началась электронная почта тогда же. Потом настал 1994 год, появился графический веб, появились серверы, на которые можно было зайти и странички полистать с помощью браузера. Он назывался «Нетскейп». В этом «Нетскейпе» ещё была такая вещь — view source, «посмотреть исходный код». В 1994 году мы все посмотрели исходный код, а в 1995-м мы уже выучили язык, на котором там всё было написано, и стали его, наоборот, писать, то есть стали делать свои странички, а потом — сайты. И Тёмины первые сайты, и мои первые сайты — это всё продукция 1995 года. <…>
Моя первая страница была каталогом русских ресурсов Интернета. Другая страничка, которую я сделал, была посвящена технологиям создания страниц… Ещё, когда умер Бродский, я cделал страничку его памяти, куда московский химик Сергей Кузнецов прислал 600 килобайт набранного им в разные годы творчества Бродского. В общем, мы научились делать странички. Потом захотели заниматься этим профессионально — и учредили фирмы: Тёма — в Москве, я — в Израиле. Моя фирма называлась «Шарат».
Когда я процитировал этот пассаж Сергею Кузнецову, тот с юмором напомнил, что в 1996 году он уже был таким же химиком, как Носик — медиком, о чём Носику было прекрасно известно. Да и тексты Бродского он не столько набирал, сколько сводил вместе набранное другими.
Слова «моя фирма называлась „Шарат“» тоже нуждаются в существенном уточнении.
БЛАГАЯ ВЕСТЬ
Писать свои сетевые обзоры Носик предпочитал в редакции «Беседэра» на улице Яффо. Галесник вспоминает не без гордости:
…редакция у нас была в самом центре Иерусалима. Она называлась Яфочная квартира — в ней все тогда бывали. У нас было интернет-подключение, и Антон приходил каждый вечер, садился, я ему ставил пепельницу и клал пористую шоколадку. Утром приходил — была полная пепельница и пустая обёртка от шоколадки. За ночь Нос успевал сделать один из номеров «Вечернего Интернета». Это было в 96-м году.
У Марка Галесника явная аберрация памяти: «Вечерний Интернет» начался 24 декабря 1996 года, а уже 25 марта 1997 года Носик перебрался в Москву. Так что речь преимущественно идёт о «Сетях», «Наших сетях» и т. д.
Но Носик приходил не только «на Интернет», но и пообщаться с живыми людьми — и обратить их в свою веру. Самой верной «неофиткой» оказалась Юлия Гурь-Арье — тогда просто «девочка на компьютере», а впоследствии — бизнесвумен.
В нашей с ней беседе, состоявшейся в пригороде Иерусалима, впервые явно проступают черты «нового Носика» — не московского богемного вундеркинда восьмидесятых и не бойкого израильского журналиста девяностых, а будущего интернет-гуру и «евангелиста» нулевых.
Мы познакомились в 95-м году. Я работала в «Беседэре» у Галесника, графиком на компьютере. [Носик был первым, кто] рассказал мне про Интернет. Рассказал так, что можно было вообще рехнуться мозгами, так, что я просто не могла заснуть. Это было что-то о будущем, которое начинается прямо сейчас. Это было что-то сказочное.[137]
Потом он показал первую программу, IRC-чат. Он сидел со мной часами, объяснял, как подключаться, как всё работает, как общаются люди по Интернету. Сейчас уже трудно представить, что мы этого не понимали… И, естественно, кидал идеи о том, что это — будущее, а те, кто будет этим заниматься, станут миллионерами.
Носик меня буквально пихнул в бизнес, конкретно объяснил мне, что надо делать: надо строить сайт. Сайты! Надо открыть фирму, которая будет строить сайты. Это он чётко сформулировал.
Мы открыли «Шарат» в 96-м. Это он настоял на таком названии.[138] Заодно рассказав, что́ это такое. Потому что сло́ва такого мы не знали. Мне очень хотелось, чтобы он был партнёром. Но он отказался категорически: «Нет, я птица вольная. Я буду помогать, буду всё делать, но ты открывай сама».
Здесь мы прервём Юлию и приведём ответ самого Антона на вопрос о его роли в «Шарате», который он дал в мае 2011 года в интервью радиопрограмме «Рунетология»:
М. СПИРИДОНОВ: Это была Ваша компания?
А. НОСИК: Я был её соучредителем.
М. СПИРИДОНОВ: Вы там руководили людьми или нет?
А. НОСИК: Я придумал, что́ компания будет делать, как это технически осуществить, какие нужны люди и как организовать их работу, а потом я продавал заказчикам своё видение того, как их сайт должен выглядеть.
М. СПИРИДОНОВ: Рентабельна была эта работа?
А. НОСИК: По израильским меркам — да, но мы это не назовём рентабельностью. Доходы компании превышали её расходы на 1–2 тысячи долларов. Представить, что сотрудник и 2 учредителя кормились бы за счёт этих денег, сложно.[139]
Юлия едва ли читала это интервью, но, отвечая мне, словно отвечала бывшему партнёру:
[Антон считал,] что надо идти в государственные структуры и там получать заказы. Потому что ни у кого сайтов ещё не было, никто не знал, что́ это такое.
В Израиле была одна-единственная компания, которая делала сайты, она называлась «Мако́м», это значит «место». Больше никого не было, т. е. мы были вторая в истории Израиля компания. В «Макоме» были лэптопы, которые никто тогда не видел в глаза, а у них они были. Мы ходили в рваных джинсах и майках, а они — в костюмах, в пиджаках, очень солидные. А мы были совершенно оторванные, такие русские олимы, только что спрыгнувшие с дерева, грубо говоря. Но тем не менее я попёрлась во все эти государственные организации, министерства, и нас везде стали слушать. Везде. Потому что никто не знал, что такое сайты.
Мы вдвоём с Антоном ходили. Я была организатором, а он — презентатором, докладчиком. Прошли мы, наверное, восемь министерств — и в трёх из них получили заказы на производство сайта, потому что кроме нас был ещё «Маком», в пиджаках и с компьютерами. Но рядом с Носиком они смотрелись бледно. Т. е. внешне-то они смотрелись офигенно, но стоило ему начать рассказывать — и все сидели с открытыми ртами, я была свидетелем этому.
И мы выиграли тендер банка Израиля, получили хорошие деньги, аванс, начали строить сайт. И тут, конечно, Антоша скис. Он объяснил всем, что надо делать, — но дальше должны были быть программисты… Мы строили банку сайт — и это было страшно сложно: то, что сегодня можно построить за 15 минут на конструкторе, 8-страничный или 10-страничный сайт, мы строили долго и мрачно.
Одновременно мы получили ещё заказы от Министерства иностранных дел, от Министерства абсорбции, потом мы начали
