чувства терзали и Викки. Ее снедала печаль, ей еще никогда не было так паршиво, но при этом она пылала ненавистью к Патрису из-за того, что он сделал. Она пыталась не думать о Джимми, сосредоточившись на дыхании, и даже сумела успокоиться, что было крайне нелегко, поскольку отдельные эпизоды той роковой ночи вспыхивали в мозгу, возвращая Викки назад.
Она оглянулась через плечо на Беа, сидевшую на заднем сиденье. Кузина, спавшая слегка приоткрыв рот, выглядела совсем юной и невинной. Викки стало дурно при мысли о том, что сказали бы родители Беа – тетя Флоранс и дядя Джек – по поводу этой ситуации. Ведь она, Викки, клятвенно уверяла, что их дочери ничего не угрожает.
– Ты в порядке? – спросила Викки Тома.
– Что ты имеешь в виду?
– Да так, хочу узнать, что ты сейчас чувствуешь?
– Я стараюсь вообще ничего не чувствовать. А всего лишь пытаюсь удержать эту старую колымагу на дороге, пока мы не доедем до той точки, откуда нам придется идти пешком.
Викки уловила нотку раздражения в тоне его голоса. Неужели все мужчины настолько нетерпимы, когда дело касается эмоций? От размышлений ее оторвало появление молодой газели – скорее всего, это была газель, – которая мчалась прямо навстречу машине.
– Том, осторожнее! Осторожнее! – закричала Викки, но все произошло слишком быстро.
Газель врезалась в «ситроен». Автомобиль сильно тряхнуло, закрутило на месте, и он, потеряв управление, ударился о крупный валун. Тома швырнуло вперед, головой в ветровое стекло. Викки отбросило вбок, на дверь автомобиля. Она услышала жуткий грохот и стон искореженного металла. Дверь распахнулась. Викки, наполовину вывалившись из салона, в полубессознательном состоянии повисла в воздухе. Она попыталась выбраться из машины головой вперед и в результате шлепнулась прямо в кучу скопившейся на обочине грязи и пыли. Открыв глаза, Викки увидела всего в футе от себя мертвую газель, услышала отчаянный крик кузины, потом – еще один и еще один. Когда Беа замолчала, наступила жуткая тишина, и Викки тут же вывернуло наизнанку. Вытерев рот, она прислушалась к судорожным всхлипываниям Беа.
– Мне не выбраться, – рыдала Беа. – Мне трудно дышать.
Дрожа как в лихорадке, Викки открыла снаружи дверь со стороны кузины, затем на подгибающихся ногах обошла «ситроен» – проверить, в порядке ли Том, и, увидев его залитые кровью лицо и шею, оцепенела. Голова закружилась, грудь сжало в тисках. Викки попыталась сделать несколько глубоких вдохов через нос и выдохов через рот… Господи Исусе! На ветровом стекле в том месте, куда врезалась голова Тома, красовалась паутина трещин. Стекло не было пробито насквозь, но несколько прядей волос застряло в глубоких радиальных трещинах.
– Он умер, да?! – Высокий голос Беа, которая тоже подошла посмотреть на Тома, стал еще пронзительнее. – Он умер?! Викки, сделай хоть что-нибудь! Сделай хоть что-нибудь!
Но Викки не могла пошевелиться. Том лежал, уткнувшись окровавленным лицом в треснувшее ветровое стекло, а она просто стояла рядом, жадно ловя ртом воздух.
– По-моему, он не дышит, – наконец сказала она.
Беа, трясясь как в приступе падучей, завыла дурным голосом.
Воздух звенел от жужжания насекомых, привлеченных металлическим запахом крови. Викки дотронулась до щеки Тома, затем пощупала его запястье, чтобы проверить пульс.
– Слава богу! Он без сознания, но жив.
– Боже мой! Боже мой! Боже мой! Что нам теперь делать?
– Нам нужно обратиться за помощью.
– К кому, твою мать, здесь можно обратиться?! – Беа дико озиралась кругом.
Заслонив глаза рукой от солнца, Викки обвела взглядом местность:
– Мне кажется, я вижу вдалеке какое-то здание. Возможно, там есть деревня.
– Или это какой-то чертов мираж.
– Тут не пустыня Сахара, а горная дорога.
Викки достала из рюкзака футболку, чтобы прикрыть израненное лицо Тома от мух и палящих лучей солнца.
– Я, пожалуй, срежу путь и схожу туда. Попробую получить помощь. А ты пока присмотри за Томом.
– Нет. Мы должны держаться вместе. Подальше от посторонних глаз.
– Беа, я должна идти. Ждать встречную машину можно целую вечность, а Тому срочно требуется помощь.
– Не оставляй меня! Я не выношу вида крови! Давай я сбегаю. Я крепче тебя. Позволь мне сходить в деревню.
– Хорошо, – вздохнула Викки. – Раз уж ты просишь. Но тогда поспеши.
Вытащив из-под джеллабы голубой цветастый шарф, Беа замотала им голову, схватила рюкзак, повернулась к Викки и спросила дрожащим голосом:
– Как по-арабски попросить о помощи?
– Этта научила меня нескольким арабским словам. Что-то вроде оуни афак.
– Хорошо.
– Только не уходи слишком далеко! – крикнула Викки. – Даю тебе десять минут. Максимум пятнадцать. Если за это время ты не найдешь деревни, сразу же возвращайся. Нам придется на попутке вернуться в Марракеш, чтобы получить помощь.
Викки пыталась сохранять спокойствие, но у нее участилось дыхание, панические атаки сжимали горло, она в любую минуту могла потерять сознание. Она осмотрела себя на предмет ранений. У нее болела нога, ушибленная при падении из автомобиля, саднило плечи и шею, но голова определенно была целой.
Солнце, безжалостное, палящее, уже стояло высоко в небе, и все тело было липким от пота. Еще не оправившись от шока, Викки упорно проигрывала в голове момент аварии. Ужас случившегося накатывал на нее злобными волнами. Она до дрожи в коленках боялась за Тома. Если они оперативно не получат помощи, он может попросту не выжить. Викки беззвучно просила Тома не умирать и молила Бога послать им автомобиль или проходящую мимо женщину, помочь найти деревню. Но Бог, похоже, не слышал ее молитв. Она посмотрела на часы. Беа отсутствовала уже пятнадцать минут.
Викки оглядела близлежащую местность и позвала кузину, вглядываясь в дымку на горизонте. Ничего.
– Вот черт! – Осторожно взяв Тома за запястье, она снова проверила пульс.
Том по-прежнему был без сознания, бледный и липкий от пота.
Примерно через двадцать минут Викки увидела вдалеке нечто похожее на грузовой автомобиль для перевозки фруктов с деревянными бортами открытого кузова. Грузовик направлялся из Марракеша в сторону гор. Увидев на дороге отчаянно размахивающую руками девушку, водитель остановился.
Викки произнесла два слова, которые вроде бы запомнила правильно. Оуни афак. Она показала на Тома. Но водитель, с продубленным ветром и солнцем лицом, уже вылез из кабины и бежал к месту аварии.
Он осторожно отодвинул тело Тома от ветрового стекла, срезал ножом застрявшие в трещинах волосы и приподнял пострадавшего за плечи и верхнюю часть туловища, знаком велев Викки взять его за лодыжки. Общими усилиями им удалось вынести Тома из разбитой машины и перетащить к грузовику. Водитель грузовика положил Тома на землю и, отодвинув задвижки заднего борта, с жутким скрежетом откинул его. После чего,
