— Можно и мне называть вас командором?
— Буду только рад, сударыня…
Глава шестая
Ветер, волны, паруса
Когда «Хотин» и «Хопер» миновали мыс Чауда, взору мореплавателей открылся просторный Кафинский залив и город Кафа на пологом, каменистом западном его берегу. Вид он имел внушительный: крепостные стены высотой до двенадцати метров и 26 боевых башен, по большей части прямоугольных, трехэтажных. Башни и стены украшали зубцы, но они не являлись декоративными деталями. Зубцы, мерлоны и кремальеры служили защитой для лучников и арбалетчиков, отряды которых при владычестве генуэзцев составляли гарнизон крепости. Итальянцы впервые появились здесь в 60-е годы XIII столетия.
Предприимчивые купцы и умелые судостроители, они пересекли Черное море на своих скоростных и маневренных парусно-весельных галеях и увидели Тавриду, полуостров, очень давно освоенный греками, потом перешедший под власть Византии. Воздух его, напоенный светом и теплом, напомнил им родное Средиземноморье.
Горы, подступавшие к самой воде, покрытые буковыми и дубовыми лесами, представляли собой пейзаж невероятной красоты. Бухты, гавани и заливы казались прямо созданными для судоходства.
Центром фактории они выбрали урочище Кафу, небольшое селение, принадлежавшее племяннику золотоордынского хана Оран-Тимуру. С кочевниками итальянцы договорились. Тем очень понравились генуэзские золотые монеты под названием джоновины. В XIV веке уже существовало капитанство Готия, целая область, управляемая по законам Генуи, но с консулом, выбиравшимся из местной знати сроком на один год. В эту область входили многие современные города Южного берега Крыма: Балаклава, Форос, Алупка, Мисхор, Ореанда, Ялта, Никита, Гурзуф, Партенит, Алушта, Судак, Керчь.
Кафа, которую итальянцы на свой манер называли Каффа, с двумя «Ф», превратилась в большой город с крепостью и населением около семидесяти тысяч человек. Генуэзцев была всего тысяча, остальные — греки, армяне, русские, татары, караимы, евреи.
Преобладали люди православного закона. Но никаких запрещений на конфессии не существовало. В городе мирно соседствовали католические и православные храмы, мечети, кенасы, синагога.
Торговый оборот Кафы, попавшей в центр международной торговли стран Запада и востока, Юга и Севера, был по тем временам огромен. Сюда привозили русские меха и лес, китайский шелк, арабские пряности и кофе, персидские ковры, турецкую кожу и драгоценности, французское оружие. Пользовались спросом у заезжих купцов и местные товары: соль, соленая рыба, икра, пшеница.
Но наибольшие прибыли генуэзцам приносила работорговля. Основными их поставщиками стали крымские татары, регулярно совершавшие набеги за невольниками на южно-русские земли и западный Кавказ. Рабом в капитанстве Готия можно было стать легко. За людьми охотились пираты, промышлявшие на море и даже нападавшие на приморские селения. В рабство продавала своих детей беднота. Власти лишали свободы здешних «маленьких людей без имени» за любой проступок: неуплату налогов, долги, административные нарушения.
Невольничий рынок в Кафе занимал самую большую городскую площадь. Мужчин-рабов продавали скованными по десять человек. Женщины-рабыни удостаивались личного осмотра покупателем. Рабы-дети, особенно — мальчики — лакомый товар для гомосексуалистов, стоили дороже всего. Все национальности, обитавшие в Тавриде и Северном Причерноморье, были представлены здесь, но больше других — русские, грузины, черкесы, абхазы. Из Кафы на кораблях их увозили дальше — в Византию, Италию, Египет.
Власть генуэзцев в Тавриде казалась незыблемой. Они чеканили собственную монету — серебряный аспр, не жалели денег на строительство и ремонт оборонительных сооружений и дорог, повсюду держали гарнизоны из наемных солдат. Их купеческие конторы, судовладельческие компании и банки процветали.
Однако через двести с лишним лет появились новые завоеватели, и могучее капитанство Готия прекратило свое существование, разрушившись буквально за несколько дней. Флот Османской империи летом 1475 года высадил здесь многочисленный десант. Итальянцы хотели защищаться. Но предатель из крымских татар ночью открыл османам крепостные ворота. Они овладели Кафой, практически не понеся потерь.
Одержимые идеей распространения единственно верной религии на земле, воины ислама перерезали половину населения города и разграбили их дома. Остальные жители, устрашившись свирепости пришельцев из Стамбула, приняли мусульманство добровольно. Церкви, кенасы, синагогу победители перестроили в мечети. Зато крепостные стены, башни, цитадель не тронули. Это выдающееся произведение итальянского фортификационного искусства перешло в их собственность в своем первозданном виде. Просто в его казармах поселился новый гарнизон — турецкий.
Изгнав генуэзцев с Черного моря, султан Мехмед Второй присоединил земли и города капитанства Готия к Османской империи. Таким образом Южный берег Крыма стал территорией Турции, крымские татары — ее вассалами.
Однако на самом деле мало что изменилось в жизни полуденного края. Разоренная Кафа, которую османы стали именовать по-своему: Кефе — постепенно вновь наполнилась жителями, в основном — турками и татарами. Ожила и международная торговля. Только главенствующее положение в ней теперь занимали не католики генуэзцы, а мусульманские купцы. Их корабли свободно бороздили черноморские воды, стояли во всех портовых городах Крыма, принимая на борт те же традиционно выгодные грузы. Особое развитие получил невольничий рынок. Он заметно расширился. Сотни и сотни пленников пригоняли сюда крымско-татарские феодалы, безжалостно опустошавшие ради этого города и селения южной России, Малороссии, Польши, Галиции, Валахии, горные аулы юго-западного Кавказа…
Над гладью бухты гулко прокатилось эхо двух пушечных выстрелов и затерялось в паутине средневековых улочек Кафы. Это корабли Военно-морского флота России «Корон» и «Журжа», стоявшие здесь на рейде, приветствовали приближающегося к ним флагмана эскадры. «Хотин», следуя церемониалу, также ответил им выстрелом из пушки, убрал паруса и бросил якорь в полукилометре от берега. На его мачте взвились сигнальные флаги: «Капитаны, ко мне!»
Чернея крутыми боками с широкой белой полосой и открытыми орудийными портами, оба двухмачтовых парусника тихо покачивались на воде. Как и «Хотин», они принадлежали к серии «новоизобретенных» кораблей, были построены на той же Новопавловской верфи, спущены на воду одновременно — в 1770 году — и славно повоевали с турками в прошедшую кампанию. Только история «Корона» содержала в себе не совсем обычный эпизод. В ноябре 1781 года льды вынесли его из Таганрогской гавани на Миусскую косу, где он, получив пробоину, затонул. Экипаж во главе с капитан-лейтенантом Александром Васильевичем Бабушкиным сумел перебраться на берег, но из 123 человек погибло 29. Ранней весной 1782 года судно подняли со дна Азовского моря и отремонтировали. С открытием летней навигации многоопытный и смелый Бабушкин снова повел свой корабль к берегам Крыма[24].
