Микис никогда не испытывал таких чувств, которые вызывала эта почти незнакомая ему девчонка с детским круглым личиком. Он никогда не скучал ни по своим детям, ни тем более по женщинам, которые их родили. Детей своих он любил настолько, насколько они могли поднять его престиж и способствовать имиджу. Ему было приятно, что один из них живет в Париже, учится в Сорбонне и в свои десять лет говорит на четырех языках. Другой, подающий надежды, будущий великий скрипач, уже не раз становился лауреатом международных конкурсах. Не прост и самый младший, живущий со своей мамой в Новой Зеландии, – очаровательный малыш, умиляющий всех своей неординарностью. О всех трех есть что рассказать журналистам.
Единственный человек, который был ему всегда действительно неимоверно дорог, к которому Микис относился с необычайной трепетностью, был отец. Когда он ушел из жизни, Самсонов впервые почувствовал себя брошенным и одиноким, беззащитным и потерявшим опору в жизни.
С появлением Яны к нему пришло душевное равновесие, чувство тоски и одиночество рассеялось, и он боялся упустить девушку из виду хоть на миг. Казалось, если она уйдет, жизнь потеряет смысл. С первого мгновения почти на клеточном уровне Микис почувствовал, что это удивительно родной ему человек, хотя она ничего для него не сделала, ничем не жертвовала.
Эти мысли лениво перекатывались в голове Самсонова, пока он лежал на полу возле Яны, приятно утомленный любовью. Они вместе пошли в душ, и там он, словно голодный, опять не мог оторваться от нее. Сколько это продолжалось, сказать трудно. Короче, из дома они выбрались уже в пятом часу, счастливые и жутко голодные.
Яна сразу сообщила, что никаких дорогих ресторанов она не потерпит, что до жути обожает «Макдоналдс», поэтому на первой же автозаправке они накупили кучу гамбургеров, картошки, пирожков – все, что там было.
На Кутузовском проспекте Микис останавливал машину у каждого бутика, скупая все без разбора. Если Яна брала в руки какую-то вещь, он спрашивал:
– Нравится? – и тут же покупал.
К семи часам вечера Яна была «упакована» полностью. Элегантное коричневое платье от MaxMara и пальто цвета топленого молока из верблюжьей шерсти совершенно преобразили ее. Особую стильность добавляли сапоги из крокодиловой кожи и такая же сумка. На руке сияло бриллиантовое кольцо. Яна была несколько оглушена всеми этими шикарными бутиками, дорогими подарками и вниманием Самсонова.
К Шапошниковым они приехали без опоздания, ровно в половине восьмого вечера. Петя и его молодая жена Аня радушно встретили гостей, провели экскурсию по новому, недавно купленному дому, которого Микис еще не видел.
Аня рассказывала, что поначалу дом ей не понравился. Купили его уже построенным, он был сделан чужими людьми, и душа к нему не лежала. Петя сказал, что со временем они все переделают по-своему, и дом будет отражать характер новых хозяев. После демонстрации апартаментов прошли в шикарную гостиную, где уютно горел камин. На красивом кресле мирно спала персидская кошка, под ногами крутился доберман, в углу расположился огромных размеров аквариум, в дальней комнате няня что-то объясняла маленькому сынишке Шапошниковых. Везде витала атмосфера любви, настоящего дома, дружной семьи. Прежний Самсонов никогда бы это не оценил, но сегодня ему все необыкновенно понравилось.
Гостей пригласили за стол. Аня постаралась. Приготовила любимое блюдо Самсонова – пельмени, что приятно удивило Микиса, поскольку они с Аней недолюбливали друг друга. Однако он гость, и ей, как хозяйке, хотелось сделать ему приятное.
Поначалу разговор шел ни о чем. Повспоминали общих знакомых, у кого что и как. Последний раз они встречались на обеде в честь уникального итальянского поэта и художника, который в свои 85 лет умудрился не потерять интереса, можно сказать, любопытства к жизни. Петя сделал заключение, что именно такое состояние души дорогого стоит и жить надо так, чтобы не утратить этого состояния. Микиса эта тема, надо сказать, не сильно волновала, но он понимающе поддакивал другу. Яна при этом болтала всякие глупости, чем насмешила умненькую Аню, но она не подала вида, что новая подруга Самсонова сообразительностью не блещет. Та же сразу сообщила всем собравшимся, что Самсонов накупил ей кучу подарков, а узнав, что некрещеная, решил сам окрестить ее и дать новое имя Дарья, Даша.
Аня несколько засомневалась, сказав:
– Наверное, это сложно отказываться от имени, с которым прожито немало лет?
– Ну-у, Микуся так хочет. К тому же он сказал, что для прессы имя Даша звучит лучше, – сообщила она.
– Для прессы? А вы какое отношение к прессе имеете? – не удержалась Аня.
Такая постановка вопроса несколько обескуражило удачливую барышню. Она не нашлась, что ответить, но особенно не огорчилась и решила подналечь на деликатесы, которых на столе было предостаточно.
Самсонов в это время завел с Петром разговор, который готовил давно и ради которого, собственно, сейчас приехал.
– Приятно все же проводить время вместе. Мы с тобой столько лет знакомы, а видимся только в том случае, если есть какое-то общее дело, и никогда просто так. Да и по делу уже давно не встречались. Ты же знаешь, я всегда найду время для твоих заказчиков, – начал издалека Самсонов.
– Сейчас времена здорово изменились. Все хотят эксклюзива, – замялся Шапошников.
– Ты же знаешь, я всегда делаю то, что хотят, специально на заказ.
– Это понятно. Но сейчас в моде не просто писать или покупать портреты. Очень модно, когда художник на протяжении определенного времени ездит к заказчику в дом, потому что создание семейного портрета, который пишется с натуры, пишется долго, сеансов за 20,– это целый ритуал. Стали очень ценить авторскую, оригинальную работу. Если она сделана на глазах у всей честной публики, это лучшее доказательство того, что произведение настоящее, авторское. Согласись, есть разница между ковром ручной работы и ковром, сотканным на машине? Так и здесь. Заказчики платят и хотят знать, за что именно они отваливают немалые деньги.
– Ты шутишь? Что же я должен 20 дней потратить на один портрет? Я так не могу, – с вызовом заявил Самсонов.
– Вот поэтому тебя и не зову. Знаешь ли, мои клиенты, возможно, не сильны в искусстве, зато очень хорошо разбираются в современных компьютерных технологиях и прекрасно понимают, как можно ускорить процесс создания картины, применяя эти технологии. Однако у себя дома они хотят видеть картины, выполненные традиционным способом. Собственно, только такие картины и имеют цену. Знаешь, сейчас в моде аристократизм, антиквариат, и современные работы, по мнению заказчиков, не должны выглядеть как репродукции на фоне подлинников. Мне кажется, они правы. Я придерживаюсь того же мнения.
– Ты что? Обвиняешь меня в фальсификации? – несколько наигранно возмутился Самсонов.
– Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто объясняю правила нынешнего рынка. Не более того.
– Понятно, – сухо сказал Самсонов и посмотрел на часы. – Извините, нам надо сегодня успеть заехать еще в одно место, так что не будем больше занимать ваше время. Спасибо за прекрасный ужин. Все было великолепно.
Ничего не понимающая Яна, увидев неожиданно заторопившегося Самсонова, тоже встала и начала благодарить за чудесный вечер.
В машине она с недоумением спросила, почему они вдруг так неожиданно сорвались с места, куда это он так торопится.
Микис буркнул что-то нечленораздельное и погрузился в свои размышления. Яна поняла, что лучше сейчас его не трогать, и затихла. Всю дорогу они молчали, только уже дома Самсонов немного оттаял, выбросив из головы неприятный разговор с Шапошниковым, который очень его задел, и притянул Яну к себе. Рядом с ней было тепло, спокойно и уютно. Непонятно откуда возникло чувство защищенности, которое обычно излучала мама. В конце концов, подумал Микис, это еще не конец света и Петя не единственный, кто может помочь с заказами. Клиентов пока хватает, а потом можно подумать и о смене бизнеса.
«Серая мышь» начинает действовать…
Нет ничего страшнее женщины, чье самолюбие ущемлено. Самые страшные враги выкристаллизовываются из бывших друзей. В одночасье Микис приобрел страшного врага в лице своего секретаря Ирины.
Хлопнув дверью в доме Самсонова, она поставила точку на прежней жизни. Подвела итог многолетней службе во славу великого имени. Своим поступком он снял с нее все обязательства. Растоптав ее чувства, вычеркнув ее из своей жизни, Самсонов дал ей полную свободу действий. Как он мог забыть то, что она для него сделала? Как он мог так ее обесценить?
Эти вопросы постоянно крутились в голове секретарши. Она постепенно привыкала к мысли о его предательстве. Нелегко признать, что теперь и она оказалась на месте тех женщин, которых Самсонов когда-то предал ради нее. В конце концов все возвращается. Не хочешь попасть в неприятную ситуацию, не ставь в нее других. Однако Ирина никогда не задумывалась над этим. Вот уже пять лет она жила жизнью Самсонова, абсолютно растворившись в ней. В своем собственном доме будто отбывала повинность: как зомби, выполняла домашние обязанности, следила за детьми, что-то отвечала мужу, но каждую секунду мысленно была с Самсоновым, только он полностью владел ее чувствами.
