Значит, все правда? И этот... Эта... Пожирает своих же детей? Ради Силы? Власти? Но нет – со своими он волен делать, что хочет, Марьянку она ему не отдаст. Не бывать этому!
Марина физически почувствовала – или увидела, трудно было понять в такой темноте – как ее ярость собирается в ослепительный, ярко-белый сияющий шар, как этот шар отделяется от нее, подымается вверх и плывет, плывет в ночном небе, становясь все меньше, превращаясь в далекую звезду...
– Спокойной ночи, – прошептала она ему вслед.
И уснула.
Он лежал, откинувшись на подушку, расслабленный и спокойный. Завтра. Уже завтра. У него все получилось. Они полетят в самолете, подойут к морю, погрузятся в теплую соленую воду... Он умеет и любит нырять, старый аквалангист. Он сделает все, чтобы спасти девочку, но море бывает суровым... Очень суровым... Несчастный случай, плохой контакт, порванная кислородная трубка... Мало ли что бывает... Он сделает все, что возможно, хотя он не волшебник... Все кругом люди. И техник, подготавливающий акваланги, может ошибиться и просмотреть дефект... И, собственно, не обязательно акваланг. Вполне может случиться и автокатастрофа. По пути из аэропорта в гостиницу, например. Эти египетские водители, известное дело. Зазевался, крутанул руль не туда... Большое, большое несчастье... Бедная девочка, такая молодая... Мать будет уничтожена... Из уничтоженных людей Сила уходит сама.
Но это потом, после. А завтра... Нет, все-таки лучше море. Море – тоже сила, сама в себе. Это символично. Теплые волны моря снаружи, теплые волны Силы внутри... И он представил себе волны этой силы, бьющие из замирающего тела, и как он пьет их, и свежая сила входит в него, бежит по жилам, наполняет волшебным теплом... Еще... Еще...
Внезапно он на самом деле почувствовал прилив чего-то теплого... Даже горячего... Обжигающе-нестерпимого... Ему как-то вдруг, очень сразу, стало тесно и больно изнутри, члены сковал леденящий страх... Он еще успел подумать – как странно, леденящий страх и обжигающая боль одновременно... И на глаза навалилась тьма.
Марина проснулась. На циферблате электронных часов, стоящих на прикроватной тумбочке, горели цифры: 5-55. Она потянулась. В теле просыпалась забытая легкость. На душе было тоже легко и свободно, как давно не бывало. Надо вставать. Пора ехать домой.
Тихо, стараясь не шуметь, Марина оделась, спустилась вниз. Тетка Маша не спала – так и сидела в кресле, как Марина оставила ее вечером. Марина молча кивнула ей – та, тоже молча, махнула рукой, прощаясь, отпуская, желая счастья.
Утренняя пустая дорога, казалось, сама наматывалась на колеса. Марина жала на газ и пела. Бессмысленные, но радостные утренние песни. В какой-то момент она решила – пусть музыки будет больше, и повернула рукой рычажок радиоприемника. В салон ворвался бодрый дикторский голос:
– Лидер партии... известный предприниматель господин Такой-то... сегодня ночью доставлен в городскую больницу... Тяжелый инфаркт миокарда... Критическое состояние... Напряженная работа... Предвыборная кампания... Борьба...
Марина кивнула, на секунду удовлетворенно прикрыла глаза, усмехнулась уголком рта. И переключила радиоприемник на другую волну.
