– Я говорил тебе, что люблю тебя, Франческа, – сказал он, – но что не могу жениться на тебе. И видимо, я считал, что смогу справиться со своими чувствами. Знаешь, я думал, боль пройдет, как проходит насморк или как заживает рана. Но правда в том, что я так и не сумел с этим справиться. Я никогда не чувствовал себя хуже…
– Хуже?
«Я опять подобрал неудачное слово? – рассеянно подумал он. – Я выразился так, что она подумала, будто любовь к ней кажется мне чемто дурным?» Но отчасти оно так и было: всепоглощающая любовная страсть влияла на его жизнь негативно и разрушительно. Чтобы придать существованию смысл и радость, это чувство должно было иметь право на дальнейшее развитие.
– Моя жизнь опустела без тебя, – признался он. – Я отказался от тебя, считая, что долг перед страной и ее жителями – превыше всего. Но теперь я знаю, что не могу править без поддержки любимой женщины. И это – единственное, что понастоящему имеет значение.
Его слова наконец произвели на нее впечатление. Франческа отрицательно покачала головой, покусывая нижнюю губу. Казалось, она достигла предела отчаяния.
– Прошу тебя, Захид, – прошептала она, и он расслышал истерические нотки в ее голосе и понял, что она с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться во весь голос. – Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты можешь продолжать любить меня и помнить, что я тоже люблю тебя. И это уже прекрасно. Потому что это любовь. Но ведь это ничего не меняет. Я не могу выйти за тебя замуж, потому что я – англичанка…
– Я внесу поправку в законодательство, – высокомерно изрек он. – Я ведь король, у меня есть на это право.
Она продолжила, словно не расслышав его замечания:
– …и уж тем более я не смогу терпеть присутствие трех других жен.
– Но ты будешь моей единственной женой, – уверенно сказал он. – Я решил отказаться от права брать в жены сразу несколько женщин, о чем и приехал сообщить тебе сегодня. Я не смогу успокоиться до тех пор пока не женюсь на тебе. До тех пор пока ты не станешь моей единственной женой.
Фрэнки могла только догадываться, какой ценой дались ему все эти признания. Страсть, пылающая в его черных глазах, красноречиво убеждала ее в искренности его слов. И хотя ее сердце часто забилось от радостной надежды и счастливого предвкушения взаимной любви, она смогла удержать себя от мгновенной реакции, понимая, что быстрые победы приносят лишь кратковременные результаты.
– Ничего не выйдет.
– Но почему?
– Потому что этого недостаточно, мой дорогой, – сказала она тихим голосом, дрожащим от переполняющих ее чувств.
Он нахмурился:
– О чем ты говоришь?
Она сглотнула.
– Я не смогу… не смогу жить в стране, где женщинам не позволено садиться за руль и где у них нет права получать высшее образование.
В комнате повисла мучительная тишина.
– Ты пришла ко мне без приданого – я принял этот факт без единого колебания, – заявил он. – Я отказываюсь иметь несколько жен и готов посвятить всю свою жизнь тебе одной – и этого все еще недостаточно? Ты просишь меня поменять все остальные законы, прежде чем согласишься стать моей женой?
Она покачала головой:
– Естественно, нет. Я не собираюсь шантажировать тебя, дело не в этом. Я ни о чем не прошу и не ставлю тебе условий. Я просто объясняю тебе, чего хочу сама. Потому что я наконец научилась быть честной сама с собой. Ты помог мне вырасти как женщине и как личности, Захид. Я уже не та наивная дурочка, которую обвел вокруг пальца Саймон. И хотя я тебе благодарна за это от всего сердца, у монеты есть и обратная сторона… – Она сделала глубокий вдох. – Я уже не смогу отступить. Не смогу мириться с тем, что кажется мне неслыханным: жить в стране, где женщины считаются вторым сортом, несмотря на то что сильно люблю правителя этой самой страны.
Тяжелая тишина снова повисла в воздухе. Захид не знал, что ответить. Франческа произнесла слишком значимые слова, которые требовали тщательного обдумывания и анализа. Он отвернулся от нее и подошел к стеклянной двери, которая выходила в просторный сад, который всегда завораживал его своей красотой в юности. Для мальчика, выросшего в пустыне, этот зеленый островок казался прекрасным оазисом. Но сегодня зеленого цвета он не увидел. Пейзаж напоминал, скорее, фотографию, сделанную на старой чернобелой пленке. Голые темные ветки были покрыты толстым слоем замерзшего снега, выпавшего в преддверии праздников.
Захид тяжело вздохнул. Весь мир – чернобелый, а как может быть иначе? У Франчески хватило смелости озвучить то, о чем уже давно думали многие, и эти настроения становились все более решительными с каждым годом.
И сам он вел себя крайне лицемерно, занимаясь любовью со свободными западными женщинами, при этом продолжая держать женское население Хаярзаха в рамках изживающих себя восточных традиций. Решение назрело само по себе. И Франческа лишь подтвердила, что пришло время действовать. Будет нелегко, придется преодолеть немало препятствий. Но перемены – это важная часть жизни.
У него не осталось другого выбора. Он не мог себе помыслить жизни без бесстрашной Франчески с сапфировыми глазами, которую любил всей душой. Без женщины, которая научила его настоящей любви.
Он повернулся к ней.
– Закон невозможно поменять в один день, – предупредил он.
Она услышала обещание в его словах и поняла, что одержала победу.
– Но я уверена – ты со всем прекрасно справишься, если захочешь.
Захид улыбнулся. Она снова сделала это. Озвучив свою веру в него и уверенность в его силе, она не оставила ему другого выбора, кроме как исполнить ее просьбу.
– Если захочу? – простонал он. – Уверен, ты знаешь, чего я хочу сейчас. – В один прыжок он преодолел расстояние от окна до Франчески и крепко прижал ее к себе, пронзая пылающим страстью взглядом. – Я люблю тебя, Франческа О’Хара. Тебя и только тебя одну. И всегда буду любить тебя. Ты – та самая единственная женщина, которую я искал всю мою жизнь. Ты завоевала мое сердце, мою душу и мое тело. И я снова задаю тебе главный вопрос: ты станешь моей женой?
– О да, любимый, – тихо произнесла она, проводя кончиками пальцев по чувственному изгибу его губ. – Да и еще раз да. Тысячу раз да.
На мгновение Захид замер, позволив себе насладиться неизвестным ему до настоящего момента чувством полного удовлетворения и теплом, которое разлилось по всему его телу и заставило сердце биться в новом оглушительном ритме.
«Навсегда запомни этот миг, – сказал он себе. – Помни его всегда, пока бьется твое сердце». Он дотронулся до пряди ее волос, упавших на щеку, наклонился и начал осыпать ее лицо жаркими поцелуями.
