До самой темноты мы шли по дороге как можно быстрее, Курт подгонял нас, обещая бросить того, кто только попробует отстать.
- Сперва на шаг отстанешь, потом на пять, а потом и вовсе сляжешь, что ты тогда за солдат? - он ругал нещадно парней, которые то и дело начинали спотыкаться. - Вместе надо держаться, хоть в бою ты, хоть в трактире. Тогда только и выживешь, понял?
Последнее адресовалось Лукасу, который едва переставлял ноги и тихо шипел на понукания. Гунтер шел бодрее, но сопел и молчал, я механически переставляла ноги, стараясь не думать о дороге. Ну ведь остановимся же мы где-нибудь...
Отойдя в сторону от тракта, мы спустились под горку, повернули и попали на небольшую полянку, на краю которой журчал маленький ручеек, вытекавший из-под большого камня. Сразу навалилась бешеная усталость, все повалились на траву, тяжело дыша и сбрасывая мешки и арбалеты.
- Рано валяться, - Курт пнул Гунтера ногой, - бери котелок и иди набери воды, а ты, - пинок под зад Лукасу, - марш за валежником. Скоро темнота упадет, как ночевать собираетесь?
- Знамо, как, - Гунтер неохотно поднялся и поплелся к ручейку, - костер разведем да дежурить будем. Ходил я уже с отрядом, ученый.
- Это ты там умный был, потому что с тобой народу полно шло, а здесь нас четверо только. Марта, давай потроши мешки да занимайся ужином, потом лежать будешь. Здесь все равны, хоть ты кто будь, - Курт оглядел место стоянки и начал срубать склон холма, делая под ним небольшое углубление. Потом пошел срезать ветки с кустов, укладывая их поближе к склону. - Лукас, куда ты запропастился, чертов сын? Тащи хоть что-нибудь для костра, нам еще пожрать надо приготовить!
Весело трещал костер, разложенный полукольцом у срезанного холма, мы уже доели кашу и попили кипятку с зелеными листочками черники и брусники, в изобилии сорванными буквально под ногами. Курт распределил дежурства - сперва поставил меня, потом Гунтера, потом себя, а под утро - Лукаса и они повалились спать. На последний вопрос, что делать, если кого увижу, хрюкнул в воротник: "Бей, утром разберемся..."
Ноги болели жутко - в Варбурге столько ходить и в таком бешеном темпе не приходилось. Сполоснув горевшие пятки в ручейке, я прислонилась спиной к холму, держа на коленях заряженный арбалет. Сейчас лето, значит, дикие звери должны быть сытыми и на людей не нападать. Самые опасные здесь - медведи и волки, надеюсь, что их отпугнет огонь. Человек еще опасней, но мы ушли в сторону от дороги, возможно нас и не заметят, тем более, что ночью по дорогам почти никто не ходит. Шумы и шорохи в лесу настораживали, но трещали дрова в костре, давая приятное тепло и лезли в голову самые различные мысли о прошлом и будущем. Кто-то тяжело прошел, ломая сучья, постоял, посмотрел на возможную добычу и попер своей дорогой. Неслышно пролетела летучая мышь, видная на фоне звездного неба, а из ближайших кустов на меня посмотрели зеленые глаза. О-па, кто это пожаловал к нам?
- Эй, ты чего тут забыл? Жрать у нас нечего, сами голодные, только кашу и ели...- приподнимая арбалет, я прицеливалась в ночного гостя, разговаривая с ним для собственной храбрости. - Ты бы шел отсюда подальше, а то у меня трое мужиков лежат, так они тебя сожрут за милую душу.
Глаза мигнули и я спустила тетиву, которая низко дзыкнула. Глаза пропали, зато заворочался Курт.
- С кем ты тут разговоры ведешь? Парни вроде спят, - покосился он на соседей. - Стреляла? В кого?
- Глаза тут были, зеленые такие, вот и выстрелила, - начала оправдываться я.
- Лиса приходила наверное, завтра шкурку поищем. Гунтер, подымайся, твоя смена стоять!
Пока парень продирал глаза, я уже крепко спала.
Ночью и впрямь приходила лиса - в кустах зацепились ошметки рыжего пуха, но крови не было и я обрадовалась, что не убила зверя просто так. Подобрала свой болт и сунула в мешок к остальным, уже вымытым от крови. Заварили кашу, поели и тронулись дальше в путь, отмеряя километры дорог все дальше и дальше от Варбурга.
Попадавшиеся нам навстречу путники были так же грязны и потрепаны, как и мы, покрыты пылью и смердили потом за версту. Единственное наше отличие было в трех арбалетах за плечами, что вызывало косые взгляды, но без лишней агрессии. Мы никого не трогали, но и нас будьте любезны обойти, иначе не поздоровится!
Днем стало жарко, я сняла шапку и вытерла потное грязное лицо. О мытье пока не приходилось и мечтать - постоялых дворов на пути не попадалось, а Курт пояснил, что места здесь глухие и к первой гостинице мы должны выйти только завтра, а до этого надо терпеть. В стороне от дороги завиделись крыши деревни и Курт решительно направился туда.
- Чего надо, господа хорошие? - спросил нас мужик с маленькими бегающими глазками, заросший бородой по самые уши, - деревня наша бедная, у нас даже постоялого двора для таких путников, как вы, нету.
- А нам постоялый двор и не нужен, - Курт оглядел убогие домишки, почти вросшие в землю. - Нам бы пожрать чего и мы дальше пойдем. Больше нам делать в вашей деревне нечего.
- Да вы что, господин хороший? - всплеснул руками мужик, оглядываясь назад. - Откуда же у нас столько еды, чтобы вас четверых накормить, да вы ж еще и не просто кашу потребуете, а с мясом или курицей...помилосердствуйте, пока еще приплод не подрос, самим есть нечего!
- Ты, как я вижу, староста здешний, - начал заводиться Курт, - значит, хорошо осведомлен, что у кого есть. Мы уже сказали тебе, что в деревню не пойдем, но будем ждать тут пока не спроворите нам что-нибудь. Но-но, не балуй с нами! - прикрикнул он на мужика, который потихоньку делал шажки назад, что-то показывая руками у себя за спиной. - Я что, вчера родился, что не прознаю о том, что ты созываешь селян? Гунтер, Лукас, Март, взводите арбалеты, - приказал он.
Мужик уже прилично отдалился от нас, а за ближайшим забором поднялась чья-то голова и пропала. Дробный топот ног удалялся в сторону деревни, а там уже начался гудеж и бабий визг.
- Ну, взвели? - повернулся к нам Курт. - Марта и Лукас, вставайте с арбалетами в сторону деревни, а ты, Гунтер, целься вон туда, где овин большой. Сдается мне, что за ним кто-то прячется!
Тем временем в нашу сторону стала постепенно стекаться сперва редкая, а потом более густая толпа селян, которые вышли на улицу с рогатинами, косами и топорами. Двигались они уверенно до тех пор, пока не увидели взведенные арбалеты. Курт вытащил из ножен длинный прямой меч и любовно погладил его лезвие пальцем. Селяне молчали, а потом вперед выступил уже известный нам староста.
- Господа хорошие, стало быть, нету у нас ничего для вас, как есть говорю. - Он оглянулся назад и толпа загудела в знак согласия. - Все уже отсадили, сами травой перебиваемся, да ждем, когда приплод подрастет...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
