— Это тебе. — улыбнулась принцесса. — Жалованье за будущий месяц. Ты же теперь работаешь на корону.
Я распустил завязки мешочка и заглянул внутрь. Там позвякивала горсть монет — с полтора десятка золотых и раза в два больше серебрянных. Весило это все прилично — если треснуть по голове, то можно и наглухо.
Занятно, я ведь и забыл о том, что я в кои-то веки не пленник, или раб, а вполне себе наемный работник, у которого даже зарплата есть. После того, что я пережил в рабстве, здешние условия казались райскими сами по себе — жилье есть, еда есть, даже унитаз есть, материалами для работы снабжают… Даже на женщин тратиться не нужно — своя есть, целая принцесса, между прочим!
Я засмеялся и швырнул мешочек обратно на стол:
— Что мне толку от денег? Куда мне их тратить? Я же отсюда не выхожу! Я даже не знаю, сколько там этих денег, не знаю, на что их хватит и на что их можно потратить! Я вообще ничего не знаю о вашем королевстве, о вашем мире, помнишь? Я даже не видел его толком, так, мелкими отрывками между пленениями, рабством, и ранениями!
— Ра… нениями? — тихо повторила Фабиола и ухватилась за свой медальон. — Рабством?
Я заткнулся и лег обратно на подушку. Отвернулся к стене.
— Пленениями? — продолжала повторять Фабиола. — Дим…
Я молчал. Рассказывать свою короткую историю принцессе не очень хотелось — будто бы жаловаться. А мне ведь грех жаловаться, я и так в шоколаде. И плевать, через какие муки я к этому пришел.
Фабиола снова влезла ко мне под покрывало, я почувствовал ее теплые руки на своей груди.
— Дим… — снова тихо позвала она. — А я ведь о тебе тоже ничего не знаю.
— Тогда что ты делаешь в одной постели со мной? — усмехнулся я, не оборачиваясь. — Пытаешься разбавить генный набор семенем пришельца из другого мира?
— За это не переживай. — вздохнула принцесса. — Детей не будет. Но я ведь и правда ничего о тебе не знаю. Я даже не знаю, как ты здесь оказался и что с тобой успело приключиться, пока мы не познакомились.
— Ничего хорошего. — пробормотал я и наконец развернулся.
Фабиола тут же положила мне на грудь ладошку, а на нее — подбородок. Глядела она так грустно и проникновенно, что я не выдержал.
— Ладно. Правда рассказывать тут особо нечего.
И я выложил ей свою историю. Получилось коротко, ведь я описывал только основные события, не заостряя внимания на мелочах. Принцесса слушала молча, не перебивая, не задавая вопросов, только в момент описывания рабства ее глаз расширился, а ноздри хищно затрепетали. Но даже тогда она ничего не сказала, только закусила нижнюю губу и продолжила слушать.
— Выходит, ты совершенно ничего о мире не знаешь. — подытожила Фабиола.
— А разве я не это сказал? — усмехнулся я.
Фабиола на секунду о чем-то задумалась, а потом снова выскользнула из-под одеяла, в несколько секунд оделась и выскочила за дверь.
И выбрал же я себе женщину… Там, на Земле, наши отношения наверняка закончились бы после первой, ну максимум второй ночи — слишком уж она импульсивная, взбалмошная и непредсказуемая. Не удивлюсь, если у нее полно тараканов в голове и других психических проблем родом из далекого детства, о котором я не знаю ничего.
Но здесь, в этом мире, почему-то все кажется стоящим на своих местах. По крайней мере, пока. Я мало о нем знаю, еще меньше — понимаю, но зато и сам — занимаю такое место в местной иерархии, подобное которому мне не светило, наверное, никогда.
И все это складывалось в какой-то правильный паззл, укладывалось ровными рядами как удачные фигурки в тетрисе, удаляя с игрового поля игрушечного мира всю тревогу и все опасения.
Дверь распахнулась, на пороге снова стояла Фабиола. Она переоделась, сменив синие брюки на черные, а блузку — на рубашку с коротким рукавом. На узком кожаном поясе висели ножны с двумя ножами, на шее было повязано что-то вроде длинного зеленого шарфа с большим утолщением в середине, который принцесса накинула на голову на манер капюшона. На ногах красовались ботинки по середину голени с небольшими стальными набойками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вставай и одевайся. — безапелляционно заявила принцесса. — Мы идем в город.
— Мы это кто? — вздохнул я. — Я, ты, пара служанок, каре охраны и полк лакеев?
— Мы это мы. — Фабиола сверкнула глазом. — Я и ты.
Принцесса не обманула — мы и вправду пошли вдвоем. Следуя салатовым линиям на стенах, мы выбрались во двор, в котором я показывал возможности оружия, и подошли к внешней стене десяти метров в высоту, что кольцом окружала замок и скалилась окружающему миру острыми зубцами. По гребню стены раз в полминуты проходил дозорный в полной латной экипировке — такой же, в какую были одеты гвардейцы в городе. Бедолага, как же ему должно быть жарко в этой средневековой скороварке.
— Фаби. — тихо позвал я идущую на шаг вперед принцессу. — А ничего, что мы вместе?
— А что должно быть? — не сбавляя темпа, ответила принцесса. — Во-первых, на нас никто не обращает внимания, а во-вторых… От кого и зачем нам скрываться?
Я аж споткнулся от такого ответа и чуть не полетел в траву.
— В смысле "от кого"? От всех! Ты думаешь, твоя мама будет рада, что ты связалась с каким-то непонятным проходимцем неизвестно откуда?
— Моя мама будет рада, что я связалась хоть с кем-то. — невесело хмыкнула Фабиола. — А что касается проходимца… Если ты действительно поможешь нам выиграть войну с Аркейном, моя мать сама меня выдаст замуж, да еще и половину королевства в довесок отмерит.
— Ты так говоришь, как будто эта война тебя пугает.
— Меня — нет. А вот всех остальных — да.
Я осмотрелся. Люди вокруг не походили на испуганных или хотя бы на думающих о войне. Гвардейцы разминались на импровизированном ринге, чуть подальше несколько лучников стреляли по мишеням из соломы. Конюхи чистили лошадей и болтали, будто у них языки без костей, служанки и слуги без устали сновали по двору, таская всякое-разное туда-сюда. Смех, болтовня, улыбки… Совершенно не похоже было, чтобы хоть кто-то думал о войне.
Я вздохнул и снова упер взгляд в спину принцессы, следя за болтающимися на уровне поясницы концами ее шарфа-капюшона.
Ворота в замок были открыты, но, конечно же, охранялись — аж четверо дюжих гвардейцев и целый маг в приметном синем балахоне несли вахту в каменной коробочке, выпирающей из стены метровой толщины. Я мельком глянул на потолок — в этой коробочке было аж целых три решетки, что скрывались в щелях в потолке. Надо думать, что даже если сюда проникнут враги, им будет очень сильно плохо, независимо от способа причинения этого "плоха". Если попасть в западню вот в таком вот каменном мешке, даже у подготовившихся и взявших с собой, например, таран, бойцов не будет ни единого шанса, когда посередине зала упадет еще одна решетка, калеча людей и навечно пригвождая тот таран к полу.
Из караулки уходило несколько коридоров с лестницами. Прикинув их расположение, я пришел к выводу, что это — закрытые лестницы, позволяющие подниматься на стены прямо отсюда без риска быть нашпигованным стрелами или прочим мусором, которым так любили кидаться из катапульт и требушетов в средние века. Толковая фортификация, ничего не попишешь.
При виде Фабиолы все присутствующие моментально вскочили и отвесили глубокий поклон. Мне, чуть замешкавшись — тоже, но не такой глубокий.
— Принцесса. — заговорил гвардеец, ирокез на шлеме которого был длиннее, чем у остальных. — Могу я поинтересоваться, куда вы направляетесь и как скоро вас ждать обратно?
— Мы идем в город. — улыбнулась Фабиола. — Вернемся к позднему вечеру, думаю, не раньше десяти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что передать ее величеству, если она спросит?
— Так и передайте. — Фабиола пожала плечами. — Как есть.
— Слушаюсь, принцесса. — старший степенно кивнул и отошел от нас.
Фабиола, не оборачиваясь, пересекла караулку и вышла наружу, я поспешил за ней.
После полутьмы каменного мешка солнце ослепило меня, я на секунду зажмурился, стараясь перетерпеть солнечные зайчики в глазах, а когда наконец открыл глаза, то пришлось прикрыть их ладонью, чтобы нормально осмотреться.
