– Саша, но ведь это прекрасное письмо. Действительно, получилось все так, как мы задумывали. Слово – оно материально, и Микис станет таким, каким запрограммирован в книге. Он ведь сам понимает, что так дальше продолжаться не может и он должен абсолютно поменять свою жизнь. То, что произошло, – предупреждение.
– Я бы сказала, наказание. Вы, Мариночка, просто неисправимая идеалистка и не хотите принимать мир таким, каков он есть, со всем его цинизмом, враньем и непорядочностью. Вы верите, что можно спасти заблудшие души, и они поверят, что совершали неблаговидные поступки, что в состоянии измениться и жить по Божьим законам. Вы всегда жили и живете в избранном окружении, среди прекрасных людей, а потому когда на вашем пути попадаются не очень нормальные, то вы и к ним подходите с привычными для вас критериями. Само по себе это замечательно, но, к сожалению, люди не всегда достойны такого отношения.
– В вас говорит обида на Самсонова, Саша. Я думаю, что на самом деле он совсем не такой, каким вы себе его представляете. Кроме того, если человеку постоянно говорить, что он свинья, то он захрюкает, но и наоборот, если верить в хорошее, которое есть в любом из нас, то и проявляться будет это хорошее.
– Возможно, вы и правы, – примирительно сказала Саша. – Наверное, у меня просто не хватает фантазии увидеть это хорошее в Самсонове. Сейчас все же речь о другом. Мне, конечно, очень жаль эту Лену Макееву. Жуткая судьба. Ведь она, определенно, талантливый, неординарный человек, а в жизни ничего не состоялось, и такая странная смерть, возможно, случайная.
– Случайно все же не убивают, – засомневалась Марина.
– А мне кажется, что когда человек теряет себя, плывет по течению, беспорядочен в общении – возможно все, можно пасть и жертвой случайности, которая, как известно, проявление закономерности.
– Ну, это как-то очень надуманно. Впрочем, возможно, вы и правы. Все-таки хотелось бы избежать скандала, который может разразиться в связи с этой историей.
– Да с чего вы взяли, что возможен скандал? Не будет милиция особенно копаться в этой истории. Потыркаются туда-сюда и поймут, что это очередной, как у них называется, «глухарь». По телевизору слышала, что даже деньги не пропали. Абсолютный тупик.
– Меня допрашивали и как-то так странно, между прочим, сообщили, что у нее был любовник-милиционер, но он не убивал, поскольку у него алиби.
– Ясное дело, у всех есть алиби и ни у кого нет мотива. Да если подумать, ну кому Макеева могла помешать? Уму непостижимо. В общем, это письмо в милицию я не понесу, так что Самсонов пусть не переживает.
– Да он, в общем-то, и не переживает, – задумчиво сказала Марина.
– И то правда, переживания это не его стихия. Да и вы, Марина, не принимайте происходящие с ним события близко к сердцу. Случается то, что должно случиться, пусть будет так, как будет. Не сопротивляйтесь этому. Хватит его спасать, – завела было Саша свою любимую пластинку, но быстро осеклась, сообразив, что сказано уже больше чем достаточно и Марине уже просто невмоготу бороться со всеми противоречиями, обступившими ее со всех сторон.
– Да такой характер. Вечно мне надо кого-то спасать, оберегать, заботиться, вне зависимости от того, заслуживает человек того или нет. Я это делаю, скорее всего, для себя, – с грустной улыбкой сказала Марина и, посмотрев на часы, заторопилась. – Уже за полночь, а мне рано вставать завтра. Вернее, уже сегодня.
Они дружески распрощались, и Марина поехала домой, стараясь хоть немного разобраться в себе. Ну зачем ей надо отстаивать интересы человека, о котором все такого плохого мнения? А нужно это только ради того, чтобы все наконец поняли, что он вовсе не такой плохой, как вокруг думают, и что именно она, Марина, сумела изменить его. В глубине души она прекрасно понимала, что усилия ее тщетны, просто боялась в этом сознаться. Скандал, который она сейчас пытается предотвратить, на самом деле уже случился, и давно. Просто сейчас он на грани огласки, и та тоненькая ниточка, которая удерживает его на этой грани, рано или поздно, все равно оборвется. Пусть Саша не будет распространяться на эту тему, так ведь есть Викентий, которого непременно вызовут на допрос, где он обязательно все расскажет. К тому же если уж начнет, то говорить будет не только в милиции. Поехать к нему? Бессмысленно, да и не нужно.
«Действительно, – подумала Марина, – пусть все будет, как будет. Я как могла, поддержала человека, во всяком случае морально, а дальше, как Бог управит».
Самсонов, надо отдать ему должное, действительно был не в состоянии долго переживать по какому-либо поводу. Встреча с Яной произошла всего через несколько дней после возвращения в его жизнь Лены Макеевой, тщетно попытавшейся до него докричаться. Однако он даже не обернулся на этот крик и, как с лодки на лодку, спокойно перешел в другую историю своей жизни, которая в настоящий момент стала занимать его больше всего на свете. Близкие люди к таким переходам привыкли, но каждый раз реагировали на них болезненно.
В тот же вечер знакомства, точнее поздно ночью, Микис привез Яну к себе домой. В машине они всю дорогу смеялись. Самсонов чувствовал себя как мальчишка. Эта девочка совершенно умиляла его своей простотой и прямолинейностью. В ней было что-то, удивительно напоминавшее его самого в молодости. Никаких подтекстов, подколок, все, как слышится, так и пишется. Самсонову было с ней легко. Он чувствовал свою значительность, умудренность жизненным опытом. Яна восхищенно смотрела на него, такого известного, и он понимал, что это восхищение искреннее, настоящее, и полностью растворялся в блаженстве.
Спать легли уже под утро. Когда пришла секретарь Ира, они еще были в постели. Обычно, Микис старался, чтобы она не видела ночных посетительниц, но на этот раз изменил своему правилу. Проснувшись в приподнятом настроении духа и увидев рядом по-детски пухлое лицо Яны, почему-то подумал: «Ой, женюсь».
Поймал себя на том, что такая мысль никогда раньше даже не приходила в голову. Нет, он, конечно, был женат, но тот брак был серьезно продуманной акцией. И хотя по-своему Микис любил жену, было еще множество слагаемых в пользу того, почему он на ней женился. Она была иностранкой, а это открывало дорогу на Запад. Да и вообще, в России испокон веков к иностранцам особое отношение, подобострастное, очевидно, от очень низкой самооценки. А потому иметь жену-иностранку очень престижно, даже если она кривая или косая. Его же супруга была достаточно привлекательной.
В случае с Яной престижа и в помине нет. Обычная история: девчонка из провинции, попала в Москву, профессии нет, жить негде и куда идти? Только на панель. Это раньше считалось, что провинциальные девушки наивные, чистые, непорочные, а нынешние, с детства насмотревшиеся по телевизору красивой жизни, которая доступна только бандитам и проституткам, именно эти профессии искренне считают достойными для жизни в столице.
Однако Самсонову было совершенно наплевать, чем она занималась до встречи с ним. Он вдруг понял, что впервые в жизни встретил своего человека, свою единственную женщину и расставаться с ней не намерен.
Вставать с постели до жути не хотелось. Но Микис слышал, что пришла Ирина, и для нее надо придумать какое-то объяснение, хотя ему этого совершенно не хотелось делать. Предприняв над собой неимоверное усилие, он поднялся и отправился в душ. Включив воду, Самсонов физически ощутил, как мощные струи воды смывают с него напряжение последних дней. Крепко зажмурив глаза, он представил себя золотой статуей. Поначалу она вся была покрыта чернотой, но постепенно чернота стала сходить, и фигура засияла золотом. Очень довольный своим внутренним состоянием, он нехотя выключил воду, вышел из душевой кабины, накинул на плечи махровый халат и, предварительно заглянув в спальню, дабы убедиться, что Яна по-прежнему спит, спустился в кабинет пообщаться с Ирой.
Она очень сдержанно ответила на его приветствие, всем своим видом показывая, что ей, конечно, абсолютно все равно с кем и как он проводит свои дни и ночи где-то на стороне, но приводить в дом всяких там… Посторонних….
Приблизительно этот текст она озвучила, когда Самсонов спросил о причине такого недовольства.
– А она не посторонняя. Кажется, я на ней женюсь, – ничего лучшего не нашелся сказать Микис.
– Кажется? Или женитесь? – несколько шокированная таким поворотом, растерянно спросила Ира.
– Женюсь, – на ходу утвердительно сообщил Микис и, развернувшись, беззаботной походкой направился в спальню.
На какое-то время Ира просто потеряла дар речи. Было такое ощущение, что пол уходит у нее из-под ног. Никогда она не видела Самсонова в таком состоянии, и никогда он с ней так не разговаривал. Что с ним произошло? На ком он решил так скоропалительно жениться? И ведь женится. Очень похоже на то.
