– А вы поторопитесь.
Я поднимаю глаза на мужчину. Мне не понравился его тон. Совсем не понравился.
– Извините, но я должна сначала посмотреть, что я подписываю, разобраться, понять…
– А вы не вникайте .
Мороз, острой дрожью пробежавший по моему позвоночнику, застрял где-то в затылке и теперь оттуда медленно распространялся во все стороны. Я чувствую, как немеет сначала шея, и мне уже не повернуть головы, не поднять глаза на говорившего…
– Делайте, что вам говорят, и все.
Вот и плечи, скованные леденящим холодом, уже отказываются повиноваться.
– Не задумывайтесь. Подписывайте.
Звонил, наверное, не он. Мне кажется, что его голос я бы узнала. Впрочем, те несколько фраз, что говорились по телефону, – этого ведь очень мало, особенно когда голос без ярко выраженных индивидуальных особенностей. А у него голос как раз без ярко выраженных. Но теперь это и не важно – он звонил, не он… Это все равно. Теперь понятно, по какому поводу звонили. Я украдкой, мимолетно взглянула на итоговую цифру – в глазах зарябило от количества нулей. Конечно, за такие деньги можно повоевать.
– Да, меньше знаешь – лучше спишь, – каким-то чудом выдавливаю я из себя банальную чушь. – Сколько, вы говорите, здесь экземпляров?
– Восемь, как и положено.
И в это время звонит телефон. Я медленно беру трубку, заледеневшие руки все-таки отказываются повиноваться.
– Алло.
– Ксения, привет, как дела? – это муж.
– Да, Зинаида Геннадьевна, я вас слушаю. – Я не знаю, что на меня нашло. Самое главное, что я не уверена, что динамик в трубке тих настолько, что сидящий рядом человек не сможет разобрать, разговариваю я с мужчиной или с женщиной, я надеюсь просто на удачу и только сильнее прижимаю трубку к уху.
– Ксюш, ты сейчас со мной разговариваешь? – муж явно шутит.
– Конечно, Зинаида Геннадьевна, конечно. – Я говорю спокойно, вернее – медленно, но это исключительно потому, что язык у меня тоже заледенел от страха. Господи, что дальше-то?
– Ксения, у тебя все в порядке? – кажется, муж встревожен.
– Да, почти, – отвечаю я, и тут меня осеняет: – Конечно, могу, диктуйте адреса.
Я хватаю лист бумаги и виновато пожимаю плечами. Извините, мол, Артем Сергеевич, одну минуту. Он покладисто кивает: ничего, мол, ничего, я подожду.
– Ксения, какие адреса? – вдруг муж замолкает буквально на доли секунды, но я чувствую эту паузу, чувствую, что, кажется, он понял. – Тебе нужно выиграть время?
– Конечно! Я пишу, – говорю я, – диктуйте.
– Советская, 52, Лесная, 47… – начинает скороговоркой говорить муж.
Я записываю несколько адресов, потом перебиваю его:
– Записала. Значит, сделать копии этих паспортов и отнести в приемную. Нет? Председателю? Прямо в кабинет? Хорошо. Зинаида Геннадьевна, а это срочно?
– Конечно, срочно, – отвечает муж, – Ксения, когда мне тебе позвонить?
– Нет, конечно, я сама принесу.
– Понял, я жду твоего звонка.
Я кладу трубку и виновато смотрю на Максимова.
– Извините, Артем Сергеевич, я должна сделать срочно несколько копий паспортов и отнести их председателю комитета.
Он молча и немного подозрительно смотрит на меня.
– Давайте так, – говорю я заинтересованно и живо. – Вы оставляйте документы и приезжайте через… ну, где-то часа через полтора. Я как приду, сразу начну подписывать, а вы подойдете…
– Нет, – перебивает он меня, – я лучше вас подожду. Кстати, а далеко комитет от вас? Может, вас подвезти туда, чтобы побыстрее? Я на машине.
– Нет, комитет через дорогу, это недолго.
– А может, все-таки сначала подпишете? – спрашивает мужчина. – А потом будете спокойно делать свои копии, уж наверняка ваш председатель не знает, сколько это копирование у вас займет времени. Задержитесь на полчаса – он и не заметит.
– Так печать все равно ведь в бухгалтерии, – развожу я руками даже как будто сочувственно, – а Зинаида Геннадьевна там же, в комитете, и пока я копии не принесу…
– Я понял, – он перебивает меня резко. – Хорошо. Я приеду через час.
– Оставляйте бумаги, я, может, и раньше справлюсь и начну подписывать, – приветливо и даже услужливо говорю я.
– Да нет, не стоит, – как-то нерешительно замялся он, подумал секунду и добавил: – Несколько минут роли не сыграют, а я пока еще там посмотрю кое-что.
– Ну ладно, – соглашаюсь я.
Он еще не ушел, неторопливо убирая документы в папку и застегивая куртку, а я уже полезла в шкаф и достала папку с «нужными» паспортами. Он еще стоял в коридоре, звоня по телефону, а я уже проворно встала около ксерокса, делая бессмысленные копии. Наконец я услышала звук спускающихся по лестнице и удаляющихся шагов. Метнулась к окну, распахнула настежь раму и, высунувшись на улицу, увидела Максимова, вышедшего из нашего здания. Только тогда я бессильно опускаюсь на подоконник. Сердце стучит быстро и как-то судорожно, а может, это я дышу судорожно. Руки у меня дрожат, и ноги как будто ватные. Да, действительно, как будто ватные. Не задумывалась я раньше над этим образным выражением, а сейчас ощутила это очень явственно. Ватные, они совсем не слушаются. Что же делать? Честно говоря, я даже не понимаю, зачем затеяла это представление с паспортами и комитетом. Выиграть время? Для чего? Даже документов он мне не оставил, чтобы посмотреть, действительно ли там… Что? Что я там могла бы увидеть? Я же ничего не понимаю в строительстве. О боже! Что это я сижу-то? А вдруг он стоит рядом где-то и смотрит, понесу ли я копии паспортов. Даже наверняка стоит. Так подозрительно на меня смотрел… Я вскакиваю. Хватаю те несколько листов, что уже успела скопировать, и еще какие-то старые бумаги, чтобы пачка была попредставительнее, накидываю куртку, закрываю кабинет и спускаюсь вниз.
Выйдя на улицу, я несколько демонстративно смотрю на небо, на подсыхающие лужи, типа нет ли дождя и как удобнее пройти, не замочив ног. Это для того, чтобы оглядеться. Машину с питерскими номерами – светлый «Фольксваген», стоящий на противоположной стороне улицы, я замечаю сразу. Больше того, я отчетливо вижу мужчину, сидящего за рулем. Он обнял баранку двумя руками, прижавшись к ней подбородком, и пристально смотрит в лобовое стекло. Смотри, Артем Сергеевич, смотри. Видишь, я иду в комитет, в руках у меня пачка бумаг, и я в меру тороплюсь. Интересно, ты здесь целый час так и простоишь? Я перехожу дорогу и сворачиваю за угол здания. Я на самом деле иду в комитет. Конечно, я войду только в вестибюль большого здания областной администрации, дальше, чтобы пройти к кабинетам, нужен специальный пропуск. Когда нужно, его заказывают, но сейчас мне этого и не надо. Стекла в здании затемнены, так что с улицы не видно, прошла я дальше или стою около окна. А я как раз и встану около окна и посмотрю, будет ли сопровождать меня светлый «Фольксваген». Я вижу, как машина Максимова развернулась около здания и уехала. Понятно. Следил. А теперь приедет через час. Вернее, минут через сорок. Может, сорок пять. Я ловлю себя на мысли, что думаю о каких-то минутах, о какой-то ерунде и совершенно не представляю, что теперь делать. Одно утешает, что Зинаида Геннадьевна мимо меня не пройдет. А значит, и не встретится без меня с Максимовым. У меня есть какое-то время, чтобы почти спокойно подумать. Сначала надо позвонить мужу, потому что он наверняка беспокоится. Я достаю мобильный. Хорошо, что вестибюль почти пуст, только охранник сидит у лестницы, но это довольно далеко.
