Было около трех часов дня. Но, несмотря ни на что, постановили устроить покушение на следующий день. Из присутствовавших на совете десяти человек только один усомнился в таком решении. Работа продолжалась всю ночь. К утру мина и бомбы были готовы.
Днем Перовская, Рысаков и Гриневицкий встретились в кондитерской Андреева на Невском против Гостиного двора. Из них только Гриневицкий сохранял спокойствие. Вышли они порознь и встретились уже на месте покушения.
Есть свидетельства, как мы ранее отметили, что министр внутренних дел граф Лорис-Меликов предупредил царя о возможности покушения (поступили сведения о том, что оно подготавливается и намечено на эти дни). Однако Александр II не отменил свой обычный выезд.
Итак, Якимова внимательно следила за поведением конных жандармов на Малой Садовой. А они вдруг стали двигаться, переговариваться. По-видимому, царская охрана избрала другой его путь в Зимний дворец. Когда жандармы покинули свои посты, стало окончательно ясно, что теперь следует ожидать взрывов бомб, брошенных метальщиками.
Император не поехал по Садовой. Мину, заложенную там, взрывать не пришлось. Как чаще всего бывало, Александр II отправился в карете вдоль Екатерининского канала. Здесь его и поджидали террористы.
Один из метальщиков — Тимофей Михайлов, который должен был бросить первую бомбу, — не выдержал напряжения и вернулся домой. Оставшиеся трое ожидали сигнала Перовской, означавшего, что «объект» приближается. И вот она махнула белым платком…
КАК ЭТО БЫЛО
(Из «Дневника событий с 1 марта по 1 сентября 1881 года». СПб., 1882)
В этом официальном документе приведены материалы расследования покушения на императора на основе показаний свидетелей.
«Назначив на воскресенье развод, Государь рассчитывал провести обеденную пору в Аничковом дворце у Его Высочества Наследника Цесаревича Александра Александровича…
Около полудня начался съезд к Михайловскому манежу лиц военного звания. Чтобы не нарушать порядка и не затруднять разъезд экипажей возле манежа, были расставлены на Манежной площади конные жандармы… Проезд и проход для народа оставался по Большой Итальянской вдоль садика, который устроен посредине площади, против манежа. Конечно, все эти приготовления дали понять, что на этот раз Государь сам пожалует в манеж. Народ, всегда добивающийся чести лишний раз увидеть своего обожаемого Монарха и приветствовать Его, стал собираться… Полиция с большим трудом сохраняла свободным проезд-Развод прошел очень удачно. Государь Император был доволен всем происходящим и находился, по-видимому, в хорошем расположении духа. Окончился развод, и, поговорив немного с окружающими приближенными лицами, Государь вышел из манежа. Он сел в карету и, окруженный конвоем, изволил отправиться по Большой Итальянской улице, через Михайловскую площадь, во дворец Ее Императорского Высочества великой княгини Екатерины Михайловны…
Прежде чем мы будем продолжать рассказ, надрывающий сердце каждого человека, опишем то место, на котором случилось неслыханное злодеяние.
Набережная Екатерининского канала тянется совершенно прямо от Невского проспекта до набережной реки Мойки. (Далее следует подробное описание места происшествия. — Р.Б.)
Из лиц, находившихся на набережной по обязанностям службы, были следующие: вдоль стены Михайловского сада у ворот стояли подле лавочек вахтер дежурный и три дежурных дворника; по другую сторону проезда на панели, немного ближе к Театральному мосту, — городовой Памфил Минин с товарищем. На самом мосту стоял помощник пристава 1-го участка Казанской части Константин Петрович Максимов… Вместе с поручиком Максимовым на посту у Театрального моста находился околоточный надзиратель 1-го участка Казанской части Егор Галактионов, а в нескольких шагах — городовой Афанасьев.
Юнкер конвоя Его Величества Кайтов заведовал разъездами по Лебяжьему каналу и вдоль Дворцовой набережной, так как не было известно, по какому направлению будет возвращаться Государь из Михайловского манежа. Перед тем как Государю выехать на набережную, конвой с юнкером Кайтовым проехал мимо Театрального моста и повернул на Царицын луг вдоль балаганов».
Как видим, охрана Александра II была организована неплохо. У террористов, которые собирались бросить бомбы, было мало шансов сохранить свою жизнь в момент покушения или позже: скрыться они могли только в каких-то необычайно благоприятных обстоятельствах. В сущности, они были смертниками.
Только те, кто не дорожат своей жизнью, решатся на преступление в такой ситуации. Из трех таким оказался только один. Это решило судьбу императора. Ну а тот, кто не сознавал всей меры опасности, не понимал изначально своей обреченности, выдал своих соучастников.
Впрочем, продолжим цитировать «Дневник событий…» «Из лиц, которые находились на набережной от угла Инженерной до моста случайно, были следующие на различных местах: рабочий Назаров, который скалывал в одном месте лед здоровенным ломом; двое обойных подмастерьев, лет по шестнадцати, Федор Дьяконов и Орест Базырин; они шли по панели с Выборгской стороны от г. Овчинникова к своему хозяину Хазову и несли еще не отделанный диванчик или кушетку.
Крестьянский мальчик Николай Максимов Захаров, не более четырнадцати лет от роду; он служил на посылках в мясной лавке и нес теперь одному покупателю корзину с мясом на голове. Фельдшер лейб-гвардии Павловского полка Василий Горохов, уволенный в отпуск по случаю воскресного дня, проходил по панели вдоль решетки, чтобы выйти на Невский. Учитель музыки при женском Патриотическом институте, французский подданный, Юлийбери Кипри также подходил из-за Мойки. Солдатка Авдотья Давыдова была именинницею и шла с Петербургской стороны к своей куме в гости; эта здоровая женщина лет тридцати восьми занималась стиркою белья и жила в Новой Деревне на Черной речке. Дьяконов, Базырин, Захаров и Давыдова были почти рядом, а Горохов был впереди. Наконец, двое или трое неизвестных мужчин».
Судя по этому перечню, полицейские и жандармы действовали оперативно, задержали и допросили практически всех, кто находился близ места покушения. Это еще раз доказывает, что у преступников практически не было шансов скрыться.
«Его Величество изволил выехать из ворот Михайловского дворца. Завтрак у великой княгини Екатерины Михайловны окончился, и Государь возвращался в Зимний дворец… сказав кучеру:
— Тою же дорогою — домой.
Карета Государя направилась по Инженерной улице и затем повернула направо, по набережной Екатерининского канала; унтер-офицер Мачнев сидел на козлах, а конные казаки ехали в следующем порядке: впереди кареты Илья Федоров и Артемий Пожаров, у правой дверцы — Михаил Луценко, а сзади его — Никифор Сагеев, у левой дверцы — Иван Олейников, а за ним Александр Малеичев. Вслед за экипажем Государя ехал в санях, запряженных парою впристяжку, полицмейстер 1-го отделения полковник Дворжицкий, и за ним — начальник охранной стражи отдельного корпуса жандармов капитан Кох и командир лейб-гвардии Терского казачьего эскадрона ротмистр Кулебякин в отдельных санях, запряженных в одиночку…
Карета двинулась к Екатерининскому каналу крупной рысью; не доезжая 150 шагов до угла, Государь обогнал возвращавшийся с манежа после развода караул 8-го флотского экипажа, в числе 17 человек, под командою мичмана Ержиковича; караул отдал Его Величеству установленную честь.
Карета повернула направо по Екатерининскому каналу и ехала так шибко, что казачьи лошади принуждены были скакать…
Фельдшер Василий Горохов шел по набережной и вскоре обогнал неизвестного мужчину, у которого в согнутой кверху руке был маленький белый узелок. Не обращая внимания на незнакомца, Горохов шел быстро вперед и, перегнав его шагов на пятнадцать, увидел выезжавшую из инженерной улицы карету Государя Императора, окруженную казаками.
Так как карета ехала навстречу Горохову, то последний остановился для отдания воинской чести Его Величеству. При этом он заметил случайно, что человек, которого он обогнал, также остановился, не дойдя до него шагов шести; только неизвестный стал ближе к краю панели, а Горохов — подле самой решетки. Впереди Горохова шла солдатка Давыдова, которая остановилась рядом с Дьяконовым и Базыриным. Молодые подмастерья увидели карету.
— Царь едет! — сказал Дьяконов.
— Вон Государь едет! — подхватил Базырин.
В эту секунду к ним подошел Захаров. Он спустил корзину с головы и поставил ее подле себя на панель, а сам снял шапку. По его примеру Дьяконов и Базырин поставили свой диванчик тоже на панель и сняли свои шапки. По другую сторону проезда, у ворот ограды, стоял вахтер с дворниками и ожидали проезда Государя, а ближе к Театральному мосту стояли двое городовых.
