взгляд через плечо, не отрывая глаз от зеркала заднего вида:
– Сейчас в больницу, там врач скажет, что дальше. Но тебя точно оставят в стационаре на несколько дней, рана неглубокая, хотя придется потерпеть, будут накладывать швы. Я оставлю тебя там, договорюсь об охране как свидетеля. Не переживай, больше он тебя не тронет.
– Она, – откликнулась с заднего сиденья Вика, которая теперь затихла, лишь морщилась от боли при каждом движении.
– Это женщина была, ты успела рассмотреть лицо или приметы? – обрадовался Гуров.
Виктория прикрыла глаза, откинулась назад на сиденье от накатывающей дурноты при качке авто на ямках, но смогла говорить дальше:
– Я же почти дошла до работы, даже кальянщику нашему написала, что подхожу. Вам написала, пока ехала в метро. Мне оставалось пройти буквально вдоль дома, я всегда перебегаю через дорогу, там совсем небольшой поток машин, и иду через двор. Так быстрее. Уже несколько лет там хожу. Помню удар по голове, и темнота, но когда я падала назад, то рукой задела волосы. Длинные волосы ниже плеч, поэтому я думаю, что это женщина. Хотя у мужчины ведь тоже могут быть длинные волосы. Ох, – Вика сжала виски ладонями. – Мысли расползаются во все стороны, простите. Я когда очнулась, даже не поняла, что я в багажнике. Просто начала колотить руками по всему подряд, было так тесно, какой-то ящик. Я ведь даже на несколько секунд подумала, что умерла и меня положили в гроб. Начала кричать, стучать, чтобы меня спасли, не закапывали! Разбила что-то пластиковое, почувствовала что-то, похожее на провода, и дернула со всей силы.
– Это и были провода, вы замкнули стоп-сигналы, и они начали без остановки мигать. Это помогло. Я обратил внимание и кинулся за странной машиной. Если бы не эти мигающие фонари, то даже внимания не обратил бы на отъезжающее авто. Вы молодец, вы очень смелая девушка. Не растерялись и сопротивлялись до конца, вы сами себя спасли.
– Я думала, что я в гробу. Что меня несут закапывать в могилу. Я думала, что меня хоронят заживо по какой-то жуткой ошибке, – захихикала нервно Вика и тут же вскрикнула от своей реакции: – Простите, простите. Это ужасно. Я не знаю, почему я смеюсь и не могу остановиться!
– Ничего, – успокоил ее Гуров. – Это нервная реакция. Я тоже до сих пор на взводе, хотя я оперативник и взрослый мужчина. К такому ужасу невозможно привыкнуть. Сейчас приедем в больницу, попросите врача сделать укол успокоительного, и станет легче.
Девушка вдруг резко выпрямилась, вцепилась пальцами в кресло водителя, чтобы удержаться в ровном положении:
– Нет! В бар, сворачивайте здесь направо, и через десять минут будем у «Золотого льва»!
Лев Иванович нахмурился:
– Виктория, ты не сможешь в таком состоянии работать.
Она его оборвала:
– Это не из-за работы, вы должны сами увидеть, что я нашла.
Авто Гурова свернуло в указанную ею сторону, оказалось на оживленном перекрестке, проскочило в короткую улицу со знаком «тупик». Вика, не открывая глаз, скомандовала:
– Езжайте по двору, там есть выезд на другую дорогу и оттуда сразу попадете в двор, где… – она осеклась на полуслове, не в силах проговорить тот кошмар, что сегодня приключился с ней.
Она заговорила снова, как только оперативник снизил скорость и начал искать место для парковки поближе к входу, чтобы ослабевшая от потери крови Виктория смогла пройти эти несколько метров:
– С Андреем она сделала то же самое? Вы так и не узнали?
Лев отрицательно покачал головой, ему тяжело было признавать, что преступница настолько хитра, что до сих пор опытному оперу не удалось ее остановить или найти доказательства прошлых преступлений. Даже связь между Леоновым и Баниной, их знакомство или общение они не обнаружили. Хотя он сам понимал, что после исчезновения в «Золотом льве» двух миллионов стали пропадать его сотрудники, которые просто, может быть, не поняли, что на их глазах произошло преступление. Виктория с трудом выбралась из машины и, опираясь всем телом на руку спутника, пошла к знакомой вывеске.
– Я должна помочь Андрею. Знаете, вчера это поняла, когда нашла его тайник. А сейчас, когда почти побывала на том свете, поняла, что обязана ему помочь. Как бы он меня ни обидел, но он хороший парень, Андрей имеет право на спасение. Мы должны ему помочь.
Опер предложил:
– Расскажите мне все, все подозрения, мысли, все, что приходит в голову. Все важно, любая мелочь.
– Вы сейчас увидите все сами. После вашего визита я ездила на квартиру к Андрею и убедилась, что он не появлялся дома с того сумасшедшего дня, с
