Она слезла с велосипеда и взглянула в ту сторону, откуда приехала. Дорожка, привычно извиваясь, исчезала за кустами бузины. Однако теперь Тереза сильно сомневалась, приведет ли она ее к дому. Все контуры казались размытыми, будто кто-то большим ластиком стирал пространство вокруг нее.
Страх сковал сердце девочки. Она лишь песчинка в этой огромной вселенной.
«Прекрати! Ну что ты тут устроила?»
Терезе удалось унять дрожь. Может, получится урезонить себя? Девочке удалось успокоиться, но ощущение, что все вокруг стерто, так и не пропало. Она взобралась на велосипед и покатила к дому. К счастью, он оказался на месте.
Юханнесу она потом позвонила и сказала, что проколола колесо.
Пережитое на дороге оставило в ее душе глубокий след. Не то чтобы она теперь боялась уходить с участка, просто старалась избегать этого.
Как-то субботним днем Юханнес, не предупредив, заехал за ней на велосипеде. На мальчике были мятые шорты длиной до колен и желтая футболка, подчеркивающая его загар. Тереза немного засмущалась, когда они обнялись.
Юханнес недавно вернулся с Майорки, куда они ездили вместе с мамой. Пока Тереза доставала из буфета хлебцы и арахисовое масло, друг успел рассказать ей, что его мама встретила мужчину. Он живет в Норчеёинге, и на эти выходные она уехала к нему в гости, а значит, Юханнес свободен как птица. Может, он у Терезы тогда переночует?
Девочке не понравилось столь резкое вмешательство в устоявшийся распорядок дня, и она уклончиво ответила, что должна сначала спросить разрешения у родителей. Они сидели за столом друг против друга, и впервые Терезе было не о чем разговаривать с Юханнесом. Словно он приехал к ней сегодня из иного мира. Мира за пределами ее участка.
Слава богу, на кухню зашел Улоф, чтобы сделать себе бутербродов, и уже пару минут спустя они с Юханнесом увлеченно обсуждали «Рунскейп» — новую ролевую онлайн-игру.
— Может, съездим искупаться? — предложил Юханнес, когда Улоф отлучился в туалет.
— У меня купальника нет.
— Велика беда, искупаемся нагишом.
Тереза отдала бы все накопленные карманные деньги, лишь бы избежать того, что сейчас с ней произошло: она покраснела до корней волос и потупила взгляд.
— Брось, — усмехнулся Юханнес. — Мы же решили не париться из-за этого… Ну, понимаешь.
— Да, но…
Тот поцелуй. Тереза и не думала, что Юханнес помнит о нем, и теперь, когда оказалось наоборот, она смутилась еще сильней. Ей хотелось испариться, превратиться в небольшую лужицу на полу. Чтобы чем-то занять руки, Тереза решила сделать себе еще один бутерброд. Нож скреб по хрустящему хлебцу, пока она с преувеличенной тщательностью размазывала арахисовое масло, стремясь не пропустить ни краешка. Ее зубы вонзились в бутерброд с оглушительным треском. Юханнес смотрел на нее, а она отвернулась и глядела в окно.
Когда Улоф вернулся и предложил Юханнесу поиграть в «Рунскейп», тот вопросительно посмотрел на Терезу, но она лишь пожала плечами. Мальчики уселись за компьютер в гостиной, и Тереза наблюдала, как они по очереди крушат монстров и злых чародеев.
О том, может ли Юханнес остаться у них на ночь, Тереза родителей так и не спросила. Он поужинал с ними вместе, но за столом болтал больше с братьями. После ужина Юханнес засобирался домой, и Тереза вышла на крыльцо проводить его.
Оседлав велосипед и тренькнув на прощание звоночком, мальчик поехал в сторону калитки, но потом будто о чем-то вспомнил и, развернувшись, подъехал к Терезе:
— Слушай…
— Да?
— Мы ведь по-прежнему друзья, верно? Хоть все и по-другому.
— В смысле?
Юханнес попинал носком кроссовки землю, как он делал, когда они с Терезой еще только познакомились.
— Ну, просто… Я даже не знаю. Все стало иначе. Но мы ведь все равно можем продолжать дружить, да?
— А ты этого хочешь?
Юханнес наморщил лоб и задумался.
— Да, хочу, — ответил он очень серьезно, посмотрев Терезе прямо в глаза.
— Значит, друзья.
— Ты тоже этого хочешь?
— Да.
Юханнес закивал, потом широко улыбнулся, сказал: «Вот и отлично» — и поцеловал Терезу в щеку. Потом он быстро развернулся, закрутил педалями и исчез за поворотом, помахав на прощание через плечо.
Тереза стояла на крыльце, руки опущены по швам, и смотрела, как он удаляется и все та же зловещая мгла обступает дорогу, по которой он едет. Еще немного, и она поглотит и его тоже, но Тереза ничего не может с этим поделать.
14
Обычно члены семьи Свенссон жили каждый в своем собственном мире. Однако этим летом они будто сплотились вокруг Терезы. То ли решили помочь ей пережить отсутствие Юханнеса, то ли из-за его отсутствия она начала обращать внимание на родителей и братьев.
Какой бы ни была причина, но теперь Арвид с Улофом всегда звали ее поиграть вместе с ними на компьютере, Мария уговаривала ее поехать с ней по магазинам, а Йёран не отказывался сыграть в «пьяницу» или «фараона». Девочка даже начала подозревать, что на тайном семейном совете постановили: «Все должны играть с Терезой».
Поначалу она с удовольствием приняла ситуацию. Мочила монстров вместе с братьями, помогала маме с готовкой и играла в карты с отцом, пока они с ним настолько хорошо не выучили уловки друг друга, что блефовать стало почти невозможно. Но уже пару недель спустя Тереза почувствовала натужность их заботы о ней, будто они персонал в центре для молодежи, где она единственный посетитель.
Однажды утром Тереза стояла перед зеркалом и оттягивала щеки к ушам, чтобы посмотреть, как бы она выглядела, будь она худой китаянкой. Отражение внезапно навело ее совсем на другие мысли. Отпустив щеки, она внимательно вгляделась в зеркало.
Она — брюнетка с густыми темными бровями. Нос у нее маленький и чуть вздернутый, губы тонкие. У остальных членов семьи волосы каштановые и глаза карие, то есть они все хоть и не блондины, но посветлее Терезы. Губы у них полнее, да и носы не картошкой, а более прямые и узкие. Другими словами, она совершенно на них не похожа.
«Меня удочерили», — вдруг осознала она со всей ясностью. Эта мысль ее не расстроила. Скорее, наоборот. К тому же такой поворот событий многое объяснял. Вот почему она всегда чувствует себя чужой.
Разум говорил ей: «Что за глупости! Ты же видела свидетельство о рождении и фотографии с крестин!» А сердце убеждало ее, что все доказательства сфабрикованы, и упрямо отравляло кровь мыслью: «Ты здесь лишняя».
В середине июля Арвид с Улофом уехали в футбольный лагерь, и родители, воспользовавшись свободой, забронировали поездку на выходные на пароме. Разумеется, вместе с Терезой, но она наотрез отказалась ехать. Они пытались переубедить ее, но в их словах девочке слышалось плохо скрываемое облегчение. Наконец-то они отдохнут от своего подменыша. Да, Тереза с удовольствием предоставит им такую возможность. Мария с Йёраном, в общем-то, люди неплохие, поняла Тереза теперь, когда больше им не принадлежала.
Ей наготовили еды, мама оставила всюду записочки с инструкциями — Тереза не возражала, хотя и сама прекрасно знала, как с чем управляться. Наконец родители сели в автомобиль и уехали, а дочь старательно махала им вслед, стоя на крыльце.
Вернувшись в дом, Тереза захлопнула за собой дверь. Тишина.
И еще немного тишины.
Она тихонько пересекла прихожую: тишина.
Тереза не впервые оставалась дома одна, но тишина звучала совсем иначе теперь, когда это одиночество должно было продлиться целых сорок часов — родители пообещали вернуться ночью следующего дня. Дух захватывало от мысли, что дом всецело в ее распоряжении. Она может заняться чем угодно, и никто ее за этим делом не застанет.
Особых планов у Терезы не было. Единственное, чего она ждала с нетерпением, — что дом погрузится в тишину. И теперь она старалась ее не нарушить, пробираясь в кухню на цыпочках. Жужжание: тихое бурчание холодильника и истерический танец бьющихся о стекло мух. Тереза остановилась и наблюдала за ними. Насекомые — штук десять, не меньше, — метались туда-сюда, ударяясь о невидимую преграду, в поисках выхода, в поисках малейшей щели. Девочке оставалось лишь приоткрыть окно.
Но мухи теперь тоже принадлежат ей, как и остальной дом. Сложив руки на груди, Тереза смотрела на своих мух. Ждала. Иной раз какая-нибудь из мух совершала круг по кухне, но потом неизменно возвращалась к окну.
Мотор холодильника затих, сильно фыркнув напоследок. Мухи продолжали жужжать. Они с размаху врезались в стекло, слышался мягкий звук удара, и жужжание становилось на тон выше, будто разочарованное насекомое возмущается, но потом жужжание снова сливалось с шумом, издаваемым собратьями. Тереза сидела на стуле словно приклеенная. Казалось, жужжание загипнотизировало ее. Точно так же рябь на экране телевизора засасывает взгляд, если не поостеречься. Девочка чувствовала, будто ее стирают, а потом рисуют заново.
