– Здорово я тебя подловил? – задыхаясь от хохота, спросил Кочински, вваливаясь в кабинет.
Горло мое пересохло, язык вяло ворочался в нем, словно рыба в пересохшем пруду.
– Подловил? – прохрипел я.
Кочински кивнул на статуэтку волка на столе, которая вновь замерла и приобрела вполне благопристойный вид. Рубиновые глаза погасли, пасть захлопнулась. Волк теперь стоял и задумчиво смотрел на что-то где-то у меня за спиной.
– Что все это значит? – зарычал я не хуже волка, повернувшись ко все еще задыхающемуся от смеха Кочински.
– Только не убивай меня! – выдавил тот сквозь смех и рухнул в кресло, совсем обессилев от веселья.
Я громко выматерился и вновь потребовал от него объяснений, но Кочински явно потерял способность говорить. Он мог только смеяться.
Я вновь уселся в кресло, ожидая, когда эта сволочь перестанет дрыгать ногами от смеха. Мне внезапно пришло в голову, что с проломленным черепом он бы дрыгал ногами еще веселее, и покрылся холодным потом от мысли, что я себя сейчас уже практически не контролирую.
– Хватит ржать! – яростно заорал я и с такой силой ударил ладонью по столу, что проклятая статуэтка едва не свалилась на пол. Потом осторожно положил руки на колени и мысленно досчитал до десяти, одновременно напомнив себе, чем карается незаконное убийство.
– Ладно-ладно, все, прекращаю, – ответил Кочински, и немного успокоившись, уселся за свой письменный стол.
– А теперь объясни мне, наконец, что это за чертовщина.
– Это подарок моих друзей. Одна из игрушек, которые какие-то паразиты делают специально для любителей посмеяться над чересчур впечатлительными людьми и бедных племянников, имеющих богатых тетушек с больным сердцем.
Я посмотрел на волка. Тот по-прежнему стоял совершенно смирно, словно исполнивший свой долг солдат. Потом он вдруг сверкнул глазами и сделал шаг в мою сторону. Я отшатнулся.
– Вот-вот, – рассмеялся Кочински, показывая мне маленький пульт дистанционного управления. – Когда эта штука впервые ожила у меня в кабинете дня через два после моего дня рождения, я чуть с ума не сошел от страха. – Кочински посмотрел в окно, а потом сказал с виноватой улыбкой: – А потом тут же побежал к Дженис, потому что решил, что рехнулся. Она протестировала меня, но не нашла ничего, кроме того, что я только что перенес стрессовую ситуацию. А ситуация действительно была стрессовая. Тогда я пошел к нашему начальнику технического отдела, к Гешиферу, и он осмотрел эту чертову штуку и объяснил мне, в чем тут дело.
– И ты решил сам ею попользоваться? – едва сдерживаясь, спросил я, поскольку еще не забыл свой страх перед этой проклятой игрушкой.
– Да, особенно после того, как мои друзья подарили мне еще и пульт дистанционного управления этой штукой. Но я ею пользовался только пару раз до тебя, ну еще и ты, – он посмотрел на меня, и в его взгляде легко читались уважение, почтение и даже какой-то страх. Помолчав немного, он сказал: – Между прочим, ты – единственный, кто подумал о сопротивлении. Не зря о тебе говорят, что ты самый крутой парень в нашем бюро.
Я с трудом подавил в себе желание взять эту проклятую статуэтку и как следует ударить ею хозяина кабинета по голове. Пришлось снова напоминать себе, чем карается незаконное убийство. Хотя, я думаю, меня бы оправдали. Списали бы все на законную самооборону или в крайнем случае на состояние аффекта.
– А теперь к делу, – холодно сказал я, все еще с опаской косясь то на этого урода, то на его статуэтку. – Так как там насчет моего оружия и снаряжения?
– Все будет в лучшем виде, – заверил меня Кочински. – Лично прослежу.
– Вот-вот. Работай, а не игрушками для сумасшедших занимайся, а то еще, чего доброго, сам рехнешься. И придется тебя отправить на переработку, – сказал я. По моему тону нельзя было сказать, что подобная перспектива меня сильно удручает. – Или несчастный случай какой-нибудь с тобой случится, – продолжил я мечтательным тоном, – например, автокатастрофа. Или маньяку какому-нибудь под руку попадешься. Жалко ведь будет. – Я пристально посмотрел на него и увидел, как бледнеет его лицо.
– Бен, я надеюсь, ты не обиделся на мою шутку? – заволновался Кочински.
– Я напишу это на твоей могиле, – пообещал я с угрюмой улыбкой на лице. – Что-нибудь типа «дорогой Кочински, я вовсе не обиделся на твою шутку». Получится неплохая эпитафия. Я думаю, ее оценят все, кто уже попадался на твою удочку.
Лицо Кочински приобрело цвет бумаги. Он так разволновался, что совсем забыл про дистанционное управление, которое я незаметно подобрал.
– Бен, я надеюсь, ты шутишь? – охрипшим голосом спросил Кочински, медленно подбираясь к столу со скрытой под ним кнопкой вызова охраны.
Рык волка заставил его подскочить с диким воплем страха.
– А знаешь, игрушка действительно неплохая, – сказал я. – Но тебе не мешало бы нервишки подлечить. А то еще, чего доброго, действительно загнешься раньше срока.
Я бросил ему под ноги дистанционное управление волка и пошел к двери, но у самой двери остановился и, обернувшись, сказал:
– Надеюсь, твои разгильдяи не забудут зарядить мой автомат, иначе… – Я не договорил, и в воздухе повисла многозначительная тишина.
– Конечно, не забудут! – горячо заверил меня Кочински. – Что ты! Как можно…
– Вот и отлично, – сказал я и вышел, пинком закрыв за собой дверь.
ГЛАВА 18
Ты, одержимый злобою звериной
К тому, кого ты истерзал, жуя,
Скажи, что было ей причиной.
Данте Алигьери. «Божественная комедия»
Я ненавижу тебя, ненавижу! И потому сделаю все, чтобы тебя уничтожить.
Федор Стрельцов. «Откровение палача»
Я пошел в кабинет к сэру Найджелу, чтобы узнать, не получил ли он какой-нибудь дополнительной информации, которая могла бы мне помочь в этом сложном деле.
«Зря я, конечно, так с Кочински, он неплохой парень, хотя и не без странностей, хотя, впрочем, если хорошенько подумать, кто из нас не без странностей, – подумал я. – Но так пошутить надо мной! Скотина! Хотя мне надо было сказать ему спасибо, потому что произошедшее в его кабинете начисто выбило из моей головы все мысли, связанные с Эдом и Светой. Да, а денек сегодня тот еще. Сначала трудное утро, потом не менее трудное задание, потом эпизод с мусоросборником, а теперь еще эта проклятая статуэтка, попортившая мне за минуту больше нервов, чем нелегкий труд палача за год. и ссора с Кочински, в лице которого я теперь явно получил, может, и не злейшего, но все же врага. Что ж, а ля гер ком а ля гер, как говорят мудрые французы».
Размышляя подобным образом, я незаметно добрался до кабинета сэра Найджела. Постучавшись, как велит закон вежливости, я вошел.
– Есть что-нибудь новенькое по делу Браунлоу? – сразу спросил я.
– Ничего такого, что бы стоило труда целой бригады, – проворчал мой шеф и дал мне листок бумаги.
Я быстро пробежал его глазами и сказал:
– Не так много, как бы мне хотелось, но это все же лучше, чем ничего.
– Я тоже так думаю, – согласился со мной сэр Найджел, склонив лысую голову. – Через два-три часа должен поступить более обстоятельный доклад. Думаю, он будет более полезен в плане информации.
– Что-нибудь еще есть?
– Да нет, больше ничего.
– Тогда я пойду?
– Иди. Только я тебя прошу, будь осторожен на задании. Мне лишние жертвы не нужны, особенно если ты окажешься в их числе, – сказал шеф, глядя мне в глаза.
– Не окажусь, шеф, честное слово, не окажусь, – честно пообещал я. Насчет лишних жертв я ничего не сказал, но Лысый Дьявол меня понял. – Да, кстати, шеф, вы давно были в последний раз в отделе вооружения?
– А что такое? – встрепенулся сэр Найджел.
«Интересно, с чего бы это он так живо среагировал на мой вопрос? Уж не попал ли я в больное место Лысого Дьявола?» – подумал я, но отступать уже было поздно.
– Да там начальник отдела, по-моему, уже давно созрел для проверки у Дженис по полной программе, – сказал я.
– Ах, вот оно что, – сказал мой шеф голосом, который не предвещал ничего хорошего Кочински. – Он уже давно уклоняется от проверки на профпригодность. Придется мне заняться им всерьез.
Мне даже стало немного жаль беднягу. Когда шеф говорит, что собрался кем-то заняться всерьез, то это означает для объекта его внимания как минимум страшный разнос. Впрочем, Кочински виноват. Дошутился. Таких шуток надо мной я еще никому и никогда не прощал и не собирался делать этого и впредь.
– Ну ладно, я, пожалуй, пойду, – сказал я и подумал: «Я не кардинал Ришелье, интригами не часто занимаюсь, но тут, похоже, такой случай, когда даже полный дилетант в интригах сумел бы воспользоваться ситуацией. Беднягу Кочински я сильно напугал своими угрозами, и если теперь к нему заглянет на чай сэр Найджел, а мой шеф всегда все проблемы с персоналом, особенно со старыми сотрудниками, старается разрешить лично, с глазу на глаз, и ходит на такие переговоры без охраны, то у Кочински наверняка сдадут нервы. Уверен, это будет замечательное шоу. Жаль, я этого не услышу».
