— Я тебя за него придержу, — Исаев за моей спиной подсунул под лиф руку и закрутил туго, — Знаю же какая ты ретивая у меня. Краснеешь как помидор в теплице, а всё равно нос задираешь, за то и люблю...
Посмотрела на мужа другими глазами. Он столько всего для меня сделал и делает и только дура бы не догадалась что любит. Вот только догадываться и слышать — это разные вещи. Особенно если ответить взаимностью пока не можешь, а врать ему не хочется.
— Угу, — буркнула, прячась лицом у мужа на шее.
С замиранием сердца ждала что он спросит люблю его я, но Исаев молчал, а во мне зрело любопытство. Стало интересно, когда он успел в меня влюбиться и через сколько времени это случится со мной.
— И давно любишь? — спросила мужа, снова посмотрев ему в глаза, словно знала, что стоит это сделать и не ошиблась.
Анатолий щурился от удовольствия и улыбался радостно, отчего мне прям легче стало. Не хотелось его обижать тем, что не говорю ответных слов любви.
— Да когда ты меня дичкой обсыпала, сразу и втрескался, — признался со смехом, — Боевая ты у меня, — прозвучало с его уст как похвала, я даже улыбнулась на это.
Потянулся губами ко мне, стал нежно целовать, ослабляя хватку на верхе купальника что был теперь в роли пояса. Сердце часто забилось, разнося по венам сладостное чувство желания. Я как с ума сошла, скользила медленно языком по его языку и хотелось ещё и ещё. В то время как муж скользил руками по телу, согревая кожу там, где прикасался.
Снова развёл мне ноги, которыми я едва касалась дна, и посадил на себя. Теперь, когда я была голышом, это вызвало во мне сильнейшее смущение. К лицу прилила кровь, и я не могла не замечать, как горю.
— Перестань стесняться, — потребовал муж, на секунду прерывая поцелуй.
И когда я потерянно кивнула, толкнулся языком в рот снова, скользнул по нижней губе и прикусил её ощутимо больно, прижимая меня к себе. И этот отвлекающий манёвр с губой сработал, возмущённо взвыв, и не заметила, как вошёл в меня, горячо и шумно выдыхая в рот, отпуская губу. Поймав мой ошалевший от неожиданности взгляд, спросил;
— Больно? — не делая никаких движений, а я замерла, не дышала даже, пытаясь понять и ответить на его вопрос.
— Терпимо, — честно призналась, уже зная, что у него опыт и мне надо ему доверять, чтобы было как вчера приятно.
Внезапно дошло до меня чего за Исаевым так носилась та Катя, за удовольствием.
— Продолжаем — уточнил, вжимая меня в себя, впиваясь пальцами в бёдра и сводя с ума.
Не знала точно, будет ли мне снова так же хорошо, как вчера, но всё равно согласилась, положившись наудачу. Ну а если и нет, то всё же с опытом приходит.
— Уверенна? Как вчера быстро не будет, — муж тормозил, а я тем временем привыкала к ощущению заполненности, и даже стеснение стало отступать, на смену ему подступало раздражение.
Я не знаю ничего!
Ничего не умею!
Делай всё сам как надо чёрт тебя побери!
— А приятно как вчера тоже не будет? — спросила с вызовом, недовольно глядя на мужа.
Вот умеет он всё-таки испортить момент своими заморочками!
— Я в тебя сейчас ещё раз влюбился, — признался муж, довольный уже, как тысяча котов и дело сдвинулось с мёртвой точки.
Губами вновь захватил мои губы, и лаская языком, уже без укусов чуть качнул меня наверх и дёрнул снова вниз, застав застонать от дикой смеси тянущей боли и мимолётного, едва уловимого удовольствия. Обхватила руками мужа за шею, пытаясь переждать эту волну, но она не прекращалась, потому что он не останавливался. Движения его становились резче и чаще и какое там к чёрту удовольствие, я даже целоваться уже не могла. Отстранилась, уткнувшись лбом в плечо мужа и ждала, когда это всё закончится. С каждым резким движением стонала и в голове повтором предупреждение «быстро не будет», а на мой вопрос будет ли приятно Исаев так и не ответил. И так, пока приглушённо не застонал уже он, остановившись резко и прижав меня к себе до боли в рёбрах, оставляя обжигающее чувство внутри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Держал так долго, не отпускал и не освобождал, пока я не попыталась свести напряжённые ноги. Несмотря на боль ощущая такое приятное чувство удовлетворённости оттого, что я смогла, выдержала и счастье, что вчера всё было не так.
— Теперь приятно, — хрипло сказал Исаев, и повернув меня к себе спиной, уложил голову на плечо и скользнув тяжёлой рукой по груди, ноющему животу, коснулся пальцами между ног.
Я сначала испугалась, слабо дёрнулась пытаясь избежать прикосновения, казалось, несущего только очередные болезненные ощущения, но муж успокоил.
— Тихо милая, сейчас тебе тоже будет хорошо, как вчера, — нашёптывал на ухо, так приятно поглаживая между ног, что я моментально поддалась на его уговоры, с облегчением чувствуя, как боль почти уходит. Растворяется под натиском ласкающих пальцев мужа.
Я так хотела вновь испытать то сладкое чувство всепоглощающей эйфории, что забыла про всякий стыд. Сдерживала желание свести ноги и убрать руку мужа, уже точно зная, что если этого не делать, то вот-вот за тем движением его пальцев или за следующим меня накроет волной оргазма.
Я стонала от этих срывающих дыхание захватывающих и чудесных ощущений. Расплёскивала бурлящий поток воды, неосознанно пытаясь за него ухватиться, то впивалась в руку мужа, крепко держащую меня за живот, пока меня не накрыло. Ноги сами сошлись вместе, меня выгнуло от пронзительного потока удовольствия, и я застонала, опять слыша свой стон и слова благодарности внезапно слетевшие с губ словно со стороны.
— Пожалуйста, — засмеявшись, ответил Исаев, — Обращайся, — мягко поцеловал меня в висок и держал при себе, пока я приходила в себя.
Утро началось неспешно с вкуснейшего завтрака снова в номер. Половины блюд я даже в глаза не видела и опять объелась, как с голодного края без всякого смущения. Следить за мной было некому, муж всё время моего бессовестного чревоугодничества прокопался в планшете. Только и делал, что хмурился, щурился, прикусывал губу делая записи в блокноте и изредка отпивал кофе из маленькой чашки.
Я ему не мешала, хоть и хотела спросить, чем мы займёмся сегодня и когда пойдём на море. Видела, как он сосредоточен и понимала, что занят, да и рот мой вечно был полным, а с набитым ртом разговаривать нельзя. А в момент поймала себя на том, что мне нравится наблюдать за своим деловым мужем.
— Позавтракала? — спросил Исаев, на секунду отвлёкшись от планшета.
— Да, — вздохнув, оглядела стол.
Вот уже всё перепробовала, объелась, но рука сама собой потянулась за очередным бутербродом с авокадо и красной рыбой. Затолкала его в рот, с мыслью о том, что плаванье отнимает много сил и до обеда самое то.
— Собирайся, на море пойдём, — велел муж, поднимаясь из-за стола.
Никак не могла привыкнуть к тому, что убирать за собой ничего не нужно. Руки, как и к фантастически вкусному и неповторимому бутерброду сами тянулись к грязным тарелкам. Составила их хотя бы стопочкой, а оставшийся бутерброд и несколько маленьких пирожных уместила на блюдце, прибрав в холодильник. Хотела потом съесть, чего добру пропадать?
Как оказалось, у гостиницы, где мы жили, был собственный пляж с отдельной зоной для отдыхающих. Здесь было тихо и малолюдно, а шезлонги с зонтиками словно по линеечке были выставлены. Каждая пара на приличном расстоянии друг от друга.
Анатолий озаботился не только специальными чешками для нас, но и крем для загара у него имелся. Едва я скинула сарафан оставшись в купальнике и хотела бежать к воде, муж сразу меня придержал.
— Куда? — схватил за руку и заставил сесть рядом, — Сгоришь ведь, — ворча, Исаев достал из своей сумки золотистый тюбик.
— Ну я же не городская, куда сгорю? Я ещё в первое лето своё загорела, и ненамного светлей тебя, — спорила, но спину под руки мужа подставила.
Хочется ему меня помазать?
Пусть, а от меня не убудет.
